Хулиган. Его тихоня

– Наташ, а если она сейчас заберет документы из универа? – спросила папа у мамы. – Переведется в другой, по закону она имеет право перевестись в другой вуз даже посередине учебного года. Так она окажется подальше от этого парня.

Я почувствовала, как мое тело напряглось и грудь сдавило, а затем я прошептала:

– Что…?

– Не говори ерунды, – парировала мама, нахмурившись. – Она уже привыкла к этому месту, к одногруппникам, преподавателям.

– Мне все равно! – отрезал он. – Привыкнет к другому месту, другим одногруппникам и преподавателям. Может, в новом месте ей даже больше понравится.

В панике у меня участилось сердцебиение.

Нет…

Они не могли вот так вершить мою судьбу.

Нет, нет и еще раз нет.

Я всегда и во всем слушалась родителей, но теперь, когда я наконец-то обрела друга и даже парня, я не собиралась подчиняться.

– Нет!

Слишком поздно я поняла, что выкрикнула свой отказ. Глаза родителей резко метнулись ко мне. Мама нахмурила брови, а папа выглядел ошарашенным. Я судорожно вдохнула. Я не была из тех, кто перечил своим родителям, но пришло время сделать исключение.

– Нет? – спросила мама, сцепив пальцы в замок и оперевшись на них подбородком.

Это был слишком знакомый жест, означавший, что она соизволила уделить мне все свое внимание. Я едва не прикусила язык со страха, но я должна была ответить и заставить их понять меня.

– Я не заберу документы, – тихо сказала я, не сводя глаз с матери. – И я не переведусь в другой вуз, потому что не хочу начинать все сначала, – я перевела взгляд на папу. – Я никогда прежде не жаловалась, но это ужасно, папа. Это ужасно – оставлять друзей и пытаться завести новых, которых в итоге мне также придется оставить и забыть. Сколько раз мы переезжали из-за вашей работы? Сколько раз я меняла школы? Сколько раз, не успев даже привыкнуть, срывалась в другое место? Больше я этого не хочу.

На глаза стали наворачиваться слезы, а в носу – щипать. Я сглотнула огромный ком в горле и продолжила:

– У меня только недавно появился друг. Весь прошлый курс я была сама по себе, одна, как изгой, как отшельник. И ты не представляешь, как это ужасно. Я не хочу переживать это снова.

– Ксень, – выражение лица моего отца стало виноватым. – Ксень, ты должна была нам сказать.

– Я не хотела, чтобы вы чувствовали себя виноватыми за все те многочисленные переезды. Я смирилась с этим, но каждый раз, когда мы переезжали, каждый раз, когда вы оставляли меня одну, чувствовала себя все хуже и хуже. Меня это измотало и уже давно, – я почувствовала, что мои руки начали подрагивать. – Я не хочу больше этого. Я устало от этого.

– Но Ксюша… – мама тяжело вздохнула.

– И он не “этот парень”, – мой голос начал срываться, а слезы было все труднее контролировать. – Его зовут Леша. И я скажу вам прямо сейчас, что он – одна из причин, почему я хочу остаться в этом универе. Папа, ты всегда говорил мне никогда не судить людей, а сам осуждаешь Лешу, даже не попытавшись узнать его, – мои глаза стали поистине умоляющими. – Мам, пап, я редко о чем-то вас прошу. Но, пожалуйста, доверьтесь мне в этом. Пожалуйста. Я уверена в нем…

Папа пытался сохранить суровое выражение лица, но я знала, что мои слезы уже начали топить его лед. Мама же смотрела на меня непроницаемым взглядом, и не было похоже, что она согласиться с моей просьбой. Мое сердце упало куда-то в самый них и я опустила взгляд обратно на свои руки.

Я чувствовала, как мое сердце разрывалось. После всего, через что мы с Лешей прошли, все пошло прахом, потому что мои родители не одобрили наших отношений.

Ну и что мне оставалось делать? Выбирать между родителями и Лешей?

Так не могло быть. Не могло!

Потому что если бы мне пришлось делать выбор, это было бы самым ужасным из того, что мне приходилось делать в своей жизни.

– Ксень, я хочу, чтобы ты подтянула учебу.

Я моргнула и подняла голову.

– Что? – непонимающе переспросила я.

Выражение лица мамы немного смягчилось, когда она заговорила вновь:

– Я сказала, что хочу, чтобы ты основательно взялась за учебу. Ты вполне можешь претендовать на диплом с отличием, если приложишь к этому немного усилий. Если возьмешься за учебу, то я и слова не скажу тебе насчет этих отношений. Но если твои оценки останутся такими же или даже ухудшатся, то я не позволю тебе видеться с этим парнем. Это мое условие.

– Наташа, – начал протестовать отец, но мама подняла руку, призывая его к молчанию.

– И сегодня утром твой папа сказал мне, что ему не понравилась твоя езда на мотоцикле, так что больше никаких мотоциклов.

Мой язык прилип к небу, а сердце учащенно забилось в груди. Я выпрямила на своем месте, а мои глаза расширились.

Мама… давала мне свое благословение на мои отношения с Лешей?

– И еще мы хотим встретиться с ним за ужином завтра вечером.

Отец сгорбился и на его лице отразилось поражения. Потому что в нашем доме слова моей матери были практически законом. Так что у него не было ни малейшего шанса переубедить ее. Вот что значит глава семьи…

Мне же хотелось прыгать от радости. Хотелось закричать во все горло от восторга.

Но я просто кивнула и опустила голову, чтобы скрыть свою восторженную улыбку.

– Спасибо, мама! Я клянусь, что стану учиться усерднее. Спасибо!

– Еще слишком рано для благодарности, – мамины глаза опасно сверкнули. – Если нам с твоим отцом не понравится то, что мы увидим завтра за ужином, то ни о каком продолжении ваших отношений речи идти больше не будет.

Мое счастье вмиг рассеялось. Отец заметно оживился, а я нахмурилась. Его выражение лица стало самодовольным.

Угадайте, кто больше не будет его любящей дочерью?

– Ладно, мам, – согласилась я, неуверенно кивнув.

Мама вздохнула и откинулась на спинку стула, окинув меня пристальным взглядом.

– Хорошо, можешь быть свободна. Когда папа приготовит ужин, я тебя позову.

– Я? – изумленно спросил ее папа.

– Какие-то проблемы? – мама склонила голову набок и вздернула бровь.

Папа мгновенно вскочил на ноги.

– Как насчет тушеной картошки с курицей?