Отпусти меня

3. Что тебя больше всего привлекло в партнёре?

4. Было ли что-то, что смущало тебя в отношениях?

5. Какие из указанных ловушек похожи на твои, а какие – точно не про тебя?

6. С какими из ловушек тебе удалось справиться?

Глава 2. Наш особенный мир

Я и себя-то теперь чувствовала только через тебя. Моя кожа существовала только там, где ты её касался.

    М. Шишкин

У нас была какая-то странная игра: планировать совместный отпуск, а потом, по воле внешних обстоятельств, либо вовсе от него отказываться, либо делать выбор в пользу того, что я буду отдыхать вдвоём с сыном, без Андрея. За всё время брака вместе мы отдыхали лишь дважды: сразу после свадьбы, ну и ещё один разок. Это был «лежачий отдых» на море. Мужу постоянно хотелось активности. И, по негласной договорённости проводить всё время вместе, в поездке вместо одного ребёнка, сына, у меня их оказалось двое – добавился сам Андрей.

Капризы, скандалы – этим я наелась досыта, и мне уже было не до радостей «олл инклюзива»… По окончании отпуска Андрей уверял, что всё было в полном порядке, но впоследствии, как бы я ни старалась угодить предпочтениям мужа относительно совместного отдыха, выехать вместе нам никуда не удавалось.

Ловушки на полях: №8.

Мы с Андреем редко обсуждали свои желания открыто и жили по негласным договорённостям.

Была у нас и другая странность: мы постоянно будто раскачивались на качелях. То до безумия любили друг друга, жили душа в душу, то вдруг резко отдалялись, становились напряжёнными и раздражительными, и в какой-то момент взрывались скандалом.

Потом следовал примирительной секс, любовь и всё по новой. Мы говорили друг другу: «Это просто такой период, надо набраться терпения, пережить его, и станет легче». Но легче не становилось, а наши циклы (и это я заметила значительно позже) повторялись каждые три месяца, с завидной регулярностью.

Ловушки на полях: №9.

Мы постоянно будто раскачивались на качелях: то души друг в друге не чаяли, то вдруг резко отдалялись и совершенно переставали понимать и чувствовать друг друга. Эти циклы повторялись каждые три месяца.

Надо отдать нам должное – мы были очень терпеливы и в периоды близости старались максимально помогать друг другу. У мужа на работе была серьёзная нагрузка: сжатые сроки, большая ответственность, а опыта – ноль. Домой он возвращался только ночью. Я расстраивалась из-за того, что мы общаемся только после полуночи, когда я уже сплю на ходу, но старалась не давить на Андрея, думая: «У него и так стресс, куда ему ещё мои претензии?»

Однажды я, максимально аккуратно, всё же завела такой разговор и увидела, как муж на глазах стал чрезвычайно подавленным, а потом ещё целую неделю находился словно в потустороннем мире, не замечая ничего вокруг. Просто безжизненно повисал на кресле… Так я поняла, что тема его приходов домой для нас – табу. «Ничего, потерплю. Это такой период, ему и так тяжело», – из раза в раз успокаивала себя я.

Ловушки на полях: №10.

Часто мы оба терпели дискомфорт. И делали это, как нам казалось, из лучших побуждений друг к другу.

Со временем я и сама стала всё больше задерживаться на работе: новые проекты, большая загрузка – было важно перестроить компанию, в которой работала, и вывести её на новый уровень. А кому, как не руководителю по обучению и развитию персонала этим заниматься? Я пахала как лошадь. Если бы не сын, я, наверное, тоже приходила бы домой к полуночи. Но мне всегда было очень важно проводить с ним время, помогать со школьными заданиями, да и просто быть рядом.

К быту Андрей был совсем не приспособлен. Он удивительным, необъяснимым образом успевал за короткие несколько часов пребывания в доме заполонить всё пространство собой: грязными носками, тарелками, едой, книгами…

Поначалу мы над этим смеялись. «Так ты осваиваешь территорию!» – говорила я. Но со временем стало совсем не смешно. Ужасно раздражало, что, придя с работы домой с единственным желанием отдохнуть и побыть с семьёй, я должна была отдраивать квартиру. Мы поднимали этот вопрос не раз. В хорошие дни, когда Андрей пребывал в позитивном настрое, он обещал за собой следить. В плохие – обвинял, что я помешана на чистоте и убиваю этим наши отношения.

«Убивать отношения» я не хотела, поэтому старалась другими способами показать мужу необходимость уборки. Помню, как несколько раз накапливала гору посуды в раковине. Ровно до тех пор, пока она вся не станет грязной и не останется другого выбора, как её помыть, потому что больше не из чего есть. Но в конечном счёте первая не выдерживала я. Андрей же просто стал приходить домой ещё позже и говорить, что поел на работе.

