Магия вне закона

Я еще раз внимательно изучила стекло на предмет кнопок или скрытого пульта управления, но ничего. Эта штуковина предназначена для высшего резерва и категорически противопоказана для меня.

Застонав, я прижалась лбом к одной из стен, пытаясь визуализировать воду. Проблески в практической магии дали о себе знать и очень скоро, как только на меня обрушилась стена ледяной воды. Вскрикнув, я поспешила выбраться, но стеклянная дверь заклинила, не желала открываться даже под давлением.

– Да чтоб тебя!

Я ударила кулаком по стеклу, и вместо ледяной воды меня со всех сторон обожгло мощными струями кипятка. Судорожно закрывая лицо руками, я мысленно старалась все исправить… но мысли путались, картинка в голове сбивалась, и визуализация выходила искаженной, перевирая все мои приказы. Только через несколько минут, когда я уже была готова разреветься, водопад неожиданно остановился и стеклянная дверца, словно по приказу, послушно отворилась, выплеснув на пол немного воды.

– Ваша одежда, – Леннер положил на край раковины стопку каких-то вещей… и…

– Какого черта вы здесь делаете?! – закричала я, схватив с вешалки первое попавшееся под руку полотенце.

Голубые глаза быстро пробежались по моему телу, без особого интереса, скорее, чисто рефлекторно.

– Убирайтесь отсюда! – я вжалась в стену, прикрывшись махровым куском ткани. – И прекратите меня так рассматривать!

Леннер медленно перевел безразличный взгляд на мое лицо, словно увидеть незнакомую голую женщину в своей душевой для него обыденное дело.

– Я просто принес вам одежду, мисс Рейтли, – тихо, холодно и так спокойно сообщил он, что меня повторно бросило в жар. – Но в следующий раз я хорошенько подумаю, прежде чем вам помогать. Как вижу, в помощи вы не нуждаетесь.

Я застонала.

– Выйдите, пожалуйста!

Леннер молча развернулся, собираясь уйти, но затем почему-то передумал и, задержавшись в коридоре, спросил:

– Стражей Обители вы тоже просили выйти? И как успехи, они вас слушались?

Меня парализовало настолько, что я не смогла ничего ответить. Вцепилась рукой в раковину, только чтобы не упасть. Леннер хотел задеть за живое, Леннер задел за живое.

– Убирайтесь! – заорала я. Дверь от моего голоса с грохотом захлопнулась.

Маг вовремя успел отскочить, но удивление в его взгляде я смогла прочитать даже сквозь запотевшее стекло. Посмотрев на закрытую дверь, Леннер нахмурился и скрылся в коридоре, скорее всего возвращаясь в гостиную. А я лишь в очередной раз убедилась, что все, включая конгресс и капитана ночной стражи, знают о том, что происходит в стенах Обители. О том, как там издеваются над заключенными, о том, как ведут себя стражи, и о том, как долго там можно протянуть, если не выполнять приказы.

Все знают. Всем плевать.

Конгресс не хочет перевоспитывать провинившихся магов, конгресс хочет от них избавиться, несомненно зная, что в Обители никто долго не продержится.

Леннер принес домашние вещи. Белую майку из плотного хлопка и свободные штаны в клетку. Взглянув на свое отражение в зеркале, я пригладила беспорядочно спутанные ярко-рыжие волосы, которые за год отрасли чуть ли не до поясницы. Ухаживать за ними было тяжело… очень тяжело. Особенно первое время, когда меня закрыли в темной камере без каких-либо личных вещей. Просто – сиди и выживай, как хочешь. Но, несмотря на мои просьбы, никто из стражей так и не разрешил изменить прическу, о чем я жалела почти каждый день. Такая яркая грива однозначно выбивалась из толпы остальных заключенных. Стражи всегда оказывали мне внимание. Внимание… от которого хотелось удушиться.

Леннера я обнаружила на кухне, сидящего за барной стойкой с рацией в руках. Он с кем-то переговаривался, время от времени записывая что-то в блокнот. Но стоило ему краем глаза заметить мою тень, как разговоры резко прекратились, и он отключил рацию.

– Вам что-нибудь нужно, мисс Рейтли? – сдержанно поинтересовался он, отрываясь от блокнота и поднимая на меня тяжелый взгляд.

Не понимаю, почему он до сих пор обращается ко мне – «мисс Рейтли», закон обязует только к мужчинам обращаться по фамилии, к молодым женщинам уважение проявляют единицы, к заключенным женщинам уважение не проявляют совсем. Правда, я никогда раньше не общалась с представителями конгресса, за исключением покойного Ричарда, и без понятия, какие у них манеры и какой регламент они соблюдают.

– Ничего не нужно, – твердо ответила я и, развернувшись, вышла из гостиной, оставляя его наедине со своей рацией, которая снова ожила, стоило мне только скрыться в коридоре.

Оставшуюся часть дня мы с Леннером больше не пересекались, что вообще странно, учитывая малогабаритные масштабы дома. Но он все время проводил на кухне, а я в одной из спален, избегая встречи. Кормить меня никто не собирался, а лезть в холодильник за спиной стража я бы не решилась.

