Невинная. Насильно твоя
– Ты ничего нового не вспомнила?
– Нет.
– У меня есть вопрос.
– Какой?
– Как ты относишься к детям, Илана?
Его вопрос меня удивляет и вводит в какой-то ступор. Зачем такое спрашивать, да и еще сейчас?
– Мне кажется, я не очень люблю детей. Мне нравится уединение и спокойствие в доме. Думаю, я хотела бы завести ребенка после тридцати и вначале построить карьеру.
– Понятно.
– А почему вы спрашиваете? Мы что, планировали ребенка?
– Нет, ребенка мы точно не планировали, – говорит серьезно, тогда как я чувствую себя какой-то улиткой, не догоняющей ни-че-го.
– Расслабься, Илана, и да, я буду спать в кабинете. Чтоб тебя не смущать.
Роман идет на выход, а я догоняю его в последний момент. Подхожу близко, шаг, второй, третий, беру его за руку.
Задираю голову потому, что я хоть не маленькая, но Роман все же очень высокий.
– Подождите, Ром.
– Что такое, птичка?
– Днем я хотела выйти за территорию погулять, но меня не пустили.
– И правильно сделали.
– В смысле? Я что, пленница здесь? Я не могу выйти в город, когда захочу?
– Не выдумывай, ты никакая не пленница, ты хозяйка дома. Пару недель назад ты не помнила своего имени, так что это для твоей безопасности, детка.
– А если мне что-то надо в городе? Я же не в тюрьме.
– Если тебе что-то надо, ты можешь попросить это у Влада, Валентины либо у меня. Тебя никто ни в чем не ограничивает, делай что хочешь в пределах этого дома. Я куплю тебе что хочешь, любые подарки привезу. Можешь составить список.
Нежно заправляет мне за ухо локон волос и целует в висок, осторожно привлекая к себе, точно хрустальную вазу. От этого становится безумно приятно. Я прямо чувствую, как Роман мною дорожит, хоть где-то внутри уже зародилось сомнение.
– Звучит красиво, но это называется золотая клетка.
– Раньше ты называла это браком, птичка.
Птичка. Сказал так ласково, и в то же время меня передернуло. Я это слышала уже, только не помню как и при каких обстоятельствах.
– Роман, можно задать личный вопрос?
Смотрю в его глаза. Да, в такие точно можно влюбиться без памяти. Красивые, опасные, холодные и в то же время манящие, как у зверя. Волчьи глаза, дикие.
– Ты можешь задать мне любой вопрос, девочка.
– Я нашла у себя на животе довольно крупный шрам. Что это было? Вы знаете, откуда он у меня?
Роман на миг поджимает губы, а после спокойно говорит:
– Ты перенесла много боли, шрам, конечно же, остался. Не переживай, ты здоровая, я рядом, и теперь с тобой все будет хорошо.
Вот он вроде и ответил, а я ничего не поняла, никакой конкретики, просто успокаивает.
Роман берет мою руку и нежно целует запястье, едва касаясь строгими губами нежной полупрозрачной кожи. Так интимно, что у меня приятно покалывает в животе, его прикосновения умелые, он знает, как я люблю, и сейчас я ему верю. Я верю в то, что мой шрам остался после аварии и другой причины его появления нет.
Подарок Романа я не надеваю. Не хочу быть ему обязанной, он и так возился со мной во время комы, да и в целом он чужой мужчина для меня, по крайней мере, я не помню нашей любви, поцелуев, нашей близости.
Я не знаю, как надо вести себя с мужем. Знаю прекрасно, что рано или поздно его терпение закончится и Роман предъявит на меня супружеские права. Это меня пугает и волнует одновременно. За что я его любила? Любила ведь, так?
В эту ночь я снова сплю одна, но сплю плохо. Все время ворочаюсь, мне снится какая-то ерунда.