Ловушки на полях: №11.

Я видела бессмысленность открытой коммуникации и предпочитала скрытыми манипуляциями добиваться от мужа желаемого поведения

Однажды я нашла на столе листок с интересной записью, сделанной мужем. Вероятно, в попытке выплеснуть эмоции он составлял список того, что его во мне раздражало. «Ты приходишь домой поздно! Ты не следишь за домом!» Я опешила: лист с обеих сторон был исписан обвинениями подобного рода. Немного выдохнув и придя в себя от первого шока, я решила поговорить об этом с Андреем. У меня появилась надежда, что раз он, как и я, недоволен, то мы могли бы постараться найти компромисс и совместными усилиями сделать наш дом уютным, а не буднично функциональным.

Разговор в тот день получился довольно продуктивный: Андрей был тронут моей готовностью слышать его потребности и в ответ смог услышать мои. Муж пообещал приезжать домой раньше и помогать мне.

Обещания, обещания, обещания… Их было очень много в нашей жизни, а выполнялись они крайне редко. Со временем я перестала верить словам Андрея, не обижалась, не злилась, просто не воспринимала их всерьёз. Хотя нет, втихаря я и злилась, и обижалась. Мы договаривались вместе поехать к родителям – он опаздывал на несколько часов, и мы оставались дома. Планировали выходные – но вдруг звонил директор и срочно вызывал Андрея на работу… Сил убираться за собой у него хватало дня на два. В конечном итоге мы закрыли эту тему и возвращались к ней только тогда, когда я больше не могла это выносить.

Ловушки на полях: №12.

Андрей часто давал обещания, которые не держал – я злилась на него за это, но всегда «проглатывала» то, что так меня раздражало.

Вообще, у нас было правило: субботу и воскресенье проводить вместе. Мы никогда его не озвучивали, просто понимали, что так нужно. Ведь это единственное время, когда мы могли просто побыть друг с другом. В наши тёплые периоды по выходным дням мы сутками не вылезали из постели, выпуская накопившуюся страсть, а вечером пили чай со сладостями и смотрели сериалы. Когда погода позволяла, мы ездили гулять. В периоды спадов мы совершенно терялись, не понимая, чем можно заняться. Не обсуждали варианты, а просто перекидывали друг другу мячик: кто скажет, что будем делать на этот раз. И вновь всё по той же негласной договорённости как только один предлагал решение, второй непременно должен был его отклонить и сделать самую кислую мину на свете. В общем, в такие выходные мы частенько просто «тухли». Мне хотелось свалить из этого болота куда угодно, но я считала, что это неправильно. «Да и не могу же я оставить его одного. У него и друзей-то нет», – говорила себе я.

Временами одному из нас становилось невыносимо тяжело. В такие моменты тот, кто был в лучшем состоянии, старался сделать всё возможное и невозможное, чтобы вытащить «больного» из подавленного состояния. Как правило, это оборачивалось сильнейшим надрывом, скандалом и обвинениями в том, что один заражает своим состоянием другого. Мы так остро чувствовали друг друга, что даже на расстоянии могли определить, что что-то пошло не так.

И всё же, после ссор, со временем всё более ужасающих и неприглядных, с криками и унизительными обзывательствами с его стороны и подавленными, холодными репликами с моей, становилось легче. Обычно я не выдерживала происходящего кошмара и начинала беспомощно плакать. Это всегда смягчало его сердце. Муж обнимал меня так, как умел только он один: с жаром и всепоглощающим теплом, прижимал к груди, вытирал мои слёзы, целовал зарёванные щёки и говорил, что ему нужна только я и что жизни без меня он не представляет. Я быстро оттаивала, откликалась на его поцелуи, и мы забывались в сумасшедшем, всепожирающем, словно из другой реальности, сексе. А сразу после разрядки засыпали. Будто потерпевшие кораблекрушение путешественники, выброшенные на берег крутой волной.

Ловушки на полях: №13.

Мы по очереди старались делать всё возможное и невозможное, чтобы помочь друг другу выбраться из подавленного состояния, а надорвавшись, злились и обвиняли друг друга.

Ловушки на полях: №14.

Мы невероятно остро чувствовали друг друга: словно были связаны одной нитью.

Я стала замечать, что наше с мужем взаимодействие до боли напоминает известную психологическую модель созависимых отношений – треугольник Карпмана. Суть её в том, что каждый партнёр по истечении определённого периода времени проявляется в одной их трёх ролей: «спасателя», «жертвы» или «преследователя». «Жертва» постоянно страдает, жалуется, что жизнь несправедлива, но исправлять ситуацию не спешит, а ждёт, когда на выручку придёт «спасатель», посочувствует ей и защитит. «Спасатель» приходит, но рано или поздно, от усталости и бессилия своих попыток сдвинуть «жертву» с места, устаёт и превращается в «преследователя», наказывающего «жертву» за беспомощность.

