По ту сторону
–Ну как, – с неподдельной заботой в голосе осведомился Хранитель. – Не выходит? Ты так сильно хочешь, чтобы это было сном?
Финн виновато кивнул. Он был уверен, что не справится с заданием.
– Что будет, если я не управлюсь к назначенному сроку? – жалобно спросил он.
– Станешь башмачником, – равнодушно пожал плечами мессир Скандлан, – видимо, это то, что ты хочешь.
Из глаз Финна брызнули слезы. Больше всего в жизни он не хотел становиться башмачником, как его отец.
– Не наказывайте меня, мессир, прошу Вас… Клянусь Вам, больше всего на свете я мечтаю быть Хранителем, как Вы. Дайте мне другое наказание, клянусь, я его обязательно выполню… – слезы ручьем лились из его глаз, а он, всхлипывая, не переставал их вытирать оттянутым рукавом свитера. Ему было стыдно и страшно одновременно.
– Однако сколько клятв, юноша, – поморщился Хранитель. – И слово-то какое употребил… «наказание». С чего ты вообще взял, что я хочу наказать тебя, дав это задание?
Повернувшись к Финну, он пытливо посмотрел в его заплаканное лицо и спросил:
– Ответь мне вот на какой вопрос. Ты хочешь стать Хранителем, чтобы не быть башмачником, как твой отец?
Все еще всхлипывая, Финн отрицательно замотал головой.
– Когда я был маленький, мама рассказывала, что раньше существовали маги, способные ходить сквозь время и пространство, открывая новые миры. И что я, когда вырасту, могу стать таким магом или кем только захочу. А когда она умерла, я поклялся, что стану первооткрывателем миров и найду тот мир, в который ушла она.
– Но Хранители не такие маги, – уточнил учитель.
– Не важно. Они маги. И я хочу стать магом, – Финн подумал немного и добавил, – мой отец тоже мог стать магом, но предпочел стать … башмачником, и он не одобряет мой выбор.
– Как ты не одобряешь его, – понимающе кивнул Хранитель.
Финн запротестовал:
– Я не не одобряю… Я… – он запнулся.
– Презираешь, стыдишься… – подсказал Хранитель.
Юноша виновато склонил голову.
– Ничего, – Хранитель похлопал его по плечу, – Чтобы научиться уважать выбор другого сида, нужны не просто понимание, терпение и мудрость, но и умение уважать свой собственный выбор. Идти за ним, не сворачивая, не теряя веру в себя и в то, что стало твоей целью. Придет время, поймешь.
– Вы не исключите меня из школы? – с надеждой спросил Финн.
Хранитель расхохотался.
– Конечно, нет. Я поддерживаю тебя в твоем стремлении стать магом и не хочу, чтобы ты сворачивал с пути. Более того, – Хранитель положил руку ему на плечо и заговорщицки добавил: – я верю, что ты найдешь способ справиться с моим заданием. Не зря же я выбрал именно тебя из десятков твоих конкурентов. Я увидел в тебе настырного, смышлёного и любознательного джентри, с задатками хорошего фантазера. И ты единственный из учеников, кто теперь знает о Хранилище. Определенно, ты справишься, я не сомневаюсь.
– Но я не знаю… как… – голос Финна был растерян. Он обводил библиотеку взглядом раз за разом, но ему никак не удавалось охватить ее целиком. – Хранилище же бесконечное, Вы сами сказали…
– Примени смекалку. Вспомни все, что мы успели пройти на уроках. Включи воображение, наконец, тем более что тебе это всегда удавалось лучше других.
Ободряюще похлопав еще раз Финна по плечу, Хранитель усталой походкой направился к выходу.
– Вы уже уходите? – Финн еле сдерживался, чтобы в отчаянии не закричать.
– Угу, – отозвался учитель, не оборачиваясь. – И тебе не советую задерживаться, чтобы не волновать отца. Приступишь с завтрашнего дня. Только обязательно предупреди мистера Форка. Приходи сюда по вечерам после занятий. И я надеюсь, ты запомнил дорогу в Хранилище? Главное, внимательно прислушиваться, тогда сможешь легко открыть любую дверь.
