Опер, задержи меня

Раздражение накатывало все больше от понимания, что сейчас они просто трятят время впустую, пока убийца гуляет на свободе в поисках новой жертвы.

Рука невольно потянулась к пачке сигарет.

Бросил взгляд на Наташку, которая уже стояла бледная, как стена, перед ним, и едва ли не ревела от обиды.

Снова закурил, и сильно затянулся сигаретой, чувствуя, что закипает. Не то! Видно же, что ряженая, и притом из ментовки. За десять километров видно.

– Олег Игоревич, ну, а если мы Наташе получше одежду подберем?

– Серега, наш клиент не идиот! Вы хоть скафандр на нее наденьте, не поможет. Нет, это никуда не годиться! Снимай на хуй этот маскарад. Нам девочка нужна молодая, похожая на подростка, и умеющая быстро бегать.

– Но детей мы же не можем использовать! Никто не даст, да и риски. Сами знаете.

– Знаю.

Огнев понимал это, как никто другой. Риски были огромными, а цена ошибки могла стоить жизни подставной приманке.

– Ну и что нам делать теперь? Поверьте, я уже всех в отделе перебрал. Нет никого подходящего.

Олег присмотрелся на тлеющую сигарету в руке, а после перевел взгляд на сослуживцев. Дело надо было закрывать. Оставлять этого педофила на свободе чертовски опасно, и он знал только одну подходящую кандидатуру на эту роль.

– Есть у меня одна актриса на примете. Ее попробуем.

Глава 7

Под вечер мне все же возвращают мою сумку и телефон, однако, даже получив возможность позвонить, я теряюсь. Кому мне звонить-то? В трубу, разве что.

Перебрав список контактов, если честно, я не нахожу человека, которому могла бы позвонить в такой ситуации, поэтому плюнув, выключаю телефон, и забрасываю обратно в сумку.

Я все еще сижу в этой жуткой клетке, в которую вечером привозят еще каких-то двух «женщин», если так можно выразиться. Они воняют отвратными духами, и одеты как шлюхи, хотя они, похоже и есть…ночные бабочки.

– А ты из какого района? Я что-то не видела тебя раньше.

Одна из этих длинноногих куриц подходит ко мне, и недовольно зыркает накрашенными глазами.

– Не из какого. Отвянь!

– Ты чего это бузишь, сопля? Не выросла еще грубить старшим.

– Слышь, тетя, я вообще не из вашей парафии. Так что хавало закрой, и не лезь, а то я и так больная!

Выпускаю шипы и, наконец, шалава отцепляется.

Сглатываю. Как же пить хочется. Душу бы за глоток чая продала сейчас, но, похоже, никто не собирается меня выпускать отсюда сегодня.

Смена дежурных меняется, а я так и сижу в этой обоссаной вонючей клетке. Уроды.

На улице быстро темнеет, и у меня уже ноги стоять затекают, но сесть на эту грязную лавку я, честно, брезгую. Не то, чтобы я там чистюля прямо была, но реально. Противно даже прикасаться к этому всему.

Опираюсь только спиной на прутья, и начинаю просчитывать дальнейшие шаги. Что делать, как выбраться отсюда? Денег на адвоката у меня нет. Знакомых нормальных тоже. Бабка та придурошная заяву свою вовек не заберет. Ах да, на меня же целых три заявы написано! Вот черт.

Сбежать отсюда разве что, да решетки не дают. Как зверька тут держат. Суки менты.

Был у меня еще вариант соблазнить того майора, чтобы срок срезал, но он быстро отпал, так как Огнев даже не смотрел в мою сторону. Видно за версту, что я ему не понравилась от слова совсем. Проклятье.

Я провожу в этой клетке до самого утра, и просыпаюсь, сидя у решетки на корточках. Тех ночных шалав уже нет. Даже не знаю, куда они делись. Отпустили их что-ли, или на допрос отвели, мне плевать. Вот только не плевать мне на то, что я в туалет хочу по-маленькому очень сильно!

– Эй, подойди сюда!

Шикаю на одного из дежурных, но он и глазом не ведет.

– Ты что не слышишь? Я сказала, сюда подошел!

Ору уже на этого урода, но он спокойно потягивает свой кофе, напрочь игнорируя меня.

В животе уже спазмы начинаются. Меня как-то не очень радует сделать лужу прямо здесь. До такого я, как бы, еще не опустилась, поэтому поднимаю шум. Настоящий. Такой, как я могу.

– Вы что, не люди тут? Совсем уже с ума посходили? Откройте клетку! Выпустите меня, выпустите меня немедленно!

Кажется, что связки скоро порвутся, но бляха, это все равно не работает, и у меня складывается впечатление, что я не в ментовке сейчас, а в дурке какой-то. Просто ужас.

Я ору изо всех сил, едва ли успевая набрать в грудь воздуха, пока на горизонте не появляется Огнев. Одет с иголочки, сверкает весь, как обычно. Похоже, он только что пришел на работу, и прямо сейчас проходит мимо.

– Олег Игоревич! Подойдите, пожалуйста!

Мужчина бросает на меня неоднозначный взгляд, но после подходит. Он быстро смотрит на часы, словно до меня ему вообще нет никакого дела, хотя почему “словно”. Так оно, собственно, и есть.

Тут же улавливаю его запах. Приятный, цитрусовый, холодный.

– Чего ты орешь, Калинина?

– Выпустите, пожалуйста! Вы права не имеете меня здесь держать!

– До момента выяснения личности трое суток можешь сидеть.

– Я не буду тут сидеть!

– Тебя никто не спрашивает.

Закусываю губу, и отворачиваюсь. Если бы сейчас у меня был камень, я бы с радостью бросила его прямо этому майору в самодовольное лицо.

– Адрес вспомнила?

– Нет, не вспомнила!

– Ну, тогда сиди, и вспоминай.

Огнев просто разворачивается и уходит, и я не выдерживаю.