Беда в том, что участники этого треугольника тесно связаны друг с другом и получают вторичные выгоды от нахождения в каждой из этих нездоровых ролей. Они попросту не могут друг без друга. Часто подобные отношения длятся всю жизнь, причём участники треугольника могут неоднократно меняться ролями. Разорвать этот цикл и выйти из «порочного круга» возможно только после осознания происходящего, выхода из роли зависящего от партнёра человека и трансформации в самостоятельную, несущую за себя ответственность личность.

Я понимала, что частенько брала на себя роль «спасателя» мужа: «Я помогу, я спасу, только я его понимаю…», а он, в точности, как описано в книжке, превращался в немощную «жертву». Я же в результате такого поведения получала уверенность в нужности и отыгрывала детскую психотравму – пыталась таким образом удержать любимого мужчину.

Дело в том, что, когда мне было два года, из семьи ушёл мой папа – безумно мной любимый и обожаемый, единственный, неповторимый и самый лучший. Он часто нас навещал, я забиралась к нему на колени и была готова сидеть так часами. А его руки! В моей памяти запечатлены все морщинки, все вены и шрамы на его кистях – так часто я их разглядывала! Долгое время я жила в иллюзии, что папа просто много работает, а в пять лет узнала, что он ушёл в другую семью, и решила, что это произошло из-за меня. Испугавшись пережитой боли, уже став взрослой, я изо всех сил старалась в каждых отношениях проявиться как можно лучше, чтобы больше ни один мужчина меня не бросил.

Ловушки на полях: №15.

Спасая своего мужа, я чувствовала свою нужность. Так я бессознательно отыгрывала свою детскую психотравму – пыталась удержать любимого мужчину.

Андрей, в свою очередь, наконец мог избегать ответственности, которая так тяготила его в детстве. Для ребёнка в столь раннем возрасте взять на себя роль мужа и отвечать за мать – ноша непосильная. Он справлялся с ней кое-как, чувствовал себя виноватым за это и сделал вывод, что мир полон страданий, жесток и несправедлив.

Мой механизм превращения из «спасателя» в «преследователя» я описала: злость на неспособного встать на ноги мужа легко переключала меня в эту позицию «сверху-вниз». Мол, я – сильная, всё делаю, а он – слабак, причина не во мне, а в нём. Но в какой-то момент мне становилось невыносимо тяжело, и в «жертву» уже проваливалась я, а муж либо безуспешно спасал меня, а потом обрушивал всю злость, либо сразу раздражался: «Хватит уже изображать из себя бедную Эльзу!» – упрекал меня супруг. И, уже по традиции, начинался скандал с заламыванием рук и слезами, и длился он до тех пор, пока один из нас не просыпался ото сна, видел всю картину происходящего безумия, целиком поглотившего нас обоих, и не протягивал руку дружбы.

Когда мы успокаивались, я говорила Андрею: «Похоже, у нас с тобой созависимость. Мы слишком остро реагируем друг на друга и пытаемся с помощью друг друга получить то, чего нам не хватает». Он смеялся, обнимал меня и говорил, что я слишком много думаю. «Просто такой период», – его излюбленная фраза. Мне казалось, что доверять ему логичнее, чем самой себе. И я успокаивалась. Но циклы повторялись, снова и снова, и между нами начала расти стена.

Ловушки на полях: №16.

Я быстро соглашалась поверить в слова мужа: это казалось логичнее, чем верить своим ощущениям.

Зато какие мы делали друг другу подарки! В предвкушении очередного праздника, мы стирали ноги в кровь и ломали головы, что бы сделать такого, что сможет выразить всю нашу любовь и обязательно сделает счастливым виновника торжества. Я никогда не страдала от недостатка мужского внимания, но Андрей умел меня поразить. Он дарил и на удивление отлично сидящее на мне нижнее бельё, и уникальные авторские украшения, и даже платья! Подарков всегда было предостаточно. Я, словно маленькая девочка в свой пятый день рождения, срывала обёртку за обёрткой, с трепетом открывала коробку за коробкой, обнаруживая в море сладостей и цветов одно за одним доказательства того, что я для Андрея – единственная, неповторимая и любимая! И понимала, что никто не сравнится с моим бесценным мужем.

В такие дни мне казалось, что прекратить наши качели можно очень просто: нужно сесть и открыто поговорить друг с другом, и мы всё решим. Мы же так любим друг друга! Но Андрей почему-то от разговоров уклонялся и даже сопротивлялся им, говорил про какие-то фантомные боли и ничего толком не мог объяснить. И чем более путано он изъяснялся, тем больше я брала на себя ответственности за решение наших конфликтов. «Я должна подобрать ключик!» – твердила себе я. И упорно продолжала искать выход…