Финн смотрел, как удаляется статная фигура Хранителя. На первых ступенях, тот неожиданно обернулся и произнес:
– Запомни, время здесь течет по иному, несколько часов в Хранилище равняются всего лишь коротким мгновениям на поверхности. Удобно, не правда, ли? – Хранитель подмигнул. – Бывает, копаешься в книгах всю ночь, а поднимаешься наверх, прошло всего- то ничего и еще целый день впереди. И еще кое-что, Хранилище – это сокровенное место, которое живет по своим законам. На случай если вдруг ты заблудишься или проход закроется, иногда так бывает, просто подумай о выходе – он и появится.
Хранитель скрылся в темноте прохода. Через какое-то время Финн услышал хлопок и проход осветился.
Финн повернулся к лабиринту стеллажей. Он остался один. Можно уже и поближе познакомиться с тем, что здесь хранилось.
Но как только он поднес руку к первой книги ближайшего стеллажа, неожиданно раздался голос Хранителя, что заставило джентри подпрыгнуть на месте:
– Да, чуть не забыл! Книги в руки не бери, они не любят праздного любопытства, – голос Хранителя глухо звучал из глубины коридора, но у Финна было четкое ощущение, что он совсем рядом и все видит. – Нужная книга сама выберет тебя, если уж на то пойдет.
Немного подождав, Финн скорее почувствовал, чем догадался, что остался совсем один. В Хранилище установилась священная тишина, даже лампириды перестали стрекотать и совершать свою работу. Скоро все здесь погрузиться в темноту.
Как сказал Хранитель, применить смекалку и воображение? Что ж, это он умеет. Улыбнувшись своим мыслям, Финн несколько раз похлопал в ладоши. Эхо тотчас подхватило звук и разнесло по книжному лабиринту. Потревоженные лампириды, расположившиеся на потолке и кое-где на стенах Хранилища, вновь принялись за свою «светлую» работу.
Финн принялся не спеша обходить Хранилище, читая надписи и запоминая расположение стеллажей.
Раздел 2.1. «История возникновения народа Туата де Дананн» – пять стеллажей. Интересно, что можно было написать о появлении народа сидов аж в таком количестве книг…. Раздел 3.5. «Математические науки» – двенадцать!!! Стеллажей, 4.1. «Химия», 5.5. «Природоведение» и т.д.
Причудливые конструкции книжных стеллажей, казалось, были сплетены из неизвестного дерева самой природой. Вместо полок книги каким-то чудесным образом располагались на толстых переплетённых между собой ветках, совсем не проваливаясь в образовавшиеся в них просветы. Все это дышало, жило и, казалось, было одним целым. Хранитель был прав, это настоящий живой организм. Финн не удивился бы, узнай он, что стеллажи сообщаются между собой посредством невидимых корней.
– Тринадцать точка два. История че-ло-ве-че-ства, – прочитал по слогам незнакомое слово Финн.
Двадцать или больше стеллажей насчитал Финн, сказать точнее было нельзя, так как часть из них уже скрылась за очередным поворотом книжного лабиринта.
Что ж это за человечество такое, об истории которого потребовалось столько книг написать? А если они будут проходить это предмет на старших курсах? От одной только мысли ему стало страшно. Читать столько книг? Кто это осилит? Жаль, что он ни с кем не общается из старшеклассников, можно было бы поинтересоваться у них, изучают ли они такой предмет как «Человечество». Или спросить у мессира Скандлана?
Финн протянул руку к ближайшей книге. Он совсем не хотел брать ее в руки, он хотел лишь смахнуть пыль с ее корешка, чтобы подробнее разглядеть ее название. Возможно, оно прояснило бы смысл незнакомого слова.
Невообразимо, но книга с противным визгом вдруг отодвинулась вглубь шкафа подальше от его пальцев. Можно подумать, он совершил святотатство.
«Больно надо. Здесь и другие есть», – подумал Финн и потянулся к следующей книге. Но все они в священном ужасе прятались в глубине. Остались лишь несколько книг на верхней полке, но чтобы дотянуться до них, потребовалась бы лестница. Финн вспомнил, что видел передвижную лестницу возле раздела «Литература». Вдохновленный новым планом, он бегом отправился на поиски лестницы.
Он пробежал не один круг, прежде чем остановился, чтобы перевести дыхание. Он и не предполагал, что мог столько пройти пешком, этого не заметив. Финн поднял глаза на название раздела.
«20.5 «Спорт», – прочитал он. Но это невозможно! Он шел по порядку и не мог бы пропустить этот раздел. И как он может располагаться впереди раздела «30.2»?