Правда, дурастика, словно я бегу по лесу, а за мной волк дикий гонится, он воет и рычит. Я бегу изо всех сил, но он меня догоняет, хватает за ногу, впивается в нее, делает больно.
Я чувствую, как дробятся кости, а после слышу выстрел и просыпаюсь.
Наверное, я просто впечатлительная, в моей жизни не то что волка быть не может, но и адреналина уж тем более, ведь так?
Сердце стучит как безумное, и еще… еще живот болит, аж ноет, а между ног пульсирует. Я возбудилась после этого сна, только толком не поняла почему.
Глава 8
“Смотрю на шею ее нежную, под тонкой кожей венка пульсирует. Грудь уже едва прикрыта платьем, не очень большие, но полные округлые полушария манят, приглашают прикоснуться, обхватить руками, прикусить острый сосок, чтоб задрожала.
Сглатываю. Член уже колом стоит. В штаны впивается до боли.
Мне ничего не стоит задрать сейчас ее юбку и оттрахать так, как сам того хочу, но я не трогаю ее. В таком состоянии, как сейчас, я скорее убью дочь Озерова, чем трахну.
Девка дрожит вся, аж подкидывает всю. Слезы катятся горошинами. Видимо, она все же посчитала, что я снова ее буду трахать сейчас. Дергается, руками своими тонкими пытается меня оттолкнуть, по груди царапает.
Забавная. Неужели думает, что ей это хоть чем-то поможет? В первый раз не помогло – и в этот раз так уж точно не сработает. Если я захочу, ее и бетонная стена не спасет”.
Невинная. В уплату долга
Открываю глаза и вижу Романа. Он сидит в кресле напротив, широко раскинув ноги. У меня же одеяло сползло до пояса. Я спала голая, и он… он меня видел.
– Вы ненормальный?! Что вы здесь делаете?
– Ты плохо спала. Я сторожил твой сон. Что тебе снилось, любимая моя?
– Ничего! Не надо подкрадываться в мою комнату!
– Нашу.
Это похоже на пинг-понг, и меня просто выбешивает то, что изо рта не вырывается ни звука. Я вынуждена по три раза повторять Роману жестами, чтобы он наконец понял, что мне не до смеха.
– Илана, выдохни, не то взорвешься.
Натягиваю одеяло до самого подбородка, тяжело дышу: вот нахал, а! Почему он такой самоуверенный и ведет себя… как мой муж?
Поглядываю на Романа. Он в домашней спортивной одежде, видно, что недавно из душа. Красивый, нахал, даже с утра, тогда как у меня наверняка не краше гнезда на голове.
– Вы давно следите за мной?
– Я не слежу за тобой. После тренировки зашел. Четыре минуты я здесь, если тебе интересно, – поглядывает на наручные часы и бросает мне. Его тон меняется с игривого на серьезный. – Если тебе так не нравятся визиты мужа по утрам, могу по записи приходить. Так устроит?
– Устроит!
Почему-то становится стыдно. Мы ведь женаты, а я не знаю, как общаться с собственным мужем, но и отношения портить не могу.
– Извините, Роман. Мне просто сложно. Я ничего не помню! Ничего!
Он поднимается и подходит ко мне, нежно целует в висок, садится рядом.
– Я знаю, птичка. Поэтому я с тобой. Ты очень красивая, Илана. Можешь не прикрываться. Раньше ты меня не стеснялась.
– Я не помню, что было раньше.
Только сейчас замечаю на тумбочке еще парующий кофе, орехи и йогурт.
– Это вы мне принесли?
– Да. Ты любила завтракать со мной утром в постели. И не только завтракать. Попробуй йогурт, он соевый.
– Спасибо.
Не ожидая подвоха, я беру эту баночку в руки, тогда как Роман с легкостью пробирается под одеяло и накрывает сильной рукой мои бедра. Поглаживает нежно чуть выше колена, пока я чувствую себя прикованной бабочкой, которая не может сдвинуться с места. Это так необычно, интимно и ново для меня, но в то же время приятно. До мурашек просто.
