Живые есть?

Плюхнулась в креслице и закрыла глаза.

– Гаап!

Тишина.

– Гаап, блин, где тебя черти носят?

Окна были закрыты, но я почувствовала прохладное дуновение на шее. А затем, на плечо опустила рука. Нежно так, опустилась и слегка сжала пальцы.

– Мне сейчас не до нежностей, – я встала и встретилась с серыми грустными глазами. Ну, почему он не меняет внешность и зациклился на этой одной? Неужели и вправду застрял из-за меня?

– Алиса, у меня пока нет новостей.

– Месяц, Гаап, целый месяц мы бьёмся над тем, чтобы вернуть душу Марины! Ты же демон!

– Демон! А ты, человек! И, что с того?

Он вёл себя странно, словно, что-то скрывал от меня и боялся проболтаться.

– Во-первых, – начала я, но потом, устало опустилась в кресло, – Ладно, просто, странное предчувствие, будто что-то надвигается.

– Это наша сделка, которая формально заключена, а фактически совершенно не имеет силу. Я не могу вернуться в ад, не могу заключать новые сделки, хотя раньше я проводил их до десяти в день. Единственное, что я могу, так это торчать около тебя! – со злостью сорвалось с его губ.

Мне стало обидно от его слов, как будто я была чем-то противным даже для бесовского отродья. И Гаап частенько мне об этом напоминал.

– Я чувствую вину за то, что произошло с Мариной.

– Зря. Если с нашей затеей ничего не выйдет, то лучше не накручивать себя.

Я, как сидела за столом, так и уткнулась лбом в столешницу, а руки безвольно повисли вдоль тела. Но каждый волосок на теле получал слабый электрический разряд от находящегося рядом демона. Это бесило и отвлекало. Я человек, а точнее женщина. И некоторые вещи тело требовало слишком часто, а дать ему этого я не могла.

Гаап сел на стол и погладил по волосам. Ни к чему не обязывающее поглаживание, как пожалеть маленького ребёнка, а мне нужна была разрядка.

Не поднимая головы, я перехватила его руку и сжала.