Сквозь туманы синие…
Автобус тряхнуло на ухабе, и я очнулась от полудремы, в которую впала, убаюканная мерным покачиванием. Я огляделась по сторонам – проезжали бывшую промышленную зону. Когда-то раньше, здесь располагались многочисленные заводы, выпускающие турбины, двигатели, разнообразные электрические машины, а также продукцию для оборонки – танки, ракеты и т. д. Сейчас эти огромные территории принадлежали Нижнему Жизнебургу. Жители нижнего города продолжали изготавливать самые необходимые для жизни предметы, но, конечно, не в таких масштабах как раньше…
– Флоруська! – Позвал меня Петька. – Айда, сегодня с нами на поле правды!
Хотя ребята из Петькиной компании были младше меня на добрых пять лет, они, видимо, не чувствовали этой разницы и запросто приглашали меня в свою компанию. Трудно было назвать их моими друзьями – скорее хорошими знакомыми, которые, чуть ли не единственные, считали меня вполне нормальным человеком. Однажды Петька чуть не подрался с какой-то бабкой, которая, увидев, меня однажды на улице сказала шепотом своей подружке, что идет «Сумасшедшая» Флора. Петька оказался неподалеку, и слух у него был отменный. Он не отстал от старушенции, пока она прилюдно не взяла свои слова обратно.
– Приходи! Сегодня должно быть интересно! – Поддержал друга Ленька. Сегодня будут решать кто прав Рыжий из первой девятиэтажки на автобусной остановке и Серега-мелкий. – Эти персонажи были мне практически неизвестны. Может, видела пару раз не более.
– Из-за чего же они поссорились? – Поинтересовалась я.
– Вчера Серега-мелкий на своем велике, проехал по луже около Рыжего и немного обрызгал того. Рыжий назвал его уродом, а мелкий Рыжего – недоразумением и ошибкой природы.
– И всего-то! – Хмыкнула я. – И им разрешат занять поле из-за подобного пустяка?
– Уже разрешили. – Споров сейчас никаких нет, а народ хочет повеселиться, да и сам Куреньков, по-моему, заскучал по работе. – Объяснил Петька.
– Да уж, этот любит свою работенку. – Улыбнулась я, вспомнив невысокого, щуплого заведующего «Поля правды» в его неизменной клетчатой кепке, которая скрывала раннюю лысину.
«Поле правды» располагалось на бывшем стадионе. До эпидемии, как ни странно, он был в запустении, и только после образования Жизнебурга получил свою вторую жизнь.
Идея создать «поле правды» принадлежала моему деду. Однажды ему надоело, что на улицах устраивают потасовки и перебранки, и он издал закон, что если у кого-нибудь возникают разногласия, споры или какие-либо другие конфликты, то конфликтующие стороны должны прийти на поле правды. Мелкие споры решал заведующий полем правды с учетом мнения зрителей, которых на таком мероприятии собиралось довольно много, а серьезные конфликты – сами советники города. Конфликт можно было решить двумя способами: с помощью слов – каждая сторона рассказывала историю конфликта или спора со своей точки зрения, приводила доказательства и т. д. – тогда кто прав, а кто виноват, решали большинство зрителей, заведующий или советники. Обычно к такому методу прибегали женщины, а также соперники, явно отличающиеся по силе. Был и другой способ решения споров – соревнования в силе. Кто побеждал, тот и оказывался невиновным, так как у нас считалось, что правому помогает Бог. Такой вариант был возможен только при одинаковых физических параметрах участников конфликта. Если один из участников отказывался от поединка, то другой имел на весь город объявить соперника трусом. Мужчины обычно выбирали последний вариант, наверное, брала свое природа – стремление к борьбе и соревнованию. До убийства и тяжелых увечий, подобные способы решения конфликтов не доходили. За этим строго наблюдали. Победителем считался тот, кому удалось повергнуть противника наземь и удержать его полминуты. Время отсчитывал сам Куреньков. Для решения споров были выделены определенные дни: для «словесных» конфликтов – понедельник, четверг, а для силовых – среда и пятница. Проводили подобное мероприятие, которое, кстати, называлось «Суд Фемиды» обычно после окончания рабочего дня – часов в семь вечера, чтобы все желающие могли беспрепятственно попасть на это зрелище. Людям нравилось подобное мероприятие, особенно мужчинам. Ведь особых увеселительных заведений у нас не было. Был театр, но он не мог заменить людям щекочущего нервы «Суда Фемиды».
