Кто вместо кого

Он безумно смущает меня, его взгляд, интонация, поведение. Все это, будоражит и переворачивает что-то внутри. Он делает это намеренно! Такой вид общения у нас с самого начала. Это уже сложившаяся традиция. Но в последнее время, после того как я плакала, все особенно обострилось.

Пулевое ранение сквозное на левом плече. На этом же плече находится большая и очень красивая татуировка льва. Никогда в жизни не видела такой качественной работы. Она выполнена настоящим мастером своего дела. Тату великолепное! К ней хочется прикоснуться и рассматривать ее часами, каждую деталь, тона, переходы. Татуировка разноцветная и начинается на груди слева. Она красиво переходит на плечо, частично уходя на спину и левую руку. Ничего подобного в жизни не видела. Пуля прошла ровно в том месте, где у льва сердце. Прямо мистика какая-то!

Я замерла и отвлеклась на красоту талантливого мастера. Его тату завораживает, словно околдовывает своей необычностью и идеальным исполнением.

– Никогда раньше не видела такой красивой татуировки. Интересно, кто ее сделал? И почему именно лев? – я впала в некую задумчивость и тихо озвучила свои вопросы. – Когда вспомните, обязательно расскажите мне.

Он, конечно, услышал каждое из сказанных мною слов, но молча продолжал смотреть на меня. И взгляд его был мне незнаком. Я не могла понять, о чем он думает. Раньше он так на меня не смотрел.

Только я хотела прикоснуться к повязке, как он резко притянул меня к себе и впился своими губами в мои. Я даже одуматься не успела и осознать, что происходит. Как ни странно, но я не испугалась. Сначала я попыталась отпрянуть, но он не позволил, сильнее прижав к себе, доминируя надо мной. Крепкое объятие, из которого не вырваться и буквально мгновение, и я уже отвечала ему на поцелуй. Сумасшествие какое-то! Но я не хотела это прекращать – эта мысль стойко обозначилась в моей голове. Внизу живота сконцентрировалась энергия, и все тело затрепетало, наполняясь жаждой желания. И сила его была такова, что все отошло на задний план, и ничего уже не имело значения. Я хотела его как безумная, и, не стесняясь, показывала свое желание.

Он буквально захватил меня и крепче прижал к себе. Стянул резинку, которая удерживала мои волосы в хвосте, и погрузил руку в копну непослушных волос. Мы просто делали то, что хотели. Словно понимали, если хоть кто-то из нас что-то скажет – это может все разрушить.

Ни он, ни я – не хотели прекращать то, что начали, просто уже не могли остановиться. Словно сорвавшись с цепи, с сумасшедшей скоростью мы стали стягивать друг с друга одежду. И нам было плевать на то, что будет потом. Мы даже забыли о его ране и еще незаживших ребрах. Освободив меня от одежды, он усадил меня верхом и резко вошел в меня. Я не занималась сексом много лет, и, видимо, не совсем оказалась готова так быстро принять его значительный размер. Боль смешалась с желанием, и я вскрикнула.

– Прости, прости. Больно? – он сразу же остановился.

– Не останавливайся.

– Ни за что на свете.

Немного сбавив темп, мы снова продолжили. Больше никто из нас ничего не говорил. Он двигался, полностью управляя нашими движениями, явно доминируя в паре. Я полностью подчинилась ему и мне это безумно нравилось! Так хорошо мне в жизни не было! Это как полет на волшебные небеса! Неудержимая, дикая страсть! И удовольствие от каждого толчка наполняло каждую клетку моего тела! Вся моя плоть просто горела безумным желанием! Тело, пронизанное вожделением, ликовало и наполнялось удовольствием от нашего слияния. Я предвкушала сладкую кульминацию, ощущая нараставшее и уже неконтролируемое возбуждение. Своими ощущениями я улетала в далекий рай, в котором никогда не была. Боже! Разве бывает так хорошо? Я и не знала!

Я проснулась посреди ночи от шума на улице. Громкие голоса местной речи говорили о том, что спокойные дни закончились. Мой пациент мирно спал, обнимая меня, и здешние разговоры его совершенно не беспокоили. Я аккуратно сняла его руку с себя и тихонько выскользнула, чтобы не разбудить. Быстро одевшись, я вышла на улицу.

Глава 2

Он.

– Как уехала? Куда? – у меня внутри словно что-то оборвалось. Услышанные слова были, как гром среди ясного неба!

– В деревне, рядом со строящейся электростанцией снова вспыхнули беспорядки. На этот раз все очень масштабно, сгорела почти вся деревня. Много погибших и раненных, медицинская помощь нужна на месте, перевозить сюда пострадавших нереально. И у нас нет такой возможности.

– Почему поехала она? Она же женщина! – я был в шоке от новости, что Мила уехала, и едва мог контролировать свои эмоции.

