Алави его светлости

– Именно так я и сказала. Каждый раз я рисую его неосознанно. Рука сама выводит.

– В таком случае, раз мы решили все вопросы, можете быть свободны.

Я поднялась, но выходить не спешила, не считая наш разговор завершенным. Магал добавил:

– И избавьтесь от этой кофты.

– Это еще почему?

– Ею вы предлагаете себя всем желающим.

– В смысле? Нормальная кофта, все прикрывает! – рефлекторно натянула низ на филейную часть, и это не ускользнуло от цепкого взгляда Ноэля.

– Дело не в той части вашего тела, которую вы пытаетесь прикрыть, а в цвете наряда. Судя по всему, наш мир в своем университете вы не изучали.

– Изучали, но… – я осеклась. Стоит ли говорить такие вещи магалу? Внимательный взгляд мужчины стал словно осязаемым. На мгновение мне даже показалось, что сам Ноэль коснулся меня. Я подняла глаза, но он и с места не сдвинулся.

– Но?

– Мне он показался скучным. Часть лекций я прослушала, а часть прогуляла.

– Скучным? – мужчина словно оскорбился. Хотя почему словно… Мне лично тоже бы за родину обидно стало!

– Ну, а что? Ни один верджилиец на лекции не явился. Фотографии вы делать не даете, свидетелей, которые бы общались с вами, почти нет, описаний путешественников – тоже, зверей не отправляете, даже растения жмотите! А ваш язык… – я замолчала и закатила глаза.

– И он вам не угодил?

– Смесь немецкого с китайским! Ни произнести, ни написать. Нет, я, конечно его выучила, к языкам у меня особая страсть, но удовольствия от него не получаю ни малейшего.

Мужчина как-то нехорошо улыбнулся. Было в этой улыбке что-то не то угрожающее, не то предостерегающее, но в любом случае по спине прошелся холодок.

Ноэль поднялся и медленно, не сводя с меня взгляда, подходил ближе, неспешно произнося:

– Унцвейг де гир андрух те пас,

Ильван айн хи, ту ке верас.

Я прекрасно знаю верджилийский. Неприятные слуху согласные и ужасные придыхания в конце фраз превратились вдруг в завораживающую музыку слов и интонации. Учителя говорили, что на верджилийском я разговариваю почти без акцента. Ха! Я удивлюсь, если кто-нибудь из местных разберет хоть слово сквозь мой акцент…

«Красив рассвет, на кончиках твоих ресниц дрожащий,

Хочу испить я жизнь из губ твоих манящих…».

– Получите, – негромко произнес Ноэль, оказавшись совсем близко, но я безнадежно потеряла нить разговора.

– Ч… что получу?

– Удовольствие. Это я вам гарантирую.

Его пристальный взгляд смутил. Он рассматривал меня, словно необычного зверя, подобных которому никогда раньше не видел.

– Хотите цветов?

– Хочу, – произнесла я, замерев, словно мышка, пока магал осторожно, почти бережно заправлял за мое ухо выбившуюся из хвостика прядку. – В смысле, не от вас. Ну, ваших цветов, но не от вас. Не как от мужчины. Вы понимаете, о чем я?

– Нет.

– Хорошо, – отступая на шаг назад, я натянула рукава кофты на ладошки. Всегда так делаю, когда нервничаю. – Я сразу хочу расставить все точки над i! Поскольку мы вынужденные узники в вашем мире – держите дистанцию. В мои покои заявляться не нужно. И не тешьте ни малейших иллюзий по поводу того, что я могу стать вашей любовницей. Это исключено. Категорически. А, если вы решите посягнуть на мою непорочность, – мужчина изумленно приподнял бровь, явно не поверил, – то я буду жаловаться в межмирный совет и он…

– Ничего мне не сделает. С чего вы решили, что настолько неотразимы?

