Служба обучения магических существ

– Думаю, к этому моменту вы уже умрете, – вырвалось у меня. – От старости.

– Кьяни недолюбливает Сэйна, это очевидно, и потому открыто демонстрирует свою неприязнь при каждом удобном случае, – понимающе произнес инспектор, и тон его стал царапающе язвительным. – Пожалуй, у кьяни для этого есть свои глупые и человеческие причины, в которых разбираться взрослому стихийному демону нет никакой нужды и уж точно никакого желания. Но поверь, молодая демоница, однажды ты захочешь Сэйна и его внимания больше всего на свете. Так уж устроены инстинкты. Ты не совсем демоница, – инспектор задумчиво повел черной бровью, – все же ты мыслишь как человек и, к сожалению, вряд ли удастся это изменить. Но твое тело и дар определенно не имеют ничего общего с прекрасной расой людей. Получается, ты наполовину демон, наполовину человек – невероятная смесь. Но в любом случае ты женщина, к тому же молодая. А любая женщина, особенно в Цэрбесе, нуждается в сильном партнере – и это не только инстинкт выживания, но еще и здравый смысл. Сейчас кьяни просто нуждается в Сэйне, в его защите, гнезде и в помощи с магией, но пройдет время, и демоническая сущность возьмет верх над всем человеческим в тебе. И тогда инстинкты заставят молодую кьяни желать Сэйна. Такова природа всех демониц без исключения, – инспектор развел руками, словно рассуждал о какой-то приевшейся ему банальности, – это не хорошо и не плохо. Это просто факт, который в силу возраста Сэйн принимает, а кьяни нет.

Я чуть не перекрестилась. Сдержалась, конечно, но от безмерной самоуверенности мужчины, в чьей власти тысячелетиями были покорные и готовые на все женщины разных демонических видов и возрастов, меня буквально передернуло.

– А вы явно переоцениваете свои возможности, господин инспектор.

– У Сэйна нет привычки что-либо переоценивать, – естественно, не согласился со мной правитель демонического мира. У нас вообще с ним в плане согласия и понимания возник полный деструктив еще с первой минуты знакомства в камере смертников. – Особенно свои возможности. Ты, – он с ухмылкой указал на меня когтистым пальцем, – принадлежишь Сэйну, а Сэйн, – он приложил ладонь к своей груди, – хорошо относится ко всем своим личным демонам, особенно приближенным. Так уж получилось, что молодая и непокорная кьяни станет матерью моего ребенка.

Я скривилась.

– А это значит, – инспектор сделал вид, что не заметил моей реакции, – нам необходимо наладить отношения ради нашего совместного дитя. Стихийный ребенок чувствует кровных родителей и их эмоции еще находясь в утробе. Дитя убьет кьяни, если она не будет любить его и ждать его появления на свет.

Я отчаянно покачала головой.

– Вы говорите о немыслимых вещах, Сэйн.

Я не понимала, как вообще можно любить нежеланное дитя от нелюбимого мужчины и закрывать глаза на то, что еще в утробе рогатое дитятко с формирующимся огнем будет пытаться убить меня на протяжении всей беременности каждый чертов день, если не каждый час. И, кстати, я тут случайно узнала от Нэн, что беременность у демонов длится куда дольше, чем у людей, а если конкретно, то от десяти до пятнадцати месяцев. Срок напрямую зависит от родителей и от того, какого вида родится сам ребенок. Чем сильнее демонический вид новорожденного, тем сложнее и тяжелее его магия, поэтому и процесс ее формирования происходит дольше, а значит, и беременность. Я когда об этом узнала, нервно посмеялась и попросила у смотрительницы веревку с мылом. Веревку принесли. Но когда услышали мои планы насчет сего комплекта новичка-самоубийцы, поспешненько так унесли обратно.

– Сэйн говорит о природе демонов, – отрезал инспектор твердо с отчетливым недовольством в голосе. – То, что кьяни воспринимает свою сущность и природу, как нечто немыслимое – это ее проблемы, а не Сэйна.

– Кто бы сомневался… – буркнула я.

– Пусть кьяни изменит свое мироощущение! – повысил он голос. – Пора стать демоницей и прекратить ссылаться на человеческие принципы и чувства. Раса людей прекрасна, их законы и их природа по-своему уникальны, и очень нравятся Сэйну. Но раса демонов так же уникальна, кьяни. – Сэйн недобро постучал острыми когтями по подлокотнику кресла, создавая шквал огненных искр. – Демоны не люди, и наша природа не идентична с человеческой. Не сравнивай и не путай. Бессмертные, вроде тебя, с незапамятных времен продолжают род стихийных демонов. Это традиция, закон, часть эволюции. Бессмертные демоницы рождаются для одной цели – размножение, утоление репродуктивного инстинкта у могущественных демонов. С помощью бессмертных демониц Цэрбесом всегда правили и будут править сильнейшие, те, кто способен поддерживать не только нашу величественную расу, но и другие расы, другие миры и существующий баланс, без которого все сущее полетит в Анграхар.