– Ну, так что ты придешь? – Снова спросил меня Петька, так как я так и не дала никакого ответа.
– Обещать не буду. – Ответила я. – Если сильно устану на работе, тогда вряд ли. Честно признаться, я уже немного отвыкла от работы.
– К хорошему быстро привыкаешь. – Хихикнул Петька. – Только я все же предпочел ходить на работу, чем томиться в тех «веселых» заведениях, которые тебе пришлось посетить.
– Это верно. – Согласилась я. – Приятного там мало…
– Ладно, заходите за мной в половине седьмого, тогда точно скажу. – Дала я окончательный ответ.
– Хорошо, жди нас! Обязательно зайдем! – Пообещал Петька. – Эй, друг! – обратился он к коротышке Леониду. – Ты там не уснул? Нам пора выходить! – Автобус со скрипом затормозил. Оба парня подняли вверх удерживающее устройство, и, помахав мне рукой, скрылись за автобусом. Дальнейший путь мне предстояло продолжить одной. Чтобы добраться до работы, мне нужно было проехать еще пять остановок до конечной станции, а потом пройти пешком пару кварталов.
– Скоро снова буду на работе. – Немного с досадой подумала я. Но, решив, что теплая, светлая контора отдела выписки товара, заполненная людьми все же гораздо лучше изолятора или тюрьмы, я улыбнулась и, стряхнув с капюшона капли дождя, поехала дальше…
Глава 9
Большие, пыльные часы, висевшие на свежеокрашенной бежевой краской стене конторы, показывали без десяти восемь. До начала рабочего дня оставалось ровно десять минут. Но все служащие, включая начальника, были на своих местах. Я пришла последняя. Стараясь не привлекать к себе внимания, я попыталась осторожно проскользнуть в дверь и пройти за свой стол, стоявший в углу около противоположной стены. Но остаться незамеченной мне не удалось. Только я перенесла ногу через порог, так сразу же все десять голов – девять сотрудниц и одна начальника повернулись в мою сторону.
– Преступница явилась! – Мелодично пропела Вероничка. За время моего отсутствия, она, кажется, стала еще красивее. Сегодня на ней был красный вязаный свитер, выгодно облегающий ее соблазнительную фигуру. – Сидеть в одной комнате с человеком, побывавшем в тюрьме! Это ужасно девочки! – Наигранно испуганным голосом сказала она. Ее поддержало дружное хихиканье.
– От тюрьмы, по-моему, никому страховку не выдают. – Холодно заметила я. – Кто знает, может, и тебе удастся поесть казенный супец.
– Мне?!! – Возмутилась красавица Вероника. – НИКОГДА! Я законопослушная жительница.
– Никогда не говори никогда! – Улыбнулась я. – Кстати, за вынос вещей из квартир запретной зоны, насколько мне известно, дают месяца три тюрьмы… Хотя пардон, теперь этот срок увеличили до полугода. – Как бы, между прочим, сказала я. Но при этом заметила, как нежно-розовые щечки Веронички побледнели. Я давно подозревала, что симпатичные вещицы в гардеробе Вероники появляются не только из «старых запасов семьи» и наград матери. Она была заслуженным воспитателем, и ее часто награждали косметикой или одеждой, которые чаще всего доставались ее дочке. Но немалая часть гардероба пополнялась из запасов квартир, которые были в заброшенной части города. Они делали подобные набеги с подружками. Но их ни разу не поймали. А не пойман, значит не вор.
– На что это ты намекаешь?!! – Взвизгнула красавица, так резко встав из-за стола, что он сдвинулся с места. – Да ты…
– Прекратить! Рабочий день начался! – Раздался завораживающе низкий голос Евгения, или попросту Красавчика. – Флора, пройди на свое место! – Приказал он мне. Я была рада его вмешательству и молча прошла на свое место. Открыв окошко в стене напротив своего стола, я достала журнал записей, посмотрела в окно и, увидев первого посетителя, сказала:
– Доброе утро. – Рабочий день начался…
Народу сегодня было много – конец недели – все запасались на выходные продуктами. Ко мне в очередь становились в основном пожилые женщины – у меня хватало терпения с ними общаться еще и на отвлеченные темы. В отличие от свои коллег я никогда не повышала на них голос. Очередь у Веронички состояла исключительно из представителей противоположного пола – естественно, всем хотелось совместить полезное с приятным: принести домой десяток килограммов овощей и поглазеть на шикарную красотку.
