Волков-блюз

– Там за углом сберкасса, оплати полтора рубля пошлины. И дальше два варианта: если хочешь по правилам – отдаешь в семнадцатом кабинете лейтенанту пошлину и документы и через неделю получаешь свой заверенный экземпляр.

– А если не по правилам? – уточнил я через минуту, поняв, что сержант молчит, потому что ждет от меня этого вопроса.

– А не по правилам – купишь там же пару пачек белой бумаги и отдашь мне. Я все заберу, отойду минут на двадцать и потом сразу вынесу тебе заверенное по всей форме. Ну как?

Я рассмеялся.

– Пойдем по второму варианту.

Тут был большой нюанс: сержант на самом деле просил не взятку, точнее, не совсем взятку. Наши чиновники – я имею в виду мужских, насчет женских могло быть точно так же, но этого я не знал – время от времени начинали против чего-то бороться.

Против глобального потепления, против лишней бюрократии, против опозданий, хамства и очередей.

Каждый раз при этом у исполнителей на местах что-нибудь исчезало, и хорошо, если это была бумага или степлеры, гораздо хуже – если премии или надбавки.

Потом борьба сходила на нет, люди в высоких креслах получали галочки, ордена и моральное удовлетворение, а бумага и надбавки возвращались туда, откуда их ранее забирали, приводя в восторг тех, кто во время этого искусственного кризиса выживал, вместо того чтобы жить.

В сберкассе стояла очередь в мужское окно, и я направился в женское. Еще вчера я бы по инерции встал в мужское и потратил бы полчаса жизни впустую, но количество моего общения с женщинами за последние сутки неожиданно перешло в качество, и я понял, что меня совершенно не смущает вариант воспользоваться женской частью инфраструктуры.

Женщина в окошке нервно косилась на меня все время, пока оформляла мне пошлину, принимала деньги, отсчитывала сдачу и выдавала две пачки бумаги.

Я на всякий случай проверил все реквизиты – она все сделала правильно.

За то время, пока я оплачивал пошлину, мужская очередь продвинулась на одного человека из десяти. Один из стоящих дернулся было к женскому окну, но почти сразу вернулся. На меня глядели как на инопланетянина.

Сержант уточнил:

– Чего так быстро? Неужели очереди нет?

– Да я в женском взял, – ответил я спокойно.

– Главное – туалеты не спутай, – невпопад пошутил сержант.

Теперь он смотрел на меня с опаской и, видимо, на мгновение даже засомневался, имеет смысл брать с меня бумагу или лучше отправить по длинному, но официальному пути с недельным ожиданием.

Но в итоге выбрал правильное решение.

Через двадцать минут он еще не вернулся, и через полчаса, а через сорок спустился дед Митяй.

– Давай за мной, – потребовал он.

Мы поднялись в его логово на третьем этаже. Здесь, в мягком прохладном полумраке вытянутого начальственного кабинета, стоял легкий, невыветриваемый запах табачного дыма.

– Садись, – потребовал двоюродный дед, и я сел через два стула от него. – Ты сейчас в женском окне пошлину оплатил?

– Да, – ответил я. – Это законно.

– Но никто так не делает, – ответил дед Митяй. – Ты должен был завалиться на подписании документа в анклаве. У них практикуется коллективная ответственность. То есть когда какие-то неприятные документы согласуют в десятке инстанций и в итоге начинаются проблемы, то виноваты все разом, а значит – никто. Как ты смог за полдня подписать у всех? Я тебе дал двести рублей, но даже с ними это неделя, не меньше! Там же полсотни очередей!

Я достал из кармана пачку денег и кинул ее на стол перед дедом. Пошлины я оплачивал из своего бумажника, то есть к деньгам деда не притронулся.

– Раннэ прошла по всем кабинетам. Без очереди. Я понятия не имею, что она там говорила.

