Кровь. Закат

– А без солнца? – Саморядов, не отпуская, крепко держал руку Луцика. – А? Командир?

– От пули в башку точно дохнут.

– А если в них не стрелять?

– Не знаю… – сказал Кровник. – Неизвестно. Проверить нельзя…

– Никто не проверял… – покачал головой Саморядов и вдруг всхлипнул. Луцик опустил голову.

Саморядов крепко схватил его за плечи.

– Все, – Саморядов шумно задышал, – Все! Иди, брат… Пора! Идите!

Луцик нехотя встал с колена.

– Прости, Леха, – он медленно пятился, словно не решаясь повернуться к сидящему у дерева спиной. – Прощай.

– Прощаю… и ты меня прости.

– Конечно… – Луцик остановился и поднял руку. – До встречи, братка. Увидимся.

Саморядов слабо улыбнулся:

– Это точно…

Кровник протянул ему руку. Саморядов крепко сжал его кисть.

– Прощай, командир.

– Прощай, Леха. Прости.

Сахно тоже обменялся с ним рукопожатием. Протянул ему фонарик. Саморядов отрицательно покачал головой.

– Все, – прошептал он, – Все! Идите!

Кровник сунул кейс Сахно.

Крепче ухватил детскую руку.

– Бегом марш! – сказал он.

И наступила настоящая ночь.

Их четверо в этом лесу.

Четыре неясные фигуры во мраке.

Бредущие без дороги – напрямик.

В этом ночном лесу, пахнущем хвоей.

Километров пять назад еще можно было уловить слабый запах дыма, но сейчас и он пропал.

Тишина. Хвоя гасит звук шагов до шепота.

Они могли бы ориентироваться по звездам, как их пращуры, древние охотники. Могли бы идти на яркую звезду где-то под куполом мира. Но звезды там – за густым слоем кучевых облаков, оккупировавших тропосферу. Возможно, где-то там, за облаками, есть даже луна.

Там. Но не здесь.

Здесь тьма, шорох шагов и дыхание.

Они не видят звезд. Они почти не видят пути. Переставляют ноги как роботы: правой, левой, правой, левой.

Временами, когда они спускаются в низины, можно просто идти с закрытыми глазами и спать – все равно ничего не видно.

Они смотрят на шайтан-машинку, мерцающую во мраке бледными черточками.

Компас.

Кейс несут по очереди, по полчаса. Считай, тащат с собой двадцати четырех килограммовую гирю. И ребенка.

Кровник зажал его сухую ладошку в своем кулаке, не отпускает ни на секунду. А тот – сопит молча в две дырочки. Идет, не отстает. Топает кедами. Хорошо хоть не ноет.

Кровник смотрит на свои «командирские»: до полуночи еще четверть часа.

– Стой, – вполголоса, – Отдых пять минут.

Все плюхаются на землю. Сидят, молча вытянув ноги – уже три часа в пути.

– Как они нас… – говорит из темноты Луцик. Кровник еле видит его лицо, проступающее слабым пятномю – Лихо… Двадцать девятый «Миг». Бах – две вертушки нету. Двадцать человек народу. Сука… У них даже «Миги» есть. Я дурею, как они устроились…

Сахно шмыгнул носом. Мальчишка сидел тихо – как мышка.

– Ну… – Кровник вдруг прислушался. Шевельнул ухом куда-то за спину. Потом продолжил:

– Вот я пытаюсь представить себе ситуацию, что у какого-то упыря есть «Миг-29», и что он прилетел на нем сюда, выстрелил ракетой в две воздушные цели, и (!) – Кровник поднял палец, – И в обе попал.

– А че? – спросил Луцик. – Это ж «Миг»!

Сахно шмыгнул носом.

– «Миг»? – Кровник посмотрел на часы. – Это, поверь, – просто быстро летающая и хорошо вооруженная хреновина с дядькой за рулем. Он сам по себе…

Кровник нарисовал в воздухе какую-то неразличимую сейчас геометрическую фигуру:

– Он… ну как сказать? Его же ведут с командного пункта постоянно от взлета до самой цели, понимаешь? А цели секут с радиолокационных станций. А станции натыканы по всей стране, через каждые пятьсот километров, понятно? – спросил Кровник куда-то в ту сторону, где сидел Луцик: он ожидал, что зрение понемногу будет адаптироваться, но за последнюю минуту, кажется, стало еще темнее.

– Поэтому прилететь куда-то на «Миг-29» и что-то сбить просто так не получится, – продолжил Кровник. – Хоть два будет у них «Мига», хоть три… Без системы обнаружения, системы связи, системы оповещения – они бесполезны, понимаешь?