– Вы меня касаетесь.
– Я в курсе.
Порочно усмехается и гладит дальше, а после его ладонь накрывает мою промежность, и тут мне становится не до смеха. Роман с легкостью находит клитор и начинает ласкать его круговыми движениями, попутно задевая пальцами нежные влажные складочки.
Ошарашенная, я впиваюсь в одеяло руками, жадно хватая ртом воздух.
– Прекратите.
– Что прекратить?
– Прекратите делать это!
– Ешь свой йогурт, Илана. Не отвлекайся, – басит этот нахал, а я с ужасом понимаю, что стала мокрой. Роман что-то делает, раздвигает мои складочки, а после немного ныряет внутрь двумя пальцами и накрывает мои губы своими.
– Илана, я так скучал! Пожалуйста, обними меня.
Мужчина проталкивается властным языком мне в рот, порабощает, и мне нравится, но, когда Роман полностью стягивает с меня одеяло, навалившись сверху, у меня срабатывает стоп-кран.
Впиваюсь ему в плечи ногтями, паникую, начинаю трепыхаться. Роман крупный, и почему-то мне кажется, что, если он захочет большего, я ничего не смогу сделать, это пугает, и в какой-то момент я не выдерживаю. С силой врезаю Роману пощечину, что его отрезвляет, и он тут же встает на ноги.
– Да что с тобой такое?
– Это что с вами? Я потеряла память, но не стала слабоумной и больной! Не надо со мной так разговаривать и набрасываться на меня, как зверь!
– Не драматизируй, ничего страшного не случилось.
– Случилось! Я не готова к близости, не смейте ко мне лезть!
Угрожаю ему пальцем, а Роман усмехается, смотрит на меня как на дуру.
– Илана, ты моя жена. Ладно уже я, похер, но тебе-то я могу сделать приятно. Ну чего ты испугалась? Я твой муж, разве я похож на того, кто тебе больно может сделать?
– Я не знаю. Я не помню нашей любви, вам ясно?!
– Не нервничай. Собирайся на прогулку. Я помогу тебе вспомнить нас.
Роман кажется спокойным, даже очень, учитывая то, что у него на щеке краснеет след от моего удара. Интересно, он и раньше был таким непробиваемым? Все терпел от меня или это только сейчас, учитывая, что я почти отбила себе мозги, он нянчится со мной, как с маленькой?
А чего, собственно, я испугалась? Он же мой муж, Роман не сделает мне больно, но почему я в этом не уверена? Что он мне недоговаривает?
– Хорошо, я сейчас спущусь.
Пытаюсь выглядеть тоже спокойно, улыбаюсь, и Роман выходит из комнаты. Я же прикладываю ладони к щекам. Я вся просто пылаю. Грудь стала тяжелой и ноет, Роман так целовал меня, что мое тело едва меня не предало.
Глава 9
“Быстро развернувшись, я вижу поодаль огромного ротвейлера, который зло рычит на меня и загребает задними лапами землю. Его блестящая черная шерсть перекатывается на мускулистой извилистой спине. Сверкающие дикие глаза и огромная пасть, устланная белой пеной, не дают мне и шанса усомниться в том, что этот зверь собирается напасть. На меня.
В душе разливается холод. Я слышала лай собак в этом месте, но была уверена, что они заперты в вольерах. Это же бойцовские псы. Они должны быть заперты. Кто же так делает, зачем их выпускать? Господи.
В этот момент мне кажется, что я бегу так быстро, как еще никогда в своей жизни. Забыв о том, что надо дышать, не видя, что передо мной и куда вообще я несусь. Лишь бы спастись от этой твари, добежать хоть куда-то, где можно спрятаться от взбешенного ротвейлера, бегущего прямо за мной.
