Страсти у вулкана
– Гельхиадиха любит одиночество? Не смеши меня. И что она делала с этим своим любимым одиночеством все эти годы?
– Просто наслаждалась жизнью.
– Как можно наслаждаться жизнью, не будучи окруженным близкими людьми?
– Не всех в этом мире окружают близкие люди. А что ты скажешь о душевном одиночестве человека, находящегося в окружении своих многочисленных суетливых родственников?
Мина недоверчиво покосилась на меня.
– Да, конечно, можно быть одиноким и в толпе, – сказала она, – но зачем идти на одиночество сознательно?
Я не стала выкладывать ей все то, что было у меня в голове. Ее не всегда устраивали мои мысли. В отличие от меня она тверже стояла ногами на земле, не творила себе идеалы и не понимала, как все годы жизни можно быть привязанной к одному человеку однажды и навсегда.
Есть люди, внутренняя жизнь которых идет совсем в другом направлении, чем их внешняя жизнь. И никто из окружающих даже и не догадывается о том, как тяжело таким людям жить.
Так и в моей жизни, внутри меня всегда кипел вулкан историй, происшествий и событий, а внешне – была тишь да благодать. Но придумать нечто особенное, что перевернуло бы мою жизнь с ног на голову, я пока не могла.
Итак, время шло, а моя жизнь не обрастала глобальными переменами. Но все равно каждый новый день сокровища вселенной преданно лежали у моих ног, я это ясно чувствовала. И в любой момент я могла протянуть руку и прикоснуться к тайнам тайн и загадкам загадок, и быть на пороге любого ответа и открытия.
Хотеть чего-то иного – удел всех людей на этой земле. Каждый человек мечтает сам написать свою судьбу. Всю жизнь человек старается не сойти с ума, вышивает крестиком, снимает фильмы, строит дома, пишет книги, пытается учить других людей. А по сути – каждый пытается открыть в себе самого себя.
Но это в глобальном смысле. А что делать, если и в мелочах ничего не удается? Вы не замечали, почему обычно все происходит совсем не так, как было задумано с самого начала?
Почему, например, идешь куда-то в гости, надеешься славно провести время, а получается наоборот. Вечер проходит неудачно, а потом еще всю неделю жалеешь, что вообще вышел на улицу.
Или рассказываешь что-то человеку, который тебя якобы понимает. А потом хватаешься за голову: зачем ты ему все это рассказал?
Или вообще, кто-то тебе кажется прямо-таки кладезем благородства… Ну дальше лучше вообще не продолжать.
Флибустьер в душе мечтает стать фермером. А фермер спит и видит себя вольным флибустьером. Всем всегда хочется быть в другом месте, а не там, где они находятся сейчас.
И все люди делают вид, что где-то в других местах их ждут какие-нибудь ужасно умные дела. А там, где люди находятся в настоящий момент, они находятся ненадолго, понарошку и как бы на черновик.
Я много думала о своих писателях и хирургах. Но чем больше я о них думала, тем больше ничего не понимала.
Пока я точно осознавала только одно: все люди в мире живут как живется, не задумываясь о неизбежном.
Об этом думают только писатели. И только хирурги держат это неизбежное в своих руках.
С доктором Олсеном мы иногда встречались у реки возле бывшей заколдованной заводи и вели умные разговоры.
– Не живи мечтами, – сказал мне как-то доктор Олсен, – живи настоящим. Попытайся сама управлять вселенной.
– Но вселенная создана не мною, – сказала я. – Как же я могу ею управлять?
– А ты попробуй, – сказал доктор Олсен. – Если по-другому взглянуть на этот мир, увидишь много того, чего еще не видела. Неинтересных людей нет, каждый человек по-своему своеобразен. И скучных событий тоже нет, в каждом скучном событии нужно увидеть рациональное зерно. И ненужных природных явлений тоже не существует. Разрушение во имя созидания, расставания ради новых встреч, нежелательные перемены в жизни к новым более интересным событиям.
Я с восторгом смотрела на доктора Олсена и трепетно внимала его речам. Я всегда обожала такие речи, когда кажется, что вот только руку протяни, и твоя жизнь изменится в ту сторону, в которую ты желаешь ее переменить.
– Внутри каждого из нас вертится вселенная, – сказал доктор Олсен, – связь времен, смена поколений, загадки всех цивилизаций, все это не просто так существует в абсолютно каждом из нас.