Работа была, в сущности, не сложной, но ответственной – нужно было быть очень внимательной – ведь один лишний ноль, и чья-нибудь семья могла остаться без пропитания. В городе был общий продуктовый фонд. То есть все выращенные овощи, фрукты, а также изделия из них сдавались в кладовые города, а потом в течение года выдавались каждой семье, пропорционально работающим членам семьи. Все взрослые старше пятнадцати лет должны были работать. За работу выдавали продукты, необходимые вещи, а также деньги. За деньги можно было сходить в трактир, театр, нанять извозчика, или купить что-нибудь у частников. До пятнадцати лет дети всем обеспечивались в счет работы родителей. Так что иметь много детей было даже выгодно: работали все одинаково, а продуктов выдавали в зависимости от количества детей. Таким образом, папочка пытался улучшить демографическую обстановку в городе.
У каждой семьи были карточки на основные продукты, а также карточка под названием «Прочее», в которую записывали все остальные товары.
Моей обязанностью было записать в каждой карточке количество продуктов на момент выдачи товара и количество необходимого товара, потом поставить печать, а после этого записать те же данные в «Книгу учета» для каждой семьи. Потом человек с этими карточками шел на склад, где ему выдавали указанное количество продуктов и ставили печать: «Получил». Также был отдел, где потом подсчитывалось количество отпущенных продуктов для каждой семьи. Там же смотрели, нет ли перебора в количестве. Был отдел планирования, где подсчитывалось количество продуктов для каждой семьи, с учетом количества человек и их возраста. Именно в этом отделе и был начальником Максим, или мой Толстячок, как я с улыбкой, его называла про себя…
Я поставила последнюю печать: «К выдаче» и закрыла окно. Обед. После трех недель отдыха я немного устала. Девчонки столпились около стола Вероники и о чем-то шушукались, наверное, обо мне… Но мне было все равно – пусть себе шепчутся на здоровье.
– Куда бы сегодня пойти? – Лениво подумала я. – Может прогуляться к реке? Давно я там не была. Нет. Сейчас там холодно, да и идти далековато…
– У нас новые правила, Флора Дмитриевна! – Услышала я прямо над своим ухом – Красавчик – узнала я по голосу.
– Я слушаю. – Не оборачиваясь, сказала я.
– Время обеда проводить или на рабочем месте или в ближайшей таверне.
– Это для всех или только для меня? – Поинтересовалась я.
– Для всех сотрудниц нашего отдела.
– Нашего отдела… – Повторила я. – Значит, только для меня. Никто из наших сотрудниц дальше таверны никуда и не ходил. Получается, это правило и не сильно их коснулось…
– Получается, что так. – Ехидно сказал Красавчик.
– Твои проделки? – Прошипела я.
– Не я придумываю правила Флора Дмитриевна. Эти, по крайней, мере… – Все так же официально сказал он мне, хотя обычно, как и всех сотрудниц называл меня просто по имени.
– Папуля… Его работа… – Подумала я и сжала от злости кулаки. – Придется поговорить с ним вечером. Это переходит уже всякие границы. В конце концов, я уже взрослая женщина!
– Ты меня не слышишь, Флора? – Сердито шепнул мне Красавчик чуть ли не в ухо.
– Нет. – Призналась я.
– Я говорю, что нам НУЖНО ОБСУДИТЬ НЕКОТОРЫЕ ТЕХНИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ. И Я ДОЛЖЕН РАССКАЗАТЬ ТЕБЕ НОВЫЕ ИНСТРУКЦИИ – Сказал он чуть громче обычного, особенно выделив последнюю часть фразы. Это означало одно: секс в его кабинете.
– И почему он от меня не отстанет. – С тоской подумала я. – Веронички ему, что ли мало? Вон, какая красотка! Да и остальные девчонки ничего себе! И почему я родилась дочкой советника? Все дело в этом…
– Может, ты мне выдашь инструкции в письменном виде, и не будешь терять на разговоры свое драгоценное время? – Слегка раздраженно сказала я, пытаясь прикинуться, что я не поняла намек.
– Разумеется, я могу выдать вам инструкции и в письменном виде, но, боюсь, вам после долгого отсутствия будет трудно разобраться в них. – Довольно громко сказал Красавчик. – Да, я еще решил, что нужно сделать каждому «Учетному журналу семьи» копию – на всякий случай… Девушки уже приступили к работе по вечерам, после рабочего дня… Я хотел бы, чтобы Вы продолжали выполнять порученную ранее работу на дому, но для этого нужно, чтобы вы хорошо разобрались с инструкциями. В противном случае, я поручу ее кому-нибудь другому, а Вы будете делать вечером копии… – Равнодушно сказал Красавчик, но я-то видела напряжение в его глазах.