– Это проблема, – ответил дед. – Я-то как раз представляю, что она им говорила. Она им рассказывала, что за дверью стоит мужик из высшего класса и что, если они не хотят катастрофы, пусть лучше подпишут, иначе ты на нее в суд подашь. То есть она вывернула ситуацию наизнанку, поставив себя и весь женский анклав в уязвимое положение, и, чтобы избежать проблем, они все быстренько заверили документ, в котором ты и Раннэ отказываетесь от претензий.

– Она… Она пугала их мною? – уточнил я.

– И даже, может быть, мною, – углубил дед. – Вопрос в другом – почему она решила тебе помочь? У меня есть ощущение, что эта дикая разыгрывает какую-то свою партию. Может быть, конечно, я все усложняю и вопрос просто в гормонах. Насколько я понимаю, до тебя у нее нормального секса с мужчинами не было, а Блеск – штука такая, она взрывает мозг… Ты, кстати, как?

– Я – в порядке, – ответил я с уверенностью, которой на самом деле не испытывал. Мысль о том, что мы с Раннэ больше не увидимся и я никогда не испытаю той яркости жизни, в какую на несколько мгновений окунулся вчера, я старательно гнал прочь.

– Не уверен, – сказал дед, пристально глядя на меня. – Купи подарок Айранэ. Дорогие сладости.

Он двинул пачку денег обратно ко мне.

– Зачем? – удивился я.

– Это такой старинный обычай. – Деду явно было не по себе. – Когда ты женат, но у тебя появляется кто-то на стороне, ты делаешь жене подарок. Этим ты, во-первых, сообщаешь ей о том, что случилось, пока не сообщили другие. Ну и во-вторых, подчеркиваешь, что не гордишься происшедшим, и даешь понять, что в ваших отношениях ничего не меняется.

Я приоткрыл рот, пытаясь осознать сказанное дедом. А потом уточнил:

– А если жена по какой-то причине занимается сексом с кем-то, кроме мужа…

– Она делает ему дорогой подарок, портсигар или фляжку, – ответил дед Митяй. – Это традиция, которая уходит корнями в глубокую древность. Как бы мы все ни пыжились, мы всё еще животные. И рано или поздно бо?льшая часть из нас, даже самые рафинированные и тренированные, сцепляются с кем-то взглядами, не могут устоять, потом гормональный взрыв, бац… и ты уже натягиваешь штаны, стараясь не встречаться глазами с недавним партнером, и идешь домой, к жене… Ну, или к мужу.

Я вспомнил, как полтора года назад Айранэ подарила мне дорогую фляжку, инкрустированную серебром. Без повода. Тогда я рассказал об этом дяде Марату, а он почему-то ответил: «Не переживай, это ничего не значит».

Теперь и сам жест, и слова дядюшки раскрывались с совершенно другой стороны.

– Почему этому не учат? – спросил я. – Никто же такого не рассказывает?

– А зачем? – Дед усмехнулся в усы. – Но на самом деле рассказывают. Ты помнишь сказку про Сиреневого Дракона?

Я помнил. И – да, там князь был бесплодным и собирал коллекцию портсигаров, и при этом у него было десять сыновей. Раньше я не понимал, как так – бесплодный и куча детей? А теперь через портсигары это становилось понятно.

– Володя, сегодня Айранэ первый день вышла на новую должность. Я даже не представляю, какой стресс она испытывает. У нее сейчас человек сорок в подчинении, причем, если раньше она управляла исключительно женским коллективом, сейчас ей придется работать и с мужчинами. Постарайся не усложнять ее задачу.

– Не усложнять? – переспросил я.

– Просто соблюдай супружеский час и не пытайся говорить с ней больше, чем обычно.

Я кивнул.

«Не говорить больше, чем обычно» означало вообще с ней не разговаривать. Когда мне две недели назад предложили длительную командировку, которая могла двинуть мою приостановившуюся карьеру, я сказал об этом дяде Лёне, а уже дядюшка перетер с кем-то на женской половине, и я от дяди получил согласие жены.

– Подтверди мне, пожалуйста, что от твоей Раннэ не будет неприятностей, – попросил вдруг дед.

– Уверен, не будет, – сказал я легко и не соврал.