– Ну спасибо, утешили, – сказала я. – А теперь докажите на собственном примере, как ваша жизнь вдруг может перемениться в ту сторону, в которую вы хотите ее переменить.
Доктор Олсен улыбнулся.
– Скоро закончится лето, и я уеду в свой город. И я уеду не один.
– Ну конечно, – сказала я, – вы увезете с собой свою ненаглядную бабушку.
– Э нет, – сказал задумчиво доктор Олсен, – я чувствую, со мной что-то еще произойдет.
Я только искоса оглядела его на предмет, нет ли у него сегодня температуры. Но доктор Олсен выглядел вполне бодрым и жизнерадостным. И я не стала вдаваться в дальнейшие подробности скорого изменения его жизни.
Раз внучатый племянник колдуньи говорит, что с ним что-то непременно должно произойти, значит, так тому и быть.
Часть четвертая
1
К концу лета наша Анна в очередной раз засобиралась замуж.
– Как тяжела свобода, когда ее не с кем разделить, – сказала она нам с Миной.
– Ты бы хоть что-то новенькое сочинила, – сказали ей мы, – а то эти речи мы уже слышали.
– Все истины лежат на поверхности, – сказала Анна, – человеку даже незачем что-то сочинять.
– Да что ты говоришь, – сказали мы с Миной, – какие свежие мысли!
Как-то я встретила Люси Надсен в центре города.
– Ты представляешь, – вскричала на весь центр города Люси Надсен, – Марк Роснан стал обыкновенным человеком!
– Ну и что? – спросила я.
Люси Надсен даже опешила.
– Но это же трагедия! – Она развела руками.
– Трагедия – быть человеком? – уточнила я.
– Быть обыкновенным человеком – трагедия для Марка Роснана, – сказала Люси Надсен.
– Хорошо, уговорила, я обдумаю эти твои мудрые мысли сегодня перед сном, – сказала я и пошла своей дорогой.
Люси Надсен еще долго стояла посреди улицы и задумчиво смотрела мне вслед. Я не поддержала ее мнения о трагедии, для Люси это было неумно и непонятно. И она теперь и сама не знала, как к этому относиться.
Марк Роснан и Даниэль жили в своем собственном замкнутом мире. Но мало кто из окружающих людей подозревал, что проблемы уже начинают потихоньку стучаться в их плотно запертую дверь.
Так получилось, что с некоего неопределенного времени Даниэль была в растерянных чувствах. Она была рядом с богом, спустившимся с небес, но что-то было не так в этой прекрасной картине мира.
Бог кашлял по ночам, пил слишком крепкий кофе, полюбил смотреть по телевизору футбол и новости, готовил божественные обеды, но он совсем не писал свою прозу.
А еще к концу лета на нашей телестудии собрались снимать очередное шоу. В студию были приглашены Марк Роснан и доктор Олсен.
Все понимали, что эти люди, каждый по-своему, интересны. Но не все понимали, как ведущий найдет общие точки в разговоре с этими двумя людьми.
И вот в один прекрасный вечер мы все с подозрением собрались около телевизора.
Ведущий шоу хорошо выглядел и тщательно подготовился к такой ответственной передаче. Ведь он собирался весь вечер блистать остроумием, затмить своих гостей и тактично намекнуть всем и вся, что вообще-то самый интересный человек на этой планете, разумеется, он сам.
Ведущий шоу, сверкая улыбкой, сказал, что представлять гостей не имеет смысла, так как их все и так знают, но он все же их представит. Так вот, это известный на весь мир писатель Марк Роснан и теперь известный у нас в городе доктор Олсен.
Ведущий сказал, что эти двое людей – представители таких очень разных профессий, что он даже не знает, какую бы он мог провести параллель между этими людьми. Потом, немного подумав, ведущий сказал, что вообще-то он подозревает, что между профессиями писателя и хирурга существует какая-то связь, но только он пока не определил, что это за связь.
Марк Роснан и доктор Олсен вышли на сцену и сели по правую и левую руку от ведущего. Зрители в зале приготовились к интересному разговору.
Даниэль сидела в первом ряду на стороне Марка Роснана. Она пристально смотрела на Марка Роснана и подозрительно на доктора Олсена.
Самым интересным человеком на земле для нее был Марк Роснан, даже несмотря на затянувшийся творческий перерыв. И вряд ли его мог затмить какой-то приезжий хирург.