Кажется, мое бедное сердце сейчас просто вывалится из груди, когда уже через секунду где-то на фоне я слышу громкий мужской голос, и он пугает меня ничуть не меньше. Я попалась. Спалилась по всем фронтам.
– Стоять! Илана, стой!”
Невинная. В уплату долга
Илана немного похудела, но все же такая красивая, любимая, когда-то такая моя и теперь до ужаса чужая. Не подпускает к себе, не дает поцеловать, обнять. Блядь, даже коснуться своей руки!
Осторожная, дикая, неприрученная, шарахается от меня и смотрит как на чужака. А ведь этого не было уже два года, или мне так хотелось в это верить? Это был мой шанс, который теперь утекает как песок сквозь пальцы.
Я стараюсь, правда, из кожи вон лезу, чтобы понравиться собственной жене. Влюбить ее в себя заново, вот только теперь все гораздо сложнее. Илана себя не помнит толком, не говоря уже о том, чтобы пытаться узнать меня.
Однажды я уже был в аду, я жаждал мести, и мне было плевать, каким путем я это осуществлю, но тогда у нас появилась общая цель с Иланой, которую мы вместе старались сберечь и вырастить, а теперь она не помнит.
Ни хрена не помнит: ни хорошего, ни плохого. Правду все спрашивает, да вот только что я ей могу рассказать и, главное, каким я после стану в ее глазах? Сказать ей о нашем знакомстве, нашей первой встрече, первом сексе, если его вообще можно сексом назвать, свадьбе и всем остальном треше, который случился с нами тогда? Это ее просто убьет. И меня после тоже. Сразу же.
Птичка, моя правда некрасива, она уродлива, и это уже не переиграть. Не вырезать, не вычистить, это есть и всегда будет со мной. Но, кажется, мне дали шанс, чтобы Илана этого ада не помнила, и я сделаю все, чтобы и дальше так было.
Пусть думает, что я дружил с ее отцом, пусть верит в хорошее, потому что, кроме этой веры, у нас больше ничего не осталось.
***
Сегодня очень красиво и тихо на улице, хоть и сыро, конец сентября. Как я понимаю, у Романа выходной, и он решает провести его вместе.
Роман осторожно берет меня за руку. Я не отдергиваю, мне нравится его прикосновение. Дарит защиту и надежность, нежность. Когда он не напорист, мне лучше. Не люблю грубых мужиков.
Муж смотрит на меня и сжимает мою ладонь крепче, а я чувствую какие-то вибрации. Словно у Романа внутри ураган, который он почему-то скрывает.
– Извини.
Резко отпускает, складывает руки в карманы.
– Ничего.
Мы идем по заднему двору – по тропинке, ведущей в лес.
– Расскажите о себе.
– Что ты хочешь знать?
– Ну не знаю, любимый цвет?
– Красный.
– Красный обычно агрессивные люди любят.
– А я агрессивный, по-твоему?
Смотрит на меня так, что я чувствую себя голой. Клянусь, я прямо вижу, как Роман сканирует меня взглядом.
– Я пока не знаю. Мне нужно больше времени.
– Илана, ты и так меня знаешь, тебе просто надо вспомнить!
– Ну, вообще-то, я пытаюсь!
– Не злись. Это ничем не поможет.
– Вы тоже мне ничем не помогаете! Как сок из лимона, выдавливаю из вас хоть какие-то факты!
Я быстро выхожу из себя и бегу вперед. Мне хочется стереть эту чертову амнезию и вернуться к прежней жизни, вот только я не знаю, какой она была.
Была ли я счастлива с этим мужчиной? Да? А вдруг нет? Связи с отцом до сих пор не было, и это уже немного начинает напрягать. Мне кажется, раньше я с папой каждый общалась, даже если он был в отъезде. Мы были близки, почему он теперь не пишет мне?
Что случилось? Отец не принял Романа как моего мужа или они были друзьями? Все смешалось, я не знаю уже, что думать, каша какая-то.