Сэйн замолчал. Какое-то время он пристально наблюдал за мной издалека, пока я усердно делала вид, что небольшая трещина под потолком меня безумно интересует, затем он вновь разорвал тишину:

– Кьяни не обязана любить Сэйна, как и Сэйн ее, – немного смягчил свой тон инспектор, понимая, что метод жесткого давления на меня не действует, только сильнее отталкивает, – но уважать Сэйна – кьяни обязана. Дитя должно быть зачато в атмосфере взаимопонимания и уважения. Сэйн на днях думал, как добиться взаимопонимания с кьяни, раз уж это жизненно необходимо для двух демонов сразу – для самой кьяни и для ребенка. И решил, что бессмертной демонице необходимо проводить с хозяином гораздо больше времени, чем другим приближенным. Несколько ночей в месяц вполне достаточно для нашего с тобой сближения.

Только не это… Я едва сдержалась, чтобы не застонать вслух и головой обо что-нибудь в истерике не начать биться.

– Вы же понимаете, что другим демоницам ваше общество, – моментально попыталась переубедить Сэйна я, пока еще не поздно, – гораздо важнее, чем мне, и куда желанней? Не лишайте их удовольствия проводить вечера и ночи с вами. Они только этого и хотят, сами же знаете! А я как-нибудь обойдусь.

А меня не лишайте свободного времени, которого и так нет в плотном режиме. Весь день я тренируюсь с Брухо, а вечером допоздна заседаю в библиотеке с Эришом. Если, конечно, отменить сон и перестать есть, то время на Сэйна найдется. Но я лучше поем и посплю…

– Молодая кьяни плохо меня расслышала? – осведомился Сэйн с едва заметным раздражением в стальном голосе, резко выпрямился в кресле и поднялся на ноги. Былую наигранную расслабленность как ветром сдуло, ну знаете, таким стремительным торнадо, что крыши у домов срывает.– Молодая кьяни не услышала самого важного или намеренно это проигнорировала? Сэйн решил, – с нажимом повторил стихийник, – что матери его будущего ребенка полезно проводить с ним больше времени, иначе она не привыкнет к его телу и к огню, что может привести к плачевному результату. А Сэйн этого не хочет, – инспектор плавно направился в сторону кровати, – Сэйн ценит бессмертную кьяни и ее дар, и покалечить кьяни своим огнем в планы Сэйна не входит. Молодой кьяни придется научиться угождать своему хозяину, уважать его и справляться со стихийным огнем, как и прочим приближенным демоницам. Исключений быть не может и не должно быть. Законы для всех демониц одни, как и для демонов, и стихийников. Сэйн живет по законам, многие из которых были приняты до его рождения, многие из которых не нравятся Сэйну, но они сохраняют порядок и баланс, поэтому Сэйн их придерживается, чего и требует ото всех своих демонов, и от кьяни в том числе.

Я не успела ничего ответить, как инспектор уже стоял рядом. Невидимые языки стихийного пламени в тот же миг коснулись меня и неприятно обожгли.

У-у-у!

К его огню нереально привыкнуть! Он же жжется, и жжется болезненно!

Я инстинктивно отпрянула назад от источника жара, но отпрянуть дальше края кровати не успела… Мужская ладонь схватила меня за лодыжку, и Сэйн в одно движение притянул меня к себе. Сам он сел на кровать и заставил меня устроиться рядом с ним.

– Не нравится мой огонь? – полюбопытствовал инспектор с поддельной любезностью, когда я уперлась руками в его мощную грудь, создавая между нашими телами небольшую дистанцию, не позволяя Сэйну приблизиться вплотную.

– Приятного мало, – не стала врать я, – ладони жжет ваша грудь… прожигает просто. Может, вернетесь в кресло? Там очень удобно!

Инспектор мою идею не оценил. Он мотнул головой и внес свое предложение:

– Не отталкивай хозяина, кьяни, притворись, что ты послушная демоница, и тогда ладони останутся целы.

– Вот именно! Боюсь, что целы останутся лишь ладони.

Сэйн перевел изучающий взгляд с моего лица на шею, где проворный дух леса Висельников оставил безобразный кровоподтек от удушливых веток. Спрашивать о причинах возникновения этого кровоподтека инспектор не стал, он лишь спустился взглядом ниже, осмотрел мои руки и плечи, украшенные синяками и царапинами, свидетельствующими о плодотворных тренировках с демоном войны.