Домашней работы, естественно, не было. Это была небольшая уловка, которую он изобрел, чтобы освободить меня от всякой дополнительной работы. Похоже, я могла ее лишиться. Сидеть же здесь по вечерам над ненавистными журналами у меня не было ни малейшего желания. Хотя, может, это и не так плохо, если я смогу избавится от Красавчика. Задумавшись, я оглянулась, и мой взгляд упал на Веронику – та просто буравила меня своими небесно-синими глазами. Если я сейчас скажу: «нет» – вот кому это доставит огромную радость. А мне не хотелось доставлять этой смазливой стервочке ни малейшего удовольствия. Все решилось само собой:
– Я встала и громко, так чтобы услышала Вероничка, сказала:
– Я уверена, что ваши инструкции очень пригодятся мне в работе, и мы ПРОДУКТИВНО проведем время. – Красавчик улыбнулся и, как мне показалось, вздохнул с облегчением.
– Тогда в кабинет. – Сказал он своим обычным завораживающим голосом и вышел из рабочей комнаты. Я не торопясь, последовала за ним. Уже за дверью меня догнали слова Веронички, в которых притаились ненависть и отчаяние:
– Уродина! Гадина! Тварь!
Похоже, она не на шутку любила этого самодовольного смазливого болвана.
Я прошла по узкому коридору и остановилась перед дверью, с металлической табличкой, на которой было написано: «Ведущий специалист отдела снабжения населения – Карстов Евгений Сергеевич». Мы зашли в кабинет, закрыв изнутри дверь на щеколду. Красавчик сел на край стола и стал смотреть на меня в упор.
– Что-то ты сегодня в плохом настроении. – Сказал он. – Думал, уже, что не пойдешь со мной.
– Я не слишком настроена на любовные игры – голова болит. – Соврала я.
– Ничего. После этого ничего болеть не будет. – Я промолчала. Сказать мне было нечего. Единственное, что хотелось, чтобы поскорее все закончилось. Сняв свои заплатанные джинсы и трусики, я легла на знакомую кушетку, стараясь не смотреть на великолепный образчик мужской красоты, стоящий около стола. Не смотря на то, что он был очень привлекателен, этот красавец-мужчина был мне неприятен. Скорее всего, из-за его самодовольства, которое, казалось, насквозь пропитало каждую молекулу его тела. Он просто светился от сознания своего совершенства. И я думаю, Евгений Карстов нисколько не сомневался, что доставляет мне неслыханное, ни с чем не сравнимое удовольствие…
Красавчик расстегнул широкий кожаный ремень на своих темно-синих джинсах, плотно облегающих стройные, мускулистые ноги. Расстегнул молнию. Приспустил плавки. Привычным движением достал из кармана пакетик с презервативом, разорвал тонкую упаковку и быстрыми, уверенными движениями надел его на свое уже готовое к совокуплению мужское достоинство… Я все это видела очень четко, хотя смотрела не на Красавчика, а на лепнину, украшавшую потолок. Просто всегда все было одно и то же – каждое движение повторялось, как в надоевшем кошмаре. Я знала их наизусть. Одев «своего друга» в латексный комбинезончик, Красавчик раздвинул мне ноги, и спустя мгновение я почувствовала резкий толчок, сопровождающийся болью и быстрые движения где-то в глубине тела. Закусив губу, я смотрела на потолок и медленно считала. Обычно все заканчивалось, когда я успевала досчитать до семидесяти трех. На этот раз мне повезло: не успела я добраться до сорока семи, как движения лежащего на мне мужчины стали настолько часты и сильны, что я начала серьезно беспокоиться за целостность своего тела. На сорока девяти последовал самый сильный толчок, и Красавчик обмяк, придавив меня тяжестью своего тела.
– Встать, ты меня сейчас придавишь!!! – Еле дыша, прохрипела я и для убедительности попыталась его толкнуть. Впрочем, это было примерно тоже самое, если бы я решила сдвинуть с места слона – Красавчик, по сравнению, со мной был тяжеловат, и меня бесило, что он всей своей массой ложился на меня. Красавчик приподнялся на локтях. Этого было достаточно, чтобы я могла выскользнуть. Быстро натянув на себя недостающую одежду, я направилась к двери.
– Уже уходишь? – Немного разочарованно спросил Красавчик.