Финн посмотрел на стеллажи на противоположной стороне прохода. Табличка гласила: «20.5 «Физические возможности, рекордные достижения сидов». Да, Хранилище издевается над ним!
Он предпринял новую попытку. Еще один круг и вконец вымотанный и запыхавшийся Финн вновь стоит на том же месте у спортивного раздела. Поиски тщетны. Хранилище не желало повиноваться прихотям гостя.
Обессиленный джентри повалился на прохладный пол в центре прохода подальше от стеллажей – а то чего доброго книги решат завалить его с ног до головы – и решил обдумать сложившуюся ситуацию.
Первое, он не знает, как выполнить задание учителя. Второе, Хранилище живое и своенравное. Третье, однако, он единственный из учеников, кого сюда привел Хранитель. Четвертое, он обязательно найдет способ укротить библиотеку и выполнит задание. Пятое, а за это он попросит учителя рассказать ему о предмете со странным названием «Человечество». А возможно и посвятить его в тайны магии, которые обычные ученики не проходят.
Размышляя, Финн и не заметил, как улетел в страну грез и уже диктовал условия Хранителю. Настроение его улучшилось, и он готов был выбираться отсюда. Как только он подумал о выходе, он почувствовал, как сдвинулся проход, в котором он лежал, и, наконец, показался выход из книжного лабиринта.
Шустро вскочив, Финн побежал к выходу, даже не обернувшись. Завтра. Он продолжит завтра. А сейчас ему пора домой к отцу.
Глава вторая
Сказка семьи Форк
К тому времени как он выбрался из Хранилища, город накрыли сумерки. То тут, то там, поочередно, загорались городские фонари, а в некоторых домах уже разжигали камин (в сентябре ночами заметно холодало) и из труб начинал струиться сизый дым.
Финн окинул взором открывшуюся ему картину вечернего города и вдохнул воздух полными легкими. Пахло гарью, сырость и … пирогами. Он повернул голову по направлению вкусного запаха. Видимо, в доме эльфов, ближайшем к школе, готовили вкусный ужин. На секунду ему вдруг стало грустно. В их доме давно не пахло пирогами, с тех пор как не стало мамы.
Ему стало одиноко, и даже захотелось вернуться обратно в Хранилище. Финн обернулся, чтобы посмотреть на школу. Укрытое сумеречным сиреневым дымком величественное здание школы возвышалось в центре площади Согласия и тоже казалось одиноким, без света в окнах и привычного крика и топота ног своих многочисленных учеников.
Раньше, много веков назад, это здание принадлежало первым потомкам Богини Дану. И все члены рода первых сидов по мужской линии становились впоследствии Хранителями Огня, то есть ведающими магами. Ходят слухи, что каждый такой Хранитель был с рождения отмечен Богиней в виде восьмилучивой огненной звезды – символа Солнца. Но никто ни разу не видел на теле Хранителей такого символа.
«Интересно, Хранитель Скандлан имеет такую отметину?», – подумал Финн, пробегая взглядом по темным окнам школы. Тогда это доказывало бы его принадлежность к избранным потомкам Богини? Но Финн об учителе знал тоже, что и остальные. Точнее ничего не знал. Никто даже не мог точно сказать, какого он возраста (обычно назывались цифры в 200, а то и в 300 лет, но Финн не верил в это), никто также не знал, в какой момент Хранитель появился и основал в этом здании школу. Но все сходились в одном – мессир Скандлан великий сид, чудотворец и врачеватель. И благодаря ему двери школы открыты для представителей всех семейств Королевства.
Во многом благодаря мессиру Скандлану, школа стала символом Объединенного Королевства. Сюда отправляли учиться самых способных и многообещающих отпрысков эльфов, гномов, лепреконов, гроганов, джентри, само собой, и даже пуков и баньши (хотя последних мало кто мог встретить).
Финн слышал, что в параллельном классе учиться пук по имени Клаус, но сам лично ни его, ни других пуков он ни разу не встречал.
Пуки – самый воинственный и злобный род сидов. Они до последнего не желали примыкать к Объединенному Королевству и подчиняться общим законам. Суеверные сиды считали, что они поклоняются фоморам, а не Богине Дану. И лишь полвека назад первые представители рода пуков, наконец, вступили в Общий Совет.
Но и сейчас большинство пуков отказывались селиться в городских кварталах, предпочитая проживать кланово, зачастую военными лагерями, где-нибудь на окраинах королевства.