Ведущим подобных шоу обычно несвойственны вежливость и чувство такта, а потому ведущий с ходу набросился на Марка Роснана.
– Почему вы больше ничего не пишете? Почему вы не написали ничего за последние два года? Вы думаете, что это все? Крах? Поражение? Вы больше никогда и ничего не напишете?
Зрительный зал трагически ахнул.
Марк Роснан привык быть честным с людьми. А потому он вздохнул и сказал:
– Не знаю.
– Как это – «не знаю», как это – «не знаю»?! – воскликнул ведущий. – А ответственность перед читателями?
– Пока ничего не могу поделать, – сказал Марк Роснан.
Даниэль возмущенно показала Марку Роснану глазами, что не надо было сюда сегодня приходить. Марк Роснан показал Даниэль глазами, что все в полном порядке.
– Но это же безответственно, – вдохновенно продолжал ведущий.
Кажется, ему удастся сегодня устроить большой скандал.
Как ни странно, выручил Марка Роснана доктор Олсен.
– Может, у человека – отпуск, – сказал доктор Олсен.
Вся студия удивленно посмотрела на него.
– Может же быть у человека, в конце концов, отпуск, – сказал доктор Олсен, – если он писал столько лет без перерыва? В жизни все сбалансировано, вы представьте, что вы годами живете только работой и никогда не меняете свой образ жизни.
– Но писать прозу, это не работа, – возразил ему ведущий.
– А что это? – спросил доктор Олсен.
– Писать прозу – это страсть! – с энтузиазмом пояснил ведущий.
– А-а, ну тогда тем более, – спокойно сказал доктор Олсен.
– Что – тем более? – не понял ведущий, но чутко уловил подвох.
– Любая страсть может погаснуть. Или временно, или навсегда.
– Да, но только не писательская страсть!
– А что вы знаете о писательской страсти? – спросил доктор Олсен.
– Я знаю, что обычно все писатели не могут прожить без своего творчества ни дня, – сказал ведущий.
– В этой жизни ни за что нельзя ручаться, – сказал доктор Олсен.
Ведущий шоу подумал, что зря он сегодня пригласил сюда этого хирурга. Студия посмотрела на доктора Олсена более заинтересованно.
– И он что, больше никогда ничего не напишет? – с ужасом спросил ведущий у доктора Олсена.
– Ну почему же, – спокойно сказал доктор Олсен, – конечно, напишет, и даже еще больше и лучше того, что он написал до этого.
Ведущий шоу и гости в студии облегченно вздохнули. Ну раз доктор сказал, что Марк Роснан еще напишет, и даже больше и лучше, то можно больше не волноваться.
Марк Роснан с интересом наблюдал за происходящим.
– Да, но я хотел бы, как обычно, задать ему любимые всеми нами вопросы о творчестве, о писательстве, – сказал ведущий.
– Так задавайте, – спокойно сказал ведущему доктор Олсен, – если у него сейчас творческий перерыв, то это совсем не значит, что он ни черта не помнит, как пишется проза.
– Да, действительно, – сказал ведущий.
В зале заколыхался смех. Ведущий посмотрел на Марка Роснана.
Марк Роснан откинулся на спинку кресла и слегка прищурился. Да, этот мужчина все так же таил в себе некую тайну, и никто не мог у него этого отнять.
Ведущий шоу вплотную занялся Марком Роснаном.
– Как вы думаете, вы еще когда-нибудь будете писать?
– Непременно, – сказал Марк Роснан.
– Когда?
– Совсем скоро.
– Совсем скоро! – повторил, повернувшись к зрительному залу, ведущий.
Зрительный зал горячо зааплодировал.
– И о чем будет ваш новый роман? – спросил ведущий Марка Роснана.
Марка Роснана разобрал смех, но он сдержался.
– Этого не знает даже Господь Бог.
Гостей студии тоже потихоньку разобрал смех. Действительно, откуда писатель, переставший писать, мог об этом знать.
Ведущий почесал в затылке. Да, действительно, о каких любимых всеми зрителями вопросах о творчестве и писательстве могла идти речь, если писатель неожиданно для всех перестал писать, и теперь никому не известно, когда он вновь соберется это делать.
И ведущий попытался перестроиться.
– Чем же все-таки ваши профессии отличаются друг от друга? – дружески спросил он Марка Роснана и доктора Олсена.