Побродив по спальне, прощупывая энергетический фон заклинания, которое Леннер наложил на дом, я сникла окончательно. Слишком много незнакомых для меня сплетений энергии. Пробить заклинание первого резерва в принципе невозможно, а не зная его сплетений так вообще нереально. Остается единственный вариант – дождаться завтра, понять, чего от меня хотят, и сбежать от Леннера на улице.

ГЛАВА 3

Я перевернулась на кровати и со вздохом, полным наслаждения, уткнулась носом в подушку. Кто бы мог подумать, что собственная кровать без впивающихся в спину пружин может заставить снова почувствовать себя живой, хоть и ненадолго. Жаль лишь, что ни кровать, ни мягкий матрас, ни даже отдельная комната не в состоянии избавить от кошмаров, преследующих меня каждую ночь, с самого первого дня в Обители. Некоторым заключенным давали седативные препараты, чтобы они спали спокойно, я же отказывалась от всего, предпочитая не высыпаться, чем стать ходячим овощем. Но к концу года я всерьез начала задумываться над тем, что ничего не ощущать, наверное, гораздо лучше, чем каждую ночь просыпаться от собственных криков.

– Он опять выпил? – я поцеловала мать в щеку, прислушиваясь к воплям, которые доносились со второго этажа. Вот же… Проклятье!

Мама рассеянно чмокнула меня в ответ и снова уставилась в экран телевизора, делая вид, что все нормально. Она всегда делала такой вид, когда я приходила к ним в гости, а отчим напивался до беспамятства и громил дом, начиная со срывания штор в спальне и заканчивая распусканием рук.

– Мам? – я присела на край дивана, отбирая у нее пульт и выключая телевизор.

– Тэс, – она судорожно вздохнула, сдерживая слезы, – не начинай. У твоего отца непростой период в жизни, ты же знаешь. Проблемы с работой…

Я промолчала. Сверху донесся звон бьющегося стекла. Это не мой отец, они с матерью познакомились, когда мне исполнилось четыре года. Ричард Харрис – верховный маг, обладатель первого резерва и один из представителей власти города. Влиятельный, богатый и невозможно красивый – таким его считала мама. Для меня и для Филиппа он же был просто садистом, который лупил нас все детство. Брата за любые провалы в учебе, а меня за врожденный уровень магии, который не дотягивал до общепринятой нормы – до десятого резерва, обвиняя при этом мать, что она родила отброса общества.

На втором этаже раздался ор:

– Какого хрена ты перевесила мою рубашку? Я же сказал не трогать! НЕ ТРОГАТЬ!

Мама вздрогнула.

– А я выплатила кредит за квартиру! Теперь это моя законная собственность, – гордо и как можно бодрее объявила я, пытаясь заглушить топот сверху.

– Тэс, ты у меня такая умная девочка, самая умная девочка на всем этом свете! – Мама всхлипнула, но, скорее всего, ее тронули не мои слова, а слова Ричарда. – Филипп сказал, что тебе повысили зарплату? Ты теперь преподаешь сразу в трех классах?

– Где мои штаны, Аманда?! – снова звук бьющегося стекла. А мы только на прошлой неделе заменили окна… – Аманда?!

Я схватила мать за руку, не давая ей подняться.

– Мама! – я строго посмотрела ей в глаза. – Хватит. Он ведет себя как последний козел, а ты ему все прощаешь. Если так продолжится и дальше, он свернет тебе шею, а затем и мне, и Филиппу.

Может, Ричард когда-то и был любящим семьянином, но я этого не помню. В моих воспоминаниях о детстве присутствуют лишь унижения и бесконечная ругань.

– Тэс… – родительница покачала головой. – В любой семье бывают склоки, как ты не понимаешь. Сейчас просто такой период. Мы должны его пережить. Ричард успокоится, нужно лишь немного времени, и все вскоре вернется на свои круги.

Я судорожно вздохнула, рассматривая ее пожелтевший синяк под глазом и еще один кровоподтек на руке. Филипп давно уехал из семьи, сбросив с себя всю ответственность за мать и за меня. Это в его стиле – бояться решать сложные проблемы. А вот мне пришлось остаться. Я несколько лет уговаривала мать уйти от Ричарда, даже квартиру для этого купила, влезла в непосильные долги, но купила, а она все равно осталась с ним. Я неоднократно пробовала заявить на отчима в конгресс, общалась со стражами, но он верховный маг, а я учительница начальных классов, практически не обладающая магией. В меня тыкали пальцами и смеялись. Он же Ричард Харрис, известный всем как порядочный семьянин и выдающийся маг! Тьфу!

– Аманда! – от мужского рыка замигали лампы. – Почему ты еще не здесь? А?! Твой Ричи соскучился, – пьяный стон и снова звонкий треск. – Черт тебя побери, Аманда! Ты действительно хочешь, чтобы я спустился сам? Не зли меня, Аманда! Слышишь, старая с…

Мать вскочила как ошпаренная и рванула к лестнице.

– Мама! – зашипела я, пытаясь ее поймать. – Мама, стой! Поехали со мной, пожалуйста! Брось все здесь и…

– Уходи, Тэс! Наши семейные разборки тебя не касаются!

– Мама! Это я твоя семья, а не он! Господи, да постой же ты!

Я кинулась за ней, в несколько прыжков преодолев десяток ступенек, но так и не успела ее схватить, она открыла дверь и влетела в спальню, прямо в объятия к Ричарду.