– Илана, стой! – слышу позади голос Романа, но не останавливаюсь, а после вижу, как сбоку ко мне несется огромных размеров пес. Такой большой, с крепким корпусом и длинными лапами, острой мордой и стоячими ушами. Доберман.
Перед глазами вспышка. Это точно когда-то было, боже!
Изо рта ни звука, проклятье, что я немая. Я падаю на землю как подкошенная, а пес начинает вгрызаться в меня.
– О боже, нет!
– Илана, нет, не бойся!
Роман уже рядом, и я распахиваю глаза. Сама не понимаю, как он так быстро поднял меня с земли и прижал к себе. Я прижимаюсь в ответ, крепко обнимаю мужа. Все расплывается от слез, мне страшно, и одно только понимаю: я машинально ищу защиты у мужа. Это хорошо.
– Тише, спокойно, – гладит меня по волосам, шепчет ласково, целует в висок.
– Уберите собаку, Роман, уберите! – сквозь слезы прошу и вижу, что Роман очень серьезен, закрыл меня собой, и, кажется, с ним и правда не страшно. Роман не даст меня в обиду. Никому.
– Люк, фу! Отойди.
Я боюсь, что уже вся в крови, но оказывается, пес облизывал мои ноги и руки, даже мое лицо.
– Он напал меня!
– Нет, девочка. Люк по тебе соскучился. Видишь, хвостом виляет? Он хочет, чтобы ты ему морду почесала.
Всматриваюсь: глаза собаки сияют счастьем, он продолжает облизывать мою ладонь и толкаться в нее носом.
– Я думала, что он хочет напасть.
– Не выдумывай. Здесь все собаки тебя обожают, ты их сама вырастила из щенков. Пошли.
Роман берет меня за руку, и мы вместе идем к вольерам. Там еще четыре пса, не менее огромных, черно-подпалых, и все они скулят, когда видят меня, виляют своими короткими хвостами.
– Они все меня знают.
– Конечно. Ты их часто кормила сама. Псы все дрессированные и знают команды.
– Мы их завели, потому что я просила?
– Нет, потому что я хотел. Ты была не против с условием, что мы возьмем щенков.
Это меня успокаивает, Роман любит собак, все нормально, хотя ощущение того, что раньше здесь были совсем другие псы, не отпускает. Клянусь, я точно вспомнила, что на меня уже нападала собака. Вот здесь, прямо на этом месте, и это так странно, что я уже сама не знаю, что правда, а что плод моей фантазии.
– Вы любите животных?
– Люблю.
– Каких именно?
– Хищников.
Сказал прямо, и я кивнула. Почему-то даже не сомневаюсь в этом, но пока не понимаю, насколько я права.
– Роман, спасибо за прогулку, но я хочу уже домой.
– Конечно. Идем.
Мы вместе входим в дом. Как раз дождь начался, погода – чистая осень, но мне нравится. Муж зажег камин, в доме сразу стало тепло.
– Хочешь, посмотрим фильм?
– Да. Можно.
Валентины сегодня нет, мы берем какие-то вкусности из кухни и садимся на диване. Близко, касаясь друг друга плечами. Роман меня приобнимает, прижимает к себе. Мне хорошо, очень. То самое ощущение, когда ближе знакомишься с собственным мужем. Немного боязно, но все же любопытно.
– Какой была наша свадьба, было много гостей?
– Много, – отвечает коротко. Даже слишком, нехотя словно. Почему так сложно дать больше деталей? Мне же интересно.
– А есть видео и фото? Я хочу посмотреть.
– Нет ни видео, ни фото.
– Почему?
– Запись мы не делали, а фотографии не получились.
– Жаль. Я была красивой невестой?
– Лучшей. Если захочешь, я куплю тебе новое свадебное платье и сделаю фотосессию.
– Это будет уже не то. Наш самый счастливый день в жизни не запечатлен.