Марк Роснан и доктор Олсен вежливо предоставили друг другу первенство ответа. То есть они дружно промолчали.
– Вы когда-то говорили, что есть профессии, которым посвящаешь только свой рабочий день, а есть профессии, которым посвящаешь жизнь, – напомнил Марку Роснану ведущий.
– Теперь я вижу, что хирурги тоже посвящают своей профессии всю свою жизнь, – сказал Марк Роснан.
Ведущий кивнул.
– А вы что скажете? – спросил он у доктора Олсена.
– Даже не знаю. Думаю, профессия врача ничем не отличается от любой другой профессии. Артист выходит на сцену и играет придуманные чувства, оставляя истинные эмоции и проблемы за кулисами. Люди пришли на шоу. Они заплатили за зрелище, и они хотят увидеть профессионализм.
– Но дело ведь не только в профессионализме, – сказал ведущий.
– Нет, конечно, – сказал доктор Олсен, – в любую профессию непременно приходится вкладывать всю свою душу.
– Может, вы устали вкладывать в свою профессию душу? – сочувствующе обернулся ведущий к Марку Роснану.
Марк Роснан улыбнулся.
– Может быть.
– Нет-нет, – запротестовал доктор Олсен, – мы же договорились, что человек просто взял небольшой отпуск.
В студии засмеялись.
– Ничего себе – небольшой отпуск, – возмутился ведущий, – мы уже год сидим без его романов!
– Ну почитайте пока какие-нибудь другие романы, – предложил доктор Олсен.
Ведущий едва ли не оскорбился. Еще никто не мог заменить городу Марка Роснана.
– Так чем же еще отличаются ваши профессии? – спросил ведущий у Марка Роснана.
– Я могу сказать только, что писатель может сидеть дома и сам сочинять свой мир, в котором он живет, – сказал Марк Роснан, – и ему даже необязательно выходить на улицу.
Ведущему пришлось повернуться к доктору Олсену для продолжения захватывающей темы беседы, хотя он и был еще немного обижен.
– А хирург? – спросил ведущий.
– А хирург должен постоянно быть в эпицентре всех событий, на дне океана, в кратере вулкана, – сказал доктор Олсен. – Хирург должен весь этот мир потрогать своими собственными руками.
В студии раздались аплодисменты. Публика с умилением взирала то на одного, то на другого гостя студии и была рада любым их ответам.
Ведущий шоу восторженно сказал, что все это очень интересно, славно и замечательно. И что он тоже рад, что у него такая нужная людям профессия – ведущий телевизионных шоу.
Марк Роснан посмотрел в ряды публики и нашел глазами Даниэль. И он увидел, что Даниэль внимательно смотрит на доктора Олсена. И что доктор Олсен тоже остановил свой взгляд на Даниэль.
Как сказала после шоу моя сестра Мина:
– На примере доктора Олсена все в городе увидели, что Марк Роснан – не единственный интересный человек в нашей галактике.
2
К своей любви и к своему счастью надо идти осторожно. Шаг за шагом. Год за годом. Только так познается вся сладость, вся горечь и вся суть любви.
Никто не может получить в жизни все сразу и просто так. Жизнь не даст вам расслабиться ни на секунду. Так что готовьтесь наблюдать за собственной судьбой, как за удивительной и загадочной книгой, которой, пока мы живы, никогда не будет конца.
На следующий день после шоу доктор Олсен рассказывал какой-то старушке, что с ее суставами все в полном порядке, а если она будет принимать такие-то лекарства, все будет вообще великолепно, когда в боковое окно кабинета он увидел входящую в больницу Даниэль.
У доктора Олсена был тяжелый день, две смены и масса пациентов. Но он знал, что этот день еще не окончен.
Даниэль вошла в кабинет доктора Олсена и увидела, что он ей ничуть не удивился.
– Добрый день, – сказала Даниэль.
– Добрый день, – сказал ей доктор Олсен.
– У меня болит нога, – сказала Даниэль.
– О, тогда присядьте на стул.
Даниэль подошла к стулу и села. На ней была ее любимая короткая джинсовая юбка и цветастая майка. Она вытянула правую ногу.
– Какая нога болит? – спросил доктор Олсен.
– Правая.
Даниэль внимательно разглядывала доктора Олсена.
– Где именно болит? – сказал он.