Склонив голову вбок, Сэйн задержал свой сосредоточенный взор на трех длинных шрамах, подаренных мне его же когтями в рунической комнате. Белые рубцы, давно заживших с помощью лечебной магии открытых ран, тянулись от моей левой ключицы до пупка.

Я вздрогнула всем телом, когда Сэйн их коснулся. Вздрогнула не столь от касания чужих рук к телу, сколько от неожиданности, и тут же запоздало поняла, что полупрозрачная преграда в виде одеяла, сползла по телу, полностью обнажив грудь и, собственно, шрамы.

– Мне жаль, – казалось бы раскаялся инспектор, но в грубоватом мужском голосе не было ни тени, ни намека на жалость. – Жаль, что Сэйн испортил твое тело… Так уж вышло.

Да… Так уж вышло… Если бы он сказал «случайно вышло», я бы его ударила. От удара сломала бы себе руку, но не беда, пережила бы.

Первый полет в межмирье я никогда не забуду. Даже если захочу забыть, ничего не выйдет. Инспектор оставил на моем теле напоминание на вечную память. Раны от когтей затянулись, но шрамы-то никуда не денешь.

Я промолчала. Закуталась в одеяло и промолчала.

Извинение, хоть и неискреннее, но из уст тысячелетнего демона, который вряд ли умеет испытывать чувство вины или сострадания, многого стоит. Но Сэйн не пытался извиниться, он просто рассуждал вслух, причем рассуждал он со свойственной тысячелетнему существу прямотой.

– Если, конечно, твое тело вообще можно было испортить, – добил меня инспектор, нахмурившись. – Даже для низшей демоницы твоя внешность слишком заурядна и лишена очарования. Хотя признаю, что многим демонам ты бы понравилась.

– Неужели?..

– Да. Дело вкуса. Видишь ли, прискорбно это говорить, но у многих демонов вкуса нет вообще.

Мда-а. От комплиментов Сэйна можно разве что повеситься. Я с досадой поджала губы, а инспектор задумчиво продолжил:

– Волосы отвратительно светлые, – он зажал между пальцев прядь моих волос, за ночь выбившихся из косы, – не люблю светлых демониц. Ты знаешь об этом? – Инспектор заглянул в мои глаза, не дождался ответа и ответил сам: – Слишком невзрачны. И еще твоя бледная кожа… – тихий вздох, – в принципе, для демониц снежных видов это вполне естественно, но мне не нравится. Кьяни должна гордиться, что с такими печальными внешними данными стихийный правитель желает на нее смотреть как на женщину ближнего круга. Без дара бессмертия ты ни в одном стихийном гнезде надолго бы не задержалась. Слишком слаба для работы или для защиты, слишком невзрачна для ближнего окружения хозяина и слишком своенравна для утоления инстинктов…

– Остановитесь, Сэйн, прошу! А то я прямо сейчас помру от гордости…

Инспектор, не понимая моей иронии, прищурился.

– Хотя нет, – передумала я, – не помру, я же все-таки бессмертна! Постоянно об этом забываю.

То, что Сэйну нравились темноволосые, рогатые и высшие демоницы, известно в гнезде было каждому. И в то время как многие особи женского пола, та же полнотелая Нэн, и некоторые особи мужского печально посматривали в сторону инспектора и томно вздыхали ему в след, я несказанно радовалась свой непривлекательной, в рамках демонического мира, безрогой внешности.

– К тому же, Сэйн, – глядя на инспектора с милой улыбочкой, высказала я ему в лицо то, что назойливо крутилось на языке: – вы тоже далеко не красавчик в моем Земном представлении о красоте. Но это совсем неплохо, не подумайте! Даже наоборот. – Моя улыбка стала шире. Не только Сэйн умеет быть откровенным и прямым до скрежета зубов. – Я не нравлюсь вам, вы мне – взаимность! Такая странная и демоническая взаимность, основанная на полном неприятии друг друга. Может, на этой ноте и разойдемся, а?.. Ну просто для того, чтобы не мозолить друг другу глаза своей внеземной красотой!

А в ответ ти-ши-на-а-а. Напряженная и давящая тишина, свидетельствующая о полном ступоре одного из представителей демонической расы.

Сэйн от изумления аж отстранился от меня. Свою отвисшую челюсть он подобрал быстро, но его перекосившуюся физиономию надо было видеть! Зрелище незабываемое, особенно если учесть тот факт, что большую часть времени инспектор довольно сух на любого рода проявления эмоций.

– Подобные слова, – проговорил стихийник вновь сдержанным тоном, вернув себе маску привычного равнодушия, но его глаза… глаза-то вспыхнули ярким, диким пламенем, и даже узкие змеиные зрачки расширились, – очень забавно слышать от демоницы моего гнезда. – Инспектор вскинул брови. – Да и вообще от демоницы.

Я фыркнула. Тоже мне, открытие.