Опускаю глаза, вижу, как Роман нежно поглаживает мои ножки, которые я бесстыже сложила ему на колени.
– Это неважно, Илана. Важно то, что ты со мной, так?
– Да, конечно, так.
Улыбаюсь, и Роман тянется ко мне, сладко целует в губы. Больше не так напористо, словно… словно держит себя на цепи. Целует нежно в губы. Я отвечаю, поддаюсь соблазну, потому что, похоже, мой муж все же умеет соблазнять.
Мы женаты, так почему не поцеловаться с таким красавчиком? Роман хороший, и он привлекает меня как мужчина, просто невероятно тянет к себе, так что фильм мы не смотрим, мы узнаем друг друга, целуясь и нежно лаская.
Когда фильм заканчивается, Роман уходит в душ, а я пробираюсь в его кабинет. Мне интересно, я здесь еще ни разу не была. Просторный, хорошо обставленный, у окна большой стол, шкаф с документами.
Сев на черное кожаное кресло, вижу на столе стоящую в рамке фотографию. Это я. В нежном молочном платье улыбаюсь где-то на фоне цветущей вишни в саду. Так мило, а рядом еще одно фото, тут мы уже вместе у нас во дворе, я смеюсь, Роман держит меня за руку.
Открываю ящики его стола. Нет, я не шарюсь, просто мне интересно еще хоть что-то узнать о нас. В первых двух документы, а в третьем под папкой еще одно фото в рамке.
Свадьба. Пышное прекрасное платье, и Роман в дорогом костюме, вот только невеста другая. Какая-то красивая брюнетка в его объятиях, чужая женщина, и это точно не я.
Глава 10
“– Спасибо. И да… я так и не поблагодарила тогда вас за те подарки. Документы, карандаши, остальное. Спасибо.
Роман как-то странно смотрит на меня, а после выдает то, из-за чего у меня сердце начинает стучать быстрее:
– Я не принимаю такой благодарности, девочка.
Поджимаю пальчики на ногах. Становится неловко, впрочем, как всегда в его присутствии. Господи, зачем я вообще Волка просила о чем-то? Лучше бы вообще не говорила. Обошлась бы как-то, чем теперь краснеть перед ним. Мужчине это все не надо. Ему ничего не надо, кроме ребенка.
– А какую… благодарность вы принимаете?
– Такую.
Даже испугаться не успеваю, как Волк обхватывает мою шею рукой и притягивает к себе. Мужчина бесцеремонно впивается в мои губы горячим поцелуем, от которого почему-то кружится голова”.
Невинная. В уплату долга
– Что ты здесь делаешь?
Вздрагиваю от низкого голоса и, подняв голову, вижу Романа. Он только что вышел из душа, а я держу в ладонях это свадебное фото, стараясь найти хоть какое-то логическое обоснование тому, что его невеста не я.
– Что это такое?
– Свадебное фото, – отвечает непринужденно, уверенно. Спокоен как удав, ни один мускул на лице не дрогнет. Роман медленно подходит ко мне, наступает, точнее, как хищник. Я же пячусь назад. Если это шутка, то не смешная, и, кажется, мой муж держит меня за идиотку.
– Я вижу, что это фото свадьбы. Кто на этой фотографии?!
– Моя жена, – спокойно басит, медленно забирая у меня фотографию, тогда как я едва сдерживаюсь.
– Жена? А я тогда кто?
– Ты тоже моя жена. Илана, ты моя вторая супруга.
– А первая где? По лесу гуляет?!
Роман на секунду усмехается, а после словно маску надевает, я не могу прочесть там ни одной эмоции.
– Я рад, что ты ревнуешь, но не надо, любимая. Не стоит.
Снова ушел от ответа, а я злюсь. Он так со мной разговаривает, будто я какая-то отсталая либо у меня есть болезнь, из-за которой мне противопоказано любое волнение.