Крупный бородатый доктор усмехнулся. Николай Николаевич тут главный. Это его я увидел в первый свой день. Высокий, плотный мужчина лет пятидесяти, любитель пошутить. Но на самом деле он человек с большим и добрым сердцем – это я уже успел понять. Безумная самоотдача своему делу, на такое способен не каждый врач. Вообще я думаю, что в таких странах могут работать только фанаты своего дела. Иначе, никак! Здесь можно продержаться только на внутреннем энтузиазме, по-другому нереально. Нужно очень любить свою работу, чтобы жить в собачьих условиях и вытаскивать с того света людей, которые порой, даже спасибо за это забывают сказать. Конечно, предполагаю, что не все местные жители такие, но из того, что я уже успел увидеть и услышать могу сказать о том, что общая обстановка, традиции явно делают свое дело.

– Сынок, мы здесь на работе. Была ее смена, так что, и ехать положено ей. Не беспокойся, она там не одна. Что ты так заволновался? Понравилась наша Мила?

Николай Николаевич слегка улыбнулся и посмотрел проницательным взглядом. Иногда мне кажется, что он умеет читать мысли. За эти дни, что я провел в больнице, мы с ним довольно часто общались. Он искренне хочет помочь, пытаясь оживить мою память. Пока что безрезультатно!

Из-за недостатка койко-мест меня положили в единственно свободном. И это оказалась кровать за ширмой прямо в ординаторской. Уверен, что мне крупно повезло не оказаться в палате с местными жителями. У меня словно платная палата, только вместо телевизора прямое общение с медперсоналом, и ты всегда в курсе всех последних событий. Правда зачастую от этих событий становится тошно и хочется закрыть уши, чтобы не слышать о чем говорят врачи. Малярия, куча кишечные инфекций, пострадавшие от преступных группировок и даже ВИЧ-инфицированные люди, – это лишь часть из того, что здесь происходит. В больнице не хватает врачей, необходимых медикаментов и вакцины, нет нужного оборудования. Дети умирают, не успев начать говорить. И все эти люди даже не имеют нормальных человеческих условий для жизни.

Не знаю, откуда я приехал в это место?! Из какого я города?! Но искренне надеюсь, что мой дом как можно дальше от этого ада, и я очень скоро вспомню, где он находится.

Я шумно вздохнул и откинулся на подушку. Что я мог ему сказать.

– Понимаю. Мила многим нравится. Только она никого не подпускает, закрыта на секретные замки. Тебе ловить нечего! Иди мимо парень! – он стал серьезнее, захлопнул толстый журнал и направился в коридор.

Оставшись наедине со своими мыслями, а главное воспоминаниями о проведенной с ней ночи, меня наполнило незнакомое мне чувство. Словно потерял что-то, не успев толком обрести. Почему-то стало так погано на душе, будто кусок плоти вырвали! Ненавижу это место! Все здесь мне осточертело! Но черт возьми, хочу ее! Всю ее, тело, сердце, душу. Меня влечет к ней с такой силой, что я едва держу себя в руках. ТО, что было ночью между нами – это нечто! Не могу даже объяснить словами и понять толком, что я чувствую внутри себя. Не знаю какой я, сколько женщин у меня было?! Но те ощущения, что дала мне наша близость, им нет объяснения в моей голове. Это не был просто секс! Это было что-то гораздо большее, причем для нас обоих.

Она.

За последние четыре года, начиная с той проклятой ночи, я повидала многое. Прошла через такие испытания, что не каждому дано и половину на себя взять, за всю свою жизнь. Страшно даже вспоминать о том, что я видела и что прочувствовала. Я не сдалась, не сошла с ума. Да, я может уже и не живая! Но все же, я продолжаю двигаться вперед и помогаю другим людям. Хотя и проживаю каждый свой день словно на автопилоте. Я как в тумане, который никогда не рассеется!

Но то, что ждало меня здесь, невозможно, просто нереально принять и понять. Жуткий пожар поглотил почти всю деревню. Когда мы приехали, в воздухе стоял стойкий запах горелой человеческой плоти. Окровавленные тела, мертвые дети. Да и те, кто выжил, уже на людей не похожи. Вместе с другими врачами мы тут уже больше двух недель. Даже не буду описывать условия, в которых мы спим, едим и оказываем медицинскую помощь. Жара, антисанитария, нехватка медикаментов и нескончаемый поток смертей. Пострадало много людей, маленьких детей. Деревня большая, но то, что от нее осталось, уже и не похоже на место, где могут жить люди. Но они здесь живут и не уйдут отсюда. Это никогда не кончится? Не знаю! Быть может, и нет!