Другие же народы Королевства с удовольствием обживали города, занимались хозяйством, строили дома, развивали науки, отправляли своих детей учиться. Объединенное Королевство давно не знало войн и потому процветало.
Оставив здания школы далеко позади, Финн вприпрыжку спускался по широкой улице вниз, которая носила одноименное название с площадью. Вдоль улицы Согласия по обеим сторонам расположились очаровательные домики с разноцветными крышами. Пробегая мимо них, Финн мог, не заглядывая в окна, безошибочно определить, кому принадлежат домики с тем или иным цветом крыш.
Синие крыши украшали дома, в которых проживали семьи эльфов. Умельцы и кудесники эльфы всегда предпочитали праздному отдыху продуктивный ручной труд. Благодаря им, на прилавках продуктовых магазинчиков, которые, как правило, сами эльфы и содержали, всегда были свежие овощи, спелые фрукты. Также у них можно было приобрести лучшую в городе древесину и сено для домашнего скота.
Предпочтение синему цвету крыш также отдавали и альбы, их ближайшие родственники. Их приусадебные участки считались самыми красивыми в городе. Тюльпаны, розы, герберы и многие другие потрясающей красоты цветы цвели у них до поздней осени. Секретами такого волшебства альбы не делились, но охотно продавали другим сидам букеты из своих садов.
Дома джентри выделялись красными крышами и, как правило, принадлежали семьям обеспеченным, образованным и влиятельным. Выходцы таких семей всегда занимали руководящие должности, высокие посты в государственных учреждениях, и прежде других сидов могли учиться на Хранителей или делать военную карьеру. Когда-то прадедушка Финна, Гутор Форк III, построил такой же дом с красной крышей. Он был талантливым полководцем и влиятельной фигурой в городе. Из уважения к его заслугам и заслугам его сына – деда Финна, в честь которого он был назван, их семье позволили сохранить дом с красной крышей. Хотя по мнению городского совета отец Финна занимался не подобающей джентри работой, и к ужасу большинства сородичей, устроил в пристрое дома башмачную мастерскую. Вспомнив об отце, Финн ускорил шаг.
Зеленые крыши принадлежали домам гномов и лепреконов и встречались гораздо реже прочих. Многие из них по-старинке предпочитали селиться поближе к холмам и горным массивам – и до «работы» рукой подать, как они сами любили шутить, и все же какое-никакое, а уединение. Как и пуки, они до сих пор жили кланово. Но несмотря на сохранившиеся традиции, некоторые гномы начинали обживать город и отправлять своих детей в школы наравне с другими сидами. Самые прогрессивные гномы и лепреконы занимали даже руководящие должности в городском совете и других комитетах.
В далеком прошлом многочисленные роды сидов предпочитали выделять себя еще и цветом своих колпаков. Но сейчас различие сохранились только в цвете крыш и редком употреблении таких выражениях, как «Он из синих колпаков», «Красноколпачник» и т.д.
Кое-где встречались дома с крышами серого невыразительного цвета. В них, как правило, обитали семьи других сидов, чья численность значительно уменьшилась в виду вырождения рода и внутренней вражды. К их числу относились кранды, чьи предки долгое время жили в лесах, обустраивая свои жилища прямо в дуплах древних дубов и тисов. Сейчас потомки этого славного рода Хранителей лесов потихоньку перебирались в город.
Еще были баньши. Но их уже много десятилетий никто не встречал. Поэтому род баньши постепенно стал считаться вымершим. Оно и к лучшему, потому что среди суеверных сидов встреча с баньши приравнивалась к несчастью. И Финн мог только догадываться почему.
От чего-то при мысли о баньши ему стало не по себе. Что-то смутно необъяснимое стало беспокоить его. Поэтому, Финн поторопился свернуть в переулок, где располагался его дом.
В сгустившейся темноте очертания дома едва различались. По тянувшейся через весь сад тусклой полоске света Финн догадался, что отец все еще работал в мастерской. Набрав в легкие побольше воздуха, он толкнул дверь в мастерскую и приготовился к неприятному разговору.
В мастерской никого не было. В камине горели поленья, освещая и согревая все помещение. Возле окна на рабочем столе отца стояла зажженная лампа, кое-где лежали остатки цветной материи, с воткнутыми в нее портняжьими иглами. В центре, ближе к камину, на небольшом постаменте возвышался железный сапог или, как еще его называл отец, сапожья лапа, – металлическая конструкция, имитирующая форму ноги. На ней отец обычно подбивал обувь, прибивал подметку.