Роман кладет фотографию на место, и я вижу, как он бережно это делает, словно та первая жена невероятно дорога ему. Почему тогда ее фотография не на столе стоит, а Роман прячет ее в ящике? Зачем это скрывать? Ничего уже не понимаю.
Роман подходит сзади и приобнимает меня, осторожно прижимает к себе, целуя в висок. Его руки опускаются мне на талию, и столько нежности в нем, заботы сейчас, но я так не могу. Я живу словно в зеркальной комнате и вижу только то, что он мне показывает.
Поворачиваюсь и встречаюсь взглядом с мужем. Внутри какая-то паника, и она нарастает с каждым днем. Что-то не так, кардинально, но я пока не понимаю, что именно.
– Может, объясните?
– Что ты хочешь услышать?
– Хоть что-то. Как так вышло, что с первой женой у вас были свадебные фото, а со мной нет?
– Я тебе уже говорил, почему нет фото. Идем спать.
– Нет! Роман, где ваша первая жена? Я ни шагу не ступлю, пока не ответите на мой вопрос прямо!
Его взгляд темнеет, становится каким-то другим, тяжелым словно.
– Она погибла. Это было еще до тебя. Я с тобой создал новую семью и женился на тебе уже после ее смерти. Такой ответ устраивает?
– Я не знала. Извините.
– Тебе не за что извиняться, и не копайся в моих вещах, птичка. Я этого не люблю. Пошли.
Роман проводит меня в комнату и укладывает спать, точно маленькую девочку. Остаться его я не прошу, быстро поворачиваюсь на бок и делаю вид, что уснула, хотя сна ни в одном глазу.
Значит, я его вторая жена, а фото первой Роман все еще хранит в столе.
***
Уже утро, и Алина Павловна целых сорок минут мучает меня своими тестами. Я вспомнила немного об учебе и о любимой еде. На этом все.
– Не расстраивайся, Илана, постепенно память вернется. Дай себе время.
– А если нет?
– Значит, создадим новые воспоминания.
Это уже Роман. Он не отходит от меня при враче, и, кажется, они хорошо знакомы.
– Роман Викторович, поговорим тет-а-тет?
– Да. Конечно.
Мне кажется или эта врачиха клеит моего мужа? Что-то она мне разонравилась, так и стреляет глазами на Романа, либо меня от ревности уже заносит.
Хм, я ревную собственного мужа? Никогда не замечала за собой такого.
– Вы куда?
– Птичка, я сейчас приду, – говорит Роман, и они уходят в его кабинет. Вместе. Я же остаюсь как дура в гостиной, не зная, что и думать.
Что значит “поговорим тет-а-тет”? Я что, невменяемая либо у меня совсем плохи дела?
Но говорят они и правда быстро. Алина Павловна учтиво прощается, тогда как я насупленная сижу на диване, обхватив себя руками.
– Чего надулась?
Роман садится на корточки рядом, берет мои руки в свои, целует ладони. Смотрит прямо в глаза, и, боже, какой же мой муж красивый! Как с обложки какого-то журнала, и он мой. Я это чувствую на каком-то подсознательном уровне. Я точно хотела за такого мужчину замуж, иначе и быть не могло.
– О чем вы говорили с врачом?
– Ни о чем серьезном. Не переживай.
– Я не переживаю! Роман, не надо обращаться со мной как с ребенком. Если все плохо – просто скажите!
– Нежная моя, все хорошо с тобой. Тесты прекрасные, ты точно идешь на поправку.
– Почему тогда Алина Павловна отдельно это с вами обсуждала?
– Потому что я должен был оплатить ей этот визит.
– И все?
– И все. Идем. У меня есть для тебя кое-что.
– Что именно?
– Сюрприз.
Роман берет меня за руку, отводит на третий этаж дома. Я даже не знала, что он здесь есть, за дверью оказывается мансарда в пастельных оттенках, со скошенной крышей и огромным панорамным окном, выходящим в сторону леса.