Строительство гидроэлектростанции вызывает периодические вспышки между теми, кто за, и теми, кто против. В этих неспокойных местах, где царит хаос, постоянные столкновения вооруженных группировок, и без того нет мира. Но в последнее время все особенно обострено, так как строительство набирает темп. И его противников тоже не мало. Людская глупость не имеет границ. Что эти люди толком отстаивают?! Мне кажется, они и сами не знают! Отчаянно пытаясь не впустить на свою землю блага цивилизации, они готовы убивать. У них непонятное агрессивное отношение к белым людям. Хотя нашу помощь можно было бы принять и с благодарностью. Это сложно объяснить в двух словах, я бы сказала невозможно! Нужно очутиться здесь, чтобы увидеть своими глазами и постараться не сойти с ума от увиденного. Больнее всего смотреть на детей. Нужно иметь каменное сердце или вообще его не иметь, чтобы быть равнодушным к происходящему вокруг. Невозможно, просто невозможно выработать иммунитет и стать безразличной. Я постоянно прилагаю над собой титанические усилия, но стать черствее никак не получается. Как бы мысленно я не пыталась абстрагироваться от обстановки и не пропускать через себя эти эмоции – не выходит, бесполезно. Стоит взглянуть, лишь на мгновение позволить впустить жалость, и все, ты в капкане и из него уже не выбраться никогда. Знаю, что попала я в эту ловушку навсегда. То, что пережито, уже никогда не сможет исчезнуть из моей головы. И эти воспоминания будут храниться там до конца моих дней, всплывая в памяти и причиняя боль. Именно поэтому я иногда завидую своему пациенту. Если бы мне предложили стереть память, я бы согласилась, даже не задумываясь ни на секунду!

Спустя семнадцать дней мы возвращаемся. Джип уже почти подъехал к больнице, и мое сердце готово выпрыгнуть из груди. И, конечно, причиной такого не спокойствия является он. Только мысли о нем и помогали мне не тронуться умом и продержаться все эти дни в той жуткой деревне. Каждую ночь, закрывая глаза, я чувствовала его запах и прикосновения, словно он был рядом со мной. Он поселился в моем сердце, захватил мою душу и околдовал мое тело. Я влюбилась в него, себя не обмануть! Даже нет смысла переубеждать и перебарывать себя. Факт есть факт! Удивительно, что это все же случилось со мной. Учитывая мое прошлое, такого произойти не должно было. Странно! Я не думала, что смогу почувствовать что-то подобное. Но я чувствую!

Я всерьез начинаю задумываться о том, что пришла пора прекратить свое африканское путешествие. Впечатлений мне хватит до конца жизни!

Николай Николаевич встретил нас еще во дворе больницы. Мы поговорили о событиях в деревне, а потом направились внутрь больницы. Я шла так быстро, что, скорее всего, Николай Николаевич обратил на это внимание. Но когда я вошла в ординаторскую, ЕГО кровать была пустой. Я сразу же остановилась в дверях, как вкопанная. На моем лице абсолютно точно отразилось все мое удивление.

– Он уехал. Вспомнил себя, – Николай Николаевич пристально посмотрел на меня и прошел к своему рабочему столу.

Я же продолжала стоять на прежнем месте и смотреть на пустую кровать, в которой, меньше трех недель назад я занималась самым лучшим сексом в своей жизни. Я бы даже не назвала это сексом. Это было прощание со страхами, освобождение, познание своего тела и полет в мир удовольствия.

– На следующий день после того, как ты уехала. Он все вспомнил совершенно неожиданно. Мы говорили с ним о строительстве ГЭС и беспорядках, которые возникают на этой почве. И парня прямо осенило! Но в этот момент мне пришлось отлучиться к пациенту, а когда я вернулся в ординаторскую, его уже не было. Мы даже толком поговорить не успели. Я так и не узнал, кто он на самом деле?! Вернулся, а его уже и след простыл. Вот тебе и благодарность за лечение. Парень смотался при первой же возможности.

Слезинка покатилась по щеке, и я сглотнула образовавшийся ком в горле.

Николай Николаевич резко замолчал. Возможно, он хотел сказать что-то еще, но увидев мою реакцию, сделал небольшую паузу.

– У вас с ним что-то было?

– Нет, – я прошла к раковине и начала мыть руки.

– Тогда чем можно объяснить твои слезы?

– В глаз что-то попало.

– Понятно. Имей в виду, врать ты не умеешь. Мила, иди домой и отдохни.

Дни сменяются бессонными ночами. Сегодня ночью так и не уснула. Тошнит шестой день подряд, в основном по утрам. Грудь болит, месячных нет. Не надо иметь медицинское образование, чтобы понять, что я беременна.

Он так и не вернулся. Думаю, уже не вернется. Но я продолжаю надеяться. Изо дня в день, из ночи в ночь, словно маленькая девочка я верю в мечту. Да, лгать себе нет смысла. Я жду его всегда. Теперь особенно, а именно, с тех пор, как я стала понимать, что наша ночь не прошла бесследно. А оставила после себя приличный след в виде новой жизни, зародившейся внутри меня. Стоит мне только остаться одной, как я начинаю плакать. У меня появилась какая-то неконтролируемая плаксивость. Эмоции выходят уже через край, и я ничего не могу с собой поделать. От понимания своей потери, мне хочется выть от тоски и боли. Это как раз тот случай, когда ты только успел осознать, что, наконец, в твоей жизни появилось что-то стоящее. Как ты это теряешь, даже не успев насладиться сполна, прочувствовать всю гамму чувств и пресытиться впечатлениями от близости. Я лишь только коснулась, как все тут же отняли.

Сегодня Николай Николаевич задал мне вопрос, что называется в лоб.

– Мила, присядь. Нужно поговорить.

Я села на стул напротив его рабочего стола.

– Что-то случилось?

– Это ты мне скажи?!