– Ну, – холодный и совершенно сексуально незаинтересованный тон мужчины немедленно меня осадил. Казалось, что только что случившихся намеков и вовсе не было. – В книжках про попаданок постоянно так случается. Она попадает в другой мир и ее пытается совратить страшно красивый властный темный лорд, король, королевич, граф, верховный маг, а то и все разом. Так вот я на эту удочку не попадусь.

– Вы, правда, думаете, что магал Вёрджила, перед которым с удовольствием раздвинет ноги любая самая прекрасная фави магалиата и даже соседних миров, заинтересуется заурядной и совершенно непримечательной девушкой с Земли?

Прямо под дых дал словами! Во мне вспыхнуло негодование. Это я-то заурядная и непримечательная? Вот сволочь! Неотразимая сволочь! Если бы могла сделать это без политического скандала, я бы съездила сейчас мраморной статуэткой дракона по его великолепному лицу! Вместо этого гордо вскинула голову и скрестила руки на груди:

– Думаю.

– Звучит как предложение, фави Софи. Осторожнее со своими желаниями. Они имеют свойство сбываться.

– Да что вы о себе возомнили!

– До этого момента я не думал о вас вовсе, но после такого заявления, признаться, нахожу все это весьма любопытным…

Я стиснула зубы и сжала от бессилия кулаки. Не на такую реакцию мне хотелось надеяться! Планировала разобраться со всем на берегу, очертить, так сказать, границы, а оказалось, что сама себе удавку на шее затянула. Вместо ответа я молча попыхтела и, развернувшись, без каких-либо проявлений уважения вышла и громко-громко хлопнула дверью. Затем снова ее открыла и вернулась, вспомнив, что не знаю, куда мне идти. А что? Одним из самых сильных чувств, которые я испытываю, является чувство самосохранения.

– Я не знаю, куда мне идти, чтобы подумать над договором и разработать план мести за ваш мерзкий поступок.

– Если вам станет от этого легче, решение о вашей доставке в Вёрджил принял не я. Более того, мы с вами вряд ли еще увидимся. Не тратьте время на ерунду, а лучше займитесь делом.

Прежде, чем я успела рот открыть, двери бесцеремонно распахнулись, и в кабинет зашла другая красавица. Наряд ее не сильно отличался от наряда девицы, что пыталась разобрать папки. Только был существенно богаче и ярче, а еще на животе незнакомки искрился золотистый узор.

– Это она? – без приветствий и обиняков заявила черноволосая красавица с длинной белой прядкой спереди. Девушка принялась бесцеремонно меня разглядывать. – Я бы на твоем месте не стала носить в Вёрджиле такие цвета. Если, конечно, не хочется лишних приключений.

– Спасибо, меня уже просветили, – ответила несколько грубо, но и незнакомка уважения не выказывала.

– У нас с Рихтером есть предложение по поводу землянки.

– Какое предложение? – сердце недобро ухнуло. Я перехватила взгляд Ноэля, но мужчина не собирался ничего объяснять.

– Она может стать цави! У Рихтера как раз освободилось место. Это весьма почетно, – последняя фраза предназначалась для моих ушей, но я понятия не имела, что значит какая-то там цави. Вот, где начинаешь понимать, что изучать следует все, а не только то, что нравится. Никогда не знаешь, какие знания окажутся жизненно необходимыми. Я помнила, что в Вёрджиле со статусом женщин вообще все плохо. И, вроде как, даже брака нет. Женщина может быть либо свободной, либо чьей-то в каком-то статусе. И эта самая «цави» мне категорически не нравилась.

– Меня это не интересует, сестра, решайте сами.

– Но Ноа! Мы же не можем допустить, чтобы тори ею воспользовались? А зачем иначе Зорин призвал ее?

– Дарин, у меня и без этого полно забот. Вы просили доставить землянку – я ее доставил. Теперь она – ваша головная боль. Кто-то в магалиате должен заниматься делами, пока вы развлекаетесь и придумываете теории заговоров.