Даниэль подумала.
– Колено.
– Рассказывайте подробнее. – Доктор Олсен тоже внимательно смотрел на Даниэль.
Даниэль надолго задумалась.
– Как это подробнее? – спросила она.
– В какое время суток сильнее болит, каков характер болей?
– Болит всегда. И утром, и вечером.
– А днем?
– И днем.
– Боль стреляющая или ноющая?
– Да, – сказала Даниэль.
Доктор Олсен улыбнулся и стал что-то писать в карточке.
– Вы что, даже трогать мое колено не будете? – сказала Даниэль.
– Нет, я уже и так все понял.
– И что вы поняли? – с подозрением спросила Даниэль.
Доктор Олсен помолчал.
– А как вы спите? – в свою очередь задал он вопрос.
– Что?
– Спите вы как? – повторил доктор Олсен.
Даниэль задумалась.
– У меня бессонница.
– Ну с этого и надо было начинать, – сказал доктор Олсен.
– И что это значит?
– У вас что-то произошло. И боль души стала искать физический выход.
Даниэль смотрела на него во все глаза.
– Вы это только что придумали? – сказала Даниэль.
Доктор Олсен улыбнулся.
– Нет, – сказал он, – все старо как мир.
– В организме все так взаимосвязано?
– Во всей природе все взаимосвязано.
– И что же мне теперь делать?
– Вам нужно что-то поменять.
– Что поменять?
– Попробуйте отвлечься, – сказал доктор Олсен, – от всего отвлечься, от ваших мыслей последнего времени, от всего, что вас тревожило, от планов и неисполненных надежд. Попробуйте на время побыть совершенно другим человеком и попытаться оценить, а нужно ли вам все то, что вас так волновало на протяжении последнего времени. Может, все это не столь важно? Может, в этом мире полно других занимательных дел, идей и ценностей? Может, эта жизнь не ограничивается только тем, что вы однажды себе придумали? Может, все это всего лишь эфир и мираж? И вся ваша боль не стоит той боли, которую вы испытываете?
Даниэль опешила. Потом она пришла в себя и сказала:
– Ну знаете ли.
Она встала со стула и вышла из кабинета доктора Олсена.
Но идти домой, да и вообще куда бы то ни было она сейчас не могла. Даниэль растерянно села на скамейку около больницы.
Доктор Олсен видел ее в окно кабинета, когда собирался тоже уходить.
Доктор Олсен вышел на улицу. Он подошел к скамейке и сел рядом с Даниэль.
Прямо перед ними, но на неприлично далеком расстоянии большое розовое солнце в скором времени собиралось закатиться за темные горы.
– Вы мне не выписали лекарства, – сказала Даниэль скорее самой себе.
– Хочешь нарисовать ваш вулкан вблизи? – сказал ей доктор Олсен.
Даниэль повернулась в его сторону.
– Что? Откуда вы знаете, что я рисую?
– Завтра выходной, – сказал доктор Олсен, – я записан в группу туристов, которую рано утром отвезут прямо к подножию вулкана. – Он помолчал. – И я зову тебя с собой.
– Ну знаете ли, – сказала Даниэль.
Она встала со скамейки и ушла. Доктор Олсен улыбнулся и еще долго смотрел вслед Даниэль.
Через некоторое время солнце все-таки закатилось за горы.
На следующий день, в субботу, водитель небольшого автобуса, который должен был отвезти очередную группу туристов к подножию спящего вулкана, нетерпеливо спрашивал доктора Олсена:
– Ну когда же?
А доктор Олсен спокойно отвечал ему:
– Еще минут пять, не больше, – когда к автобусу подошла Даниэль.
На ней были джинсы и легкий свитер. Волосы разбросаны по плечам.
Доктор Олсен улыбнулся и сказал:
– Привет.
– Привет, – сказала ему Даниэль.
– Я знал, что ты вот-вот подойдешь, – сказал ей доктор Олсен.
– Он всех нас тоже в этом убедил, – сказал водитель и отправился заводить автобус.
Доктор Олсен взял у Даниэль планшет для рисования, подал ей руку и помог сесть в автобус. Даниэль прошла в конец салона и выбрала кресло у окна.
Она прижалась лбом к прохладному стеклу. Через некоторое время она почувствовала, что он сел рядом.
– Ты взяла краски и кисти? – спросил доктор Олсен.
– А вы как думаете?