Финн решил пройти на кухню, а потом заглянуть в комнату отца на втором этаже. Убедившись, что того нигде нет и на ходу перехватив пару кусочков холодного ужина, оставленного на кухонном столе, Финн спустился обратно в мастерскую. Удобно устроившись в рабочем кресле отца, он решил дождаться его здесь. Слушая, как трещат догорающие поленья в камине, Финн не заметил, как задремал.
«В роду твоего отца бытует легенда, о которой он не любит вспоминать, но я тебе расскажу ее, мой цыпленок, потому что она волшебная».
Мама заговорщицки склонилась к нему и чмокнула его в макушку. Они сидели в обнимку на кресле, и от нее приятно пахло цветами. Она любила их выращивать в своей оранжерее. Поговаривали, что сами эльфы завидовали их красоте. А он любил маму и считал ее красивее всех цветов в мире. Больше всего ему нравилось, когда она рассказывала о чем-то волшебном. Как сейчас.
– Волшебная-преволшебная? – уточнил маленький Финн.
–Волшебнее не бывает, – кивнула мама.
– Элиаф, дорогая, не стоит на ночь пугать малыша. – В комнату заглянул отец и по его сдвинутым бровям Финн догадался, что тот крайне не доволен. – Тем более это выдумки, которыми не стоит подкреплять и без того буйную фантазию нашего сына. Вчера старший О’Кроли жаловался, что Финн сильно напугал их сына рассказами о двуногих чудовищах из другого мира. Подумать только, двуногие чудовища… . это же надо придумать такое.
– Ничего страшного в истории твоей семьи нет. Как и вымысла? – Элиаф пожала плечами и улыбнулась мужу. – И то, что у О’Корли растет трусишка, совсем не значит, что мы должны наказывать нашего сына за хорошее воображение.
– Хочу страшную историю! – потребовал малыш. – Волшебную и страшную!
– Вот видишь, – она снова улыбнулась мужу,– твой сын не трусишка.
Отец махнул рукой.
–Ладно. Я не могу спорить с вами обоими.
Элиаф послала мужу воздушный поцелуй.
– Ты можешь сесть с нами и тоже послушать. Уверена, из меня рассказчик лучше, чем из твоего деда.
Форк старший рассмеялся и решил удобно устроиться на диване напротив них.
«Когда твой отец был в том же возрасте, что и ты, мой цыпленок, его дедушка Гутор Форк рассказал ему одну интересную историю, приключившуюся с ним в детстве»
– Гутор Форк III, – Финн перебил маму и гордо добавил, – герой Срединной войны, у него было много медалей за отвагу и доблесть. Папу назвали в честь него.
–Верно, сынок! – отец улыбнулся.
– Ох, мужчины, – притворно всплеснула руками мама, – только и разговоров о медалях да подвигах. Попрошу не перебивать меня.
Итак, однажды маленький Гутор, твой прадедушка, отправился гулять к Серому Озеру. Да-да, к тому, что находится на окраине города. Гулять там не разрешалось, и многие взрослые боялись отпускать туда своих детей и ходить к озеру самим. Сейчас там от озера и осталось что одно название да небольшое болотце.
Но тогда это было священное место, которое местные жители обходили стороной, так как считали, что там живут баньши. Много веков сиды избегали встречи с баньши, верили, что те приносят несчастье и забирают с собой в другой мир лучших из лучших».
– В какой другой мир? – голос малыша задрожал от предвкушения.
– Мир боли и слез. Страшный мир!
– Элиаф! – вскричал Гутор Форк.
–Что, разве ты не веришь, что существует мир, где все страдают?
–Не важно, во что я верю. Ребенку об этом мире знать зачем?
–Дорогой, – примирительно сказала она, – моя мама мне рассказывала такие истории, когда я была младше нашего сына. Я хочу, чтобы и Финн знал, что мир сидов не единственный. Богиня Дану родила и других детей.
– Даже если и так, – терпеливо начал Гутор, – и Великая Богиня дала начало не одному народу, ты никогда не задумывалась о том, почему наши миры не сообщаются. И почему большинство сидов не верят в существование иных? Возможно, таким образом, нас уберегают. Все новое и непознанное таит в себе опасность.