– Думаю, времени для инструкций было уже достаточно. – Холодно сказала я. – Что будут думать про нас другие сотрудники?
– Не думаю, что тебя это волнует. Впрочем, и так все знают. – Зевнув, сказал он и бросил использованный презерватив в ведро для мусора. Не удостоив Красавчика больше ни словом, я вылетела из кабинета.
– Действительно, меня не интересовало, что думают об этом другие. Хотя нет. Существовал человек, мнение которого мне было не безразлично. Вернее, я бы хотела, чтобы он вообще ничего не знал обо мне и Красавчике. Но Максим знал. Однажды он увидел, как я выходила из кабинета Красавчика, и все понял – это было заметно по его глазам. Они внезапно погрустнели и в них пропали веселые огоньки, которые мне так нравились… Помню, тогда мне даже стало как-то не по себе. Наверное, это чувство называется стыдом. Хотя, ничего запретного я не делала. Я была свободна, хозяина у меня не было, и я могла проводить время с кем угодно. Но с тех пор, я старалась, чтобы мой Толстячок не встретил меня с Красавчиком…
Вспомнив о Максиме, я поняла, что хочу видеть его прямо сейчас, немедленно. Только сейчас до меня дошло, что я по нему ужасно скучаю. Решив не откладывать встречу на потом, я забежала в нашу опустевшую во время обеда комнату, взяла мешочек с провизией и отправилась в соседнее крыло здания – в отдел планирования.
У Максима, как у начальника отдела планирования, был отдельный кабинет. Я решила постучаться, хотя обычно входила без стука. Две недели все-таки немалый срок, возможно, у него появилась новая подружка. Было бы жутко неудобно помешать им в самый «ответственный» момент. Честно признаться, мысль о том, что у Толстячка может появиться подруга, оставила где-то в душе неприятный осадок. Чтобы поскорее решить свои сомнения, я громко постучала.
– Входите! – Раздался из-за двери знакомый голос. Я повернула ручку и вошла в небольшую светлую комнату. Около окна стоял большой стол, на котором аккуратными стопками расположились папки с расчетами, планами и т. д. Напротив двери стоял большой шкаф, до отказа заполненный все теми же папками. Около шкафа, спиной к двери стоял высокий, немного полноватый мужчина в сером свитере и черных, идеально отглаженных брюках. Он держал в руках какой-то лист бумаги, который, видимо, извлек из раскрытой папки, лежавшей на массивной тумбочке, притулившейся рядом со шкафом. Я захлопнула за собой дверь. Максим, а это был именно он, обернулся, чтобы взглянуть, кто пришел:
– Флоруся! – Обрадовался он и чуть не выронил листок, который держал в руках. – Проходи, садись! У меня здесь беспорядок… – Смущенно сказал он, махнув рукой в сторону аккуратных стопок бумаг и папок. – Конец года, отчеты…
– Ты еще моего стола не видел! – Рассмеялась я. – У тебя здесь просто идеальная чистота. Я даже не знаю, смогу ли здесь пообедать – страшно насорить.
– Какая ерунда! – Шутливо возмутился Максим. – Должны же мы думать о братьях наших меньших – тараканах? А то вся их еда – бумага, да канцелярский клей… Нужно расширить меню… Сейчас поставлю чай. – Он разжег маленькую спиртовку, на которой подогревал воду для чая. Я в это время достала из тумбочки блюдца, чашки, и баночку с сухими перетертыми листьями смородины, малины и душицы. Максим освободил половину стола, и я смогла расставить приборы для нехитрого чаепития.
– Пироги! Они у тебя всегда очень вкусные.
– Только пеку не я – тетя Полина. Она меня учила, учила… Но у меня все равно выходит что-то не съедобное! – Вздохнула я.
– Поверь, я съел бы абсолютно все, чтобы ты ни приготовила! – Заверил меня Максим.
– Ловлю на слове! В воскресенье у меня опять урок по кулинарии, так что в понедельник принесу свою стряпню! И только попробуй не изобразить блаженство от нежнейшего вкуса моих пирожных! Тетя Полина будет учить меня стряпать эклеры.
– Жду с нетерпением понедельника! – Улыбнулся мой Толстячок. – Да, у меня тоже кое-что с собой есть. Правда, не такая вкуснятина, как у тебя, но все же, я думаю, сойдет. – С этими словами, он достал из пакета, стоявшего на подоконнике – несколько бутербродов с ветчиной, сыром и ломтиками соленых огурцов, а также домашнее печенье с вареньем.
