У любви есть время

– Я тебе уже говорила, что он старый тюфяк. Тебе такой не нужен. Он уже не молод и состарится скоро, а ты так молода! Ты что хочешь стареть вместе с ним? Я не хочу для тебя такой жизни. Сейчас, должно быть, ты его любишь, но пройдет совсем немного времени и он в занудного старика превратится. Тут уже не до любви станет. Да у вас с ним, возможно, и детей никогда не будет! Ты что хочешь бездетной остаться? К тому же он всего лишь врач. Он не сможет достойно обеспечить тебя.

Аэлита буквально вскипела от злости:

– Мама, ты все преувеличиваешь! Как ты можешь так про него говорить, если ты его даже никогда не видела! Да, он врач, но он не нищий. К тому же я тоже могу работать. Вместе мы могли бы неплохо зарабатывать. А самое главное то, что мы по-настоящему любим друг друга. И вообще, ты сейчас рассказала вариант, шанс которому сбыться один на миллион. Ты специально ждала момента, чтобы при этих людях все это мне сказать, да? Так вот, мне все равно, что эти двое подумают о Максиме, потому что, во-первых, это не правда, а во-вторых, они мне никто и останутся никем! И если ты думаешь, что заставила меня в чем-то усомниться, то ты ошибаешься!

Аэлита окинула Павла и Марию холодным взглядом. По ее лицу медленно потекли слезы:

– Черт возьми, пусть уже, наконец, выметаются отсюда!

И она пулей выбежала в кухню.

– О, Господи! Бедная девочка, – произнесла Мария. – Мне ее так жалко. Она все так принимает близко к сердцу. – Иза, зачем ты с ней так?

– Нельзя жалеть своих детей, Мари. Это ее урок.

– Я поговорю с ней, – сказал Павел и направился в кухню.

Когда он вошел, она сидела за столом, закрыв лицо руками.

– Аэлита…

– Ты что здесь делаешь? – закричала она, вставая из-за стола. – Я же сказала, уходите отсюда оба! Вы все равно ничего не добьетесь! – вытирая слезы, прокричала она.

– Тебе не стоит закатывать эти истерики.

Аэлита удивленно покосилась на него:

– Тебе какое дело закатывать мне их или нет! Ты что предлагаешь, чтобы я молча все это терпела!? Посмотрела бы я на тебя, окажись ты на моем месте! Мою жизнь хотят разрушить! И кто? Родная мать! Давай уже ты иди к своей мамочке и говори, что не женишься на мне. Хватит уже вам всем мучить меня! Я устала от всего этого!

Павел подошел к ней ближе.

– Зачем ты-то притащился сюда?

– Видишь ли, моя мать не далеко ушла от твоей. Целую неделю она меня доставала, чтобы я хотя бы взглянул на тебя. Я отпирался как мог – она ни в какую. В конце концов, я подумал, а почему бы не сходить к вам. И мать перестанет тараторить одно и то же, и отказаться я всегда успею. Тем более в мои планы ни коем образом не входила женитьба.

– Вот и прекрасно! – радостно заулыбалась Аэлита. – Что же ты до сих пор молчишь! Идем и скажем нашим заговорщицам, что мы не поженимся!

Она уже направилась к выходу, но вдруг Павел неожиданно поймал ее за руку и, обхватив за талию, притянул к себе. Аэлита вытаращила на него глаза. Он опять не сводил с нее глаз. Было ощущение, что он может просто сжигать своим пронзительным взглядом. Она попыталась высвободиться, но он ее не отпускал.

– Постой, – произнес Павел. – Я еще не сказал «нет».

Аэлита была ошарашена такими действиями и словами:

– Как не сказал «нет»? Ты что издеваешься?

Он лишь слегка улыбнулся, продолжая смотреть ей прямо в глаза.

– Вы что сговорились все! Убери от меня свои руки! Я не твоя жена и не стану ею! – не выдержав такого напора, Аэлита силой оттолкнула его.

– Знаешь, я сейчас подумал, а почему бы мне и вправду не жениться.

Она уставилась на него как вкопанная.

– У меня было немало женщин. И ни разу в жизни я всерьез не думал о женитьбе. Но мне кажется, что время настало. Мне пора найти жену. Семейная жизнь по-своему тоже хороша. Тебе так не кажется?

Аэлита по-прежнему была ошеломлена.

– Я всегда знал, что мое решение жениться будет внезапным и упадет на меня как гром среди ясного неба.

Павел серьезно посмотрел на нее.

– Мне бы хотелось, чтобы ты, Аэлита, стала моей женой.

– Ты что спятил!? Нет, ты не можешь хотеть жениться на мне!

– Почему?

– Да хотя бы потому что… видишь меня впервые в жизни, и к тому же я люблю другого.

– Это для меня не помеха.

– А для меня помеха. Еще какая помеха! Я действительно люблю другого, а тебя я не знаю и знать не хочу!

– К счастью для меня и к несчастью для тебя боюсь придется узнать.

– Да что с вами всеми такое! Вы специально все сговорились, чтобы сломать мне жизнь?

– Я не хочу ломать тебе жизнь…

– Почему ты решаешь за меня?! Я тебе не нужна! Если ты такой казанова, как говоришь, и тебе так приспичило жениться, то почему бы тебя, скажем… не выставить всю свою коллекцию в линейку и не выбрать одну из них себе в жены?

– Аэлита, что ты говоришь? – Павел засмеялся.

– А что в этом такого? – она сделала вид, как будто бы ее предложение было вполне обычным.

– Видишь ли, я всегда считал, что жена – это не просто социальный статус. И не всякая женщина способна быть ею.

– Кажется, я все поняла! Те, с которыми ты был, хороши лишь для постели. Что ж, я тебя поздравляю! Каждый выбирает себе под стать. Выходит ты и не достоин хорошей жены. Я тебе просто не подхожу. Я отправлюсь к Максиму, которого я, кстати, выбрала под стать себе. А ты можешь отправляться домой к своей коллекции из дам сомнительного поведения! У вас же все просто: они тебе постель, ты им дорогие подарки! Или я не права?

Это было уже чересчур. Аэлита хотела уйти, но Павел вновь поймал ее за руку и теперь смотрел на нее с чуть заметной злостью.

Ей начало казаться, что между ними возникло какое-то противостояние. Ни он, ни она, не хотели проигрывать в сложившейся ситуации, и были готовы на все, чтобы одержать победу.

– По-моему, ты заходишь слишком далеко, моя красавица. Мне мама говорила, что ты наполовину испанка. Сначала я не поверил, но теперь вижу – горячая испанская кровь на лицо.

– Очень хорошо, что ты хотя бы это понимаешь.

Павел слегка задумался: