Бестелесный

– Но нам же оно не приснилось. Нортон и Клэр…

– Не напоминай… – простонал Фрэнк.

– Я навсегда запомнила выражение ее лица… – прошептала Хелен, – теперь оно будет являться ко мне в моих ночных кошмарах.

Гордон отчетливо ощутил, что эти трое все еще в состоянии аффекта, и потому не могут рассуждать здраво, но он все равно решил попытаться:

– Послушайте меня.

Никто не обратил внимания.

Гордон схватил бутылку пива, и, что есть силы шарахнул ею об стол так, что та разбилась на мелкие куски. Хелен вскрикнула, а Фрэнк и Джулия перевели на него свои взгляды.

– Послушайте меня! – повторил он. – Их убили. И мне кажется, что это был не человек. Не мог человек такое сделать, не мог!

– Я в призраков верю еще меньше, чем в твои рассказы, – зевнул Фрэнк.

– Может это и не призрак, но…

– Хватит! – вдруг крикнул на него парень. – Мне не хочется говорить об этом вообще!

– Я пошла отсюда, – заявила Хелен.

– И я, – отозвалась Джулия.

Когда они покинули комнату, Фрэнк указал окурком в сторону Гордону и властно сказал:

– Ты. Поможешь мне отнести трупы в подвал.

Когда Гордон и Фрэнк разместили в подвале второе тело, они поднялись наверх, где их уже встретил Билл. Он сидел на старом стуле и что-то наигрывал на своей гитаре. Гитара была красивая, современная, на ней наверняка было очень приятно играть.

– Своя рок-группа? – спросил Гордон.

Билл поднял вверх одну бровь, словно услышал что-то для себя оскорбительное, но это выражение не задержалось на его лице больше двух секунд. Он чуть улыбнулся и ответил:

– Была. Однако сейчас хочу попробовать выступать сольно. Мне ведь потому-то и приглянулся особняк Мэйсона – готика придает мне уверенности. Пошутите кто-нибудь про Кристен…

Билл настроил гитару, что-то проверил, заиграл и запел приятным баритоном:

– Everybody knows, everybody knows that you cradle the sun… living in remorse, sky is over…

– Кончай, еще больше нагонишь тоски.

– А что мне петь? Веселые песни? Это было бы большим неуважением к обстановке. Уважение к обстановке – главное, о чем должен помнить не только музыкант, но всякий, кто рассчитывает называться культурным, – выдал Билл после короткой запинки.