– Я начинаю думать, уж не ты ли отец трусишки О’Кроли… – раздраженно вспыхнула Элиаф. – Пусть наш сын сам выбирает, во что ему верить. Позволь мне рассказать ему то, что знаю я.
– Я не хочу спорить из-за пустяка. Но тебе не кажется странным, что историю моей семьи рассказываешь ты? Все-все, умолкаю, – сказал Гутор, заметив гневный взгляд жены. – Рассказывай свою волшебно-страшную историю, я тебе больше не помешаю.
– Хорошо, спасибо. Так, на чем я остановилась?
– На мире боли и слез, – хором ответили ей отец и сын.
– Да, именно! Считалось, что баньши знают проход в этот мир. Поэтому встреча с ними грозила опасностью оказаться там навсегда. А никто из жизнелюбивых и радостных сидов не желал попасть в мир страданий. Поэтому места рядом с Серым Озером избегали.
Твой прадед был не из робкого десятка. Он поспорил со сверстниками, что искупается в том озере и вернется домой целым и невредимым. Он не верил в россказни стариков о баньши и тайнах, спрятанных на дне Серого Озера. И он отправился туда совершенно один.
Сняв ботинки и одежду, Гутор нырнул в озеро с головой, проплыл несколько метров и повернул обратно к берегу. Вода была очень холодной, и он постепенно начал замерзать. И вдруг он почувствовал, как что-то невидимое стало сковывать его ноги. В какой-то момент он не смог больше плыть, его тело онемело от холода и ужаса. Он стал тонуть и попытался позвать кого-нибудь на помощь, но горло было словно схвачено чьей-то неумолимой хваткой. Погрузившись под воду, он не переставал бороться. Мысленно он взывал к Великой Богине и просил послать ему помощь. Его вера была так сильна, что вскоре он почувствовал, как кто-то схватил его за руки и потянул наверх. В себя он пришел уже на берегу. От холода он не чувствовал ни рук, ни ног. Его зубы стучали не переставая. А рядом с ним….»
Мама сделала паузу и обвела слушателей таинственным взглядом. Финн замер в кресле рядом с ней, с широко раскрытыми глазами, в которых смешалось и страх, и любопытство, и детский восторг. Старший Форк сидел на диване, закинув ногу на ногу и понимающе ей улыбался. Удовлетворенная произведенным эффектом, Элиаф продолжила:
– А рядом с ним сидела девочка. Такая хрупкая, с прозрачной нежной кожей, отливавшей слабым зеленым светом. Ее волосы струились по плечам, словно покрывало сотканное из ниток солнечного света. А глаза… Ее глаза были не похожи на глаза сидов, они переливались ярким зеленым цветом, а зрачок был узким, как у змеи.
– Ох, – послышался восхищенный вздох из глубины кресла.
– Да, мой цыпленок, она была необыкновенной. Твой прадед был заворожен и не мог поверить своим глазам. «Кто ты?», – спросил он у невиданного существа. «Та, что спасла тебя», – был ему ответ. И голос ее был подобен легкому ветерку, который даже рябь на воде не создаст, настолько он был тих и нежен.
– Ты баньши? – Гутор побаивался ее, но виду старался не показывать.
– Да. А ты джентри и зовут тебя Гутор.
– Откуда ты знаешь? – Его тело стало согреваться, но вот перестать стучать зубами он никак не мог.
– Я все о тебе знаю, – скромно сказала баньши и положила руку на его грудь. Он почувствовал как жар, который исходил из ее ладони, стал заполнять его изнутри, обволакивая теплом каждый мускул, каждую клеточку тела. Зубы перестали стучать, и Гутор почувствовал расслабление во всем теле и легкую усталость. Но вопросы не давали ему покоя.
– Но откуда ты все обо мне знаешь? – спросил он.
– Я прочитала твои мысли. Когда ты тонул, ты обо всем успел подумать. Например, ты не любишь тетушкины пироги, скучаешь по отцу, больше никогда не заключишь ни одного спора и что ты находишь меня красивой, но при этом очень боишься.
– Не боюсь, – меньше всего он хотел выглядеть трусом в глазах своей спасительницы. – И я очень благодарен тебе за спасение. Правда! Просто я немного сбит с толку. Все считают, что баньши не спасают, а наоборот …
– Губят? Похищают? – ее голос по-прежнему был тих, а лицо оставалось непроницаемым.