Доктор Олсен улыбнулся.
Туристический автобус мягко тронулся и медленно поехал по городу. Спустя некоторое время он достиг моста, переехал через реку в утреннем тумане и спустя несколько минут оказался за городом.
По дороге в горы автобус мягко приседал на ухабах, в окна заглядывали вековые ели, а на поворотах Даниэль и доктора Олсена неудержимо валило на соседское место. И, в конце концов, они даже перестали смущаться и пустили все на самотек.
В тот же день, в субботу, ближе к обеду мы с Миной стояли в нашем семейном фотоателье. И наши родители внушали нам, что наш семейный бизнес не так уж и плох и что это, очень может быть, в чем-то даже немного творческая профессия, когда в фотомастерскую вошла Люси Надсен с невысказанной тайной на устах.
– Тебя как сфотографировать, в профиль или анфас? – стали спрашивать ее мы с Миной. – Как ты лучше всего получаешься?
На что Люси Надсен, даже без трагических предисловий, поведала нам, что племянник Гельхиадихи сегодня рано утром отправился зачем-то взглянуть на наш вулкан и для чего-то прихватил с собой нашу Даниэль.
Через пару часов автобус поднялся к подножию вулкана. Туристы вытащили из автобуса бесчисленные вещи и остались весьма довольны тем, что они и на эдакую вершину смогли притащить с собой такое количество прекрасной ерунды.
Инструктор тут же стал рассказывать, на какое расстояние и куда можно подходить, а куда лезть не рекомендуется. Потом все разбрелись по небольшим домикам, которые стояли на каменистой поляне. Те, кто не захотел останавливаться в домиках, стали разбивать свои палатки.
Доктор Олсен поставил две палатки вдалеке от остального народа. Даниэль установила планшет для рисования и накрыла прямо на камне небольшой стол.
– Я приглашаю вас на завтрак, – сказала она доктору Олсену.
Он улыбнулся.
– Так и быть, леди, я принимаю ваше приглашение. Только давай сначала съедим бутерброды, которые приготовила мне в дорогу моя бабушка, а то они быстрее испортятся, чем твои консервы, а она так старалась.
– Что? Ваша бабушка приготовила вам в дорогу бутерброды?
– Ну да, – кивнул доктор Олсен. – А ты тоже боишься мою бабушку? – как ни в чем не бывало спросил он.
– Нет, что вы, я вовсе не боюсь вашей бабушки, – сказала Даниэль, но все-таки подождала, пока доктор Олсен первым откусит от своего бутерброда.
Хрустальный горный воздух заполнял все видимое и невидимое пространство. Доисторические горы величественно жили со всех сторон. Древние деревья важно думали о чем-то своем.
Огромное утреннее солнце снисходительно смотрело, как доктор Олсен и Даниэль осторожно ели бутерброды Гельхиадихи.
– Какая здесь красота, – сказала Даниэль.
– Здесь все по-другому, – сказал доктор Олсен, – здесь другое измерение, другие законы. Тут время течет медленнее, и никуда не нужно торопиться. В таких местах обычно останавливается Бог, когда спускается на землю по своим делам.
Даниэль улыбнулась и внимательно посмотрела на доктора Олсена. Как будто только теперь обратила внимание на человека, с которым она вдруг полезла на эдакую вершину.
Отросшая челка, смешливые глаза, мужественное лицо и какой-то несерьезный шарф на шее. Видно было, что этот человек любил искушать судьбу.
Чуть позже инструктор стал собирать желающих подняться к кратеру вулкана.
– Спасибо, но мы чуть позже пойдем туда сами, – сказал доктор Олсен.
– Будьте осторожнее, – сказал инструктор, – эта природа редко видит людей, она привыкла принадлежать самой себе.
– Это мы поняли, как только поднялись сюда, – сказал доктор Олсен.
Доктор Олсен все время был рядом с Даниэль. Но в то же время он ничем не нарушал ее свободу.
Даниэль сделала много набросков. Облака над горами, синяя река, исчезающая среди лесов, шаги великанов на каменистой поляне. Часть города где-то далеко внизу, валуны камней. И ее случайный спутник, внимательно изучающий кусок какой-то древней породы.
Даниэль забыла о городе, о людях, которые в нем остались, и о себе. Даниэль забыла о книгах и фильмах, которые любила. Она была в новом измерении и пространстве.