– И ты еще говоришь, что у тебя менее вкусно?! – Возмутилась я. – Да от одного вида твоих бутербродов у меня уже слюни начинают течь! А эти твои печенье просто объедение! Кто, у тебя, кстати, печет такую вкуснятину? – Спросила я и, не утерпев, отправила одну штучку в рот.
– Вообще, мастер-кулинар у нас мама. Но это печенье я спек сам.
– Сам?!! Без всякой помощи? – Поразилась я, с наслаждением пережевывая нежное песочное печенье.
– Да. Иногда я люблю что-нибудь приготовить. Я рад, что тебе нравится.
– Очень! – Честно призналась я. – Надеюсь, твой рецепт – это не секрет за семью печатями? Я бы хотела, чтобы такое печенье хоть изредка появлялось и на нашем столе.
– Вовсе не секрет. Я потом напишу его рецепт.… А вот и чайник закипел!
Я быстро насыпала в кружки по две чайных ложки сухой травяной смеси, а Максим залил ее крутым кипятком. По комнате сразу разнесся удивительный аромат леса… Мы приступили к обеду. Ели сначала молча. Максим задумчиво жевал бутерброд, время от времени, поглядывая на меня.
– Я очень рад тебя видеть Флоруся… – Тихо сказал он. – Думал, что не увижу тебя еще, как минимум, неделю.
– Почему? – Удивилась я.
– Решил, что отдыхать будешь…
– С папочкой отдохнешь… – Усмехнулась я. – А если бы я и не пришла
на работу, мог бы и дома меня навестить. Вроде бы недалеко живешь… – Пожурила я Максима.
– Ну… Может, это было бы не совсем удобно?.. – Запинаясь, сказал он.
– Что тут неудобного? – Пожала я плечами. – Папочка, я думаю, будет рад.
– То есть я могу иногда за тобой заходить?
– Ну конечно! – Рассмеялась я. – Поверь мне, дома у нас никто не кусается. И хотя у меня четверо братьев-верзил, они совершенно безобидны!
– Ладно, теперь тебе от меня не отделаться! Буду все время стоять у тебя под дверьми! – Пошутил Максим, а потом серьезно добавил – Я хотел тебя навестить в… – Он запнулся, и я ему помогла.
– В тюрьме.
– Да… В тюрьме… Как-то это слово не вяжется с тобой. Но меня, увы, не пустили.
– Такие правила… Даже бабулю не пускали! Как сказал мне один из стражников: «Это тюрьма, а не дом свиданий!» – Сказала я, стараясь скопировать голос тюремщика. Кажется, у меня это получилось, так как мы оба рассмеялись. Время обеда подбиралось к концу. Вернее, оно почти закончилось. Осталась ровно минута.
– Ой! Мне пора бежать! – Вскочила я со стула. Я не любила опаздывать. – Давай, я быстро помогу тебе все убрать. – Предложила я.
– Ну что ты! Я без рук что ли? Сам все уберу. Беги! – Сказал он, но придержал меня за руку. – Сегодня вечером тебя можно будет куда-нибудь пригласить?
– Я собиралась на поле правды. Если тебя интересует битва Рыжего и Мелкого, можешь присоединяться! – Рассмеялась я.
– С тобой я готов смотреть на что угодно, даже на канкан в исполнении вышеупомянутых субъектов! – Улыбнулся Максим и, поцеловав мне руку, отпустил… Я стрелой вылетела из его кабинета. До конца перерыва оставалось ровно пятнадцать секунд, а опоздания в конторе, да и во всем нашем начинающем медленно возрождаться городе, не приветствовались…
Глава 10
Моя жизнь медленно вошла в свою колею. Утром я просыпалась, ходила на работу, участвовала в отчаянных перебранках с Вероничкой и ее подружками, старалась скрыться от Красавчика, а потом возвращалась домой. Все продолжалось по-прежнему, хотя нет… Кое-что изменилось. Максим сдержал свое слово и однажды вечером пришел ко мне домой, чтобы пригласить на вечернюю прогулку. Я его не ждала, и дверь моему Толстячку открыл папочка, который только что вернулся домой. Думаю, папуля на какой-то момент потерял дар речи, увидев на пороге молодого человека внушительных размеров с огромным букетом хризантем. Максим тоже растерялся и несколько мгновений они стояли молча, разглядывая друг друга. Ситуацию спасла бабушка, вышедшая из гостиной посмотреть, кто пришел:
