Последняя пристань «Тепло и уют». Жизнь прожить – не поле перейти

Любовь, какую она хотела бы, она выбросила из головы и сердца, ещё тогда, когда узнала результат своей операции. Она не имеет права на что – то высокое, неземное. Самое большое её счастье, это её девочки, которых она любит больше всего на свете. А без своей придуманной ею любви, она потерпит. А может, её и вовсе нет, этой сумасшедшей любви. Уважение, понимание, вот и вся любовь.

Глава 13

Но, всё было так, пока не грянули лихие, девяностые. Всё, как будто перевернулось с ног на голову. Государственные предприятия стали закрывать. Нерентабельно содержать их, предпочитая коммерческие. Какие они, эти коммерческие и с чем их едят, было ещё не понятно. Но, дом быта, где она руководила, тоже закрылся.

Всех вынудили уволиться и искать другое место работы. Само здание продали под офис, какой – то преуспевающей фирме. Что это за фирма и в чём она преуспевала, никто не знал, но у входа теперь стояли бритые молодцы и без предварительного разрешения и пропуска никого не впускали в здание.

В сорок два года, осталась не удел и Нина Ивановна Назарова, теперь уже. Не девочка, скажем прямо, чтобы её кандидатуру схватили с руками, ногами на новом месте. Да и пришло время, жизнь поменялась в стране. К власти пришли другие люди, с другими взглядами на эту жизнь.

Появились ни откуда хозяева этой жизни, охранники, чтобы эти хозяева могли спокойно заниматься любовью прямо в своих кабинетах, с молодыми секретаршами. Молодыми. Кто они и что они за хозяева, никто не знал, но приходилось мириться. Жизнь поменялась кардинально в самой стране. Пришёл капитализм чистой воды.

Нина Ивановна осталась на обочине дороги, недавно ещё такой ровной и гладкой, казалось бы. По состоянию здоровья, инвалид второй группы, какая никакая пенсия. Дети взрослые, уже работают. А тут приспели внуки. Ну, а если у тебя есть эта радость в жизни, то в большей степени ни какие другие дела, тебя почти не интересуют.

К этому времени она была уже не обременена узами супружества. Может с появлением детей, а потом внуков, стала меньше уделять внимания супругу, а может, просто он поддался дани моды. Седина в бороду, а бес в ребро. Нашёл себе молоденькую, но с ней не сложилось. И были потом ещё несколько и молоденьких, и не очень. Но разгульная жизнь ему приглянулась больше семейной, и, он пустился во все тяжкие, в этот разгул.

Чтобы уж очень переживать, она конечно же не переживала, но ночью, украдкой от близких своих, нет- нет да роняла слезу, в подушку, всем женщинам подружку. Неужели жизнь прошла? Но, ведь она ещё и не видела её, как хотелось. Не сделала, что было задумано.

А, как же мечты? Но, это ночью, когда никто не видит. Утром, она снова полна сил и энтузиазма, весела и бодра. Всё у неё хорошо, да даже отлично. И дети радуются на свою мамочку, а она счастлива, что они у неё всё – таки, есть. Смысл всей её жизни. Её необыкновенная радость, её опора и надежда.

А однажды случилось так, что она схватила ручку и стала писать. Текст сам ложился под пером. Да, она его видела перед глазами. Он стоял перед ней, как раскрытая книга. Сама она не понимала, что с ней происходит. Будто какое – то наваждение.

Из под её пера, появлялся на свет целый роман о любви. О любви, про которую она сама, только мечтала. Может, это был крик души, которой не хватало этой самой любви? Кто знает. Все дела, как бы отодвинулись куда – то. Дочки и зятья недоумённо переглядывались, внуки на время занялись играми, чтобы не мешать и не отвлекать бабулю от её дел.

Неделя упорного труда и работа закончена. Триста шестьдесят страниц – мелкого убористого текста. Когда книга была издана и стала пользоваться спросом у читателей, а тогда ещё читали, её, как будто прорвало. Идея порождала идею, сюжет за сюжетом сменяли друг друга.

Глава 14

Боже! Боже! Ты вспомнил про меня, – шептала Нина Ивановна, как когда – то, так шептала молоденькая девчушка, Ниночка, мечтавшая бегать ножками, как все здоровые девчонки. Танцевать и порхать, как бабочка с цветка на цветок.

Но время неумолимо бежит. Не успела оглянуться, как ей уже под пятьдесят. Хотя говорят же, сорок пять, баба ягодка опять. А, тут каких – то три года плюсом. Ну и что, что сорок восемь? Жизнь продолжается и каждый период жизни хорош по – своему.

По всей жизни она не обижала старость; сирых, убогих, обиженных она не пропускала мимо, не оказав посильную помощь. На её руках умерла матушка Мария, показавшая Ниночке, сама того не желая, путь к свету, который ей был необходим, как воздух. Тогда.

Валентина Семёновна осталась для неё по жизни самым добрым, самым значимым человеком на земле. Она была частью её семьи, и Ниночка никогда не проходила мимо судьбы этой замечательной женщины, показавшей ей самой свет в конце тоннеля.

Она помогала теперь в свою очередь пожилой женщине. Да, она была частью её семьи. Ведь, семья, это не только родные по крови. Это люди, с которыми тебе тепло и комфортно. Валентина Семёновна была таким человеком, с которым ей было тепло. Она не могла представить себе жизни, без этого замечательного во всех отношениях друга, наставника. Да, она для неё была больше, чем мать.

А тут воспоминания детства ярко пришли, каким – то всполохом. Она представила себе обиженных судьбой и родными стариков и захотела помочь этим беднягам по – настоящему. Вспомнились ей паперти церквей, где она стояла с протянутой рукой.

Но, ей повезло в жизни больше, чем тем, кого она видела, бывая иногда в храмах. Если быть до конца честной, ходила туда редко. Дом, работа, дети, заботы, а о душе думать, как следует, всегда не хватало времени. Теперь она поняла, пришло это самое время.

Хотелось ей курировать и спонсировать дом престарелых. Чтобы последние годы свои, люди, попавшие туда по неизвестной причине, пожили, как того заслуживала старость. Просто старость, в независимости, хорошим был человек, или не очень на дорогах своей жизни.

Глава 15

Она выбрала рядовой, как десятки похожих друг на друга. Давно без ремонта, с неухоженной территорией двора. Директор сего заведения, чопорная, быстроглазая Маргарита Сергеевна Западня, почему – то сразу не очень глянулась ей.

Но, ведь помочь нужно было не Маргарите Сергеевне, а её подопечным. А помочь нужно непременно. Это кричало прямо из каждого угла этого богом и людьми забытого, так называемого приюта.

Ни мебели стоящей, ни удобств человеческих здесь не было, и это было видно невооружённым глазом. О еде думается, говорить даже не приходилось. Какой дом, такой и стол, по всей видимости. Хоть и говорят, не красна изба углами, а красна пирогами. Но, Нине Ивановне так не казалось. Ни углов здесь настоящих не было, ни тем более, как ей казалось пирогов.

Старики этого заведения были настолько миниатюрны, что казалось, их всех готовят на конкурс моделей. Только глаза, напоминавшие потухшие угли, да ноги, что они еле волочили, говорили, что это просто старики.

И старики никому не нужные. Не слышно здесь ни смеха, ни шуток. Да, какие шутки? Они казались какими – то тенями, вышедшими из другого мира.

Маргарита Сергеевна много суетилась, лебезила, заискивала, глядела преданными глазами собаки в глаза спонсора и от этого всё больше и больше приводила Нину Ивановну в то чувство, когда человек перестаёт совсем верить другому человеку.

Ну не верилось ей, что в этом заведении может быть хорошо этим потухшим и глазами, и душой людям. А Западня всё выворачивалась наизнанку, расхваливая всех своих сотрудников, да и себя, тоже не забывая.

Вот, если бы немножко денежек нам, так мы бы совсем зажили отлично, – тараторила она. Ведь мне и самой так хочется помочь этим беднягам, но где же взять средства, если у меня зарплата с гулькин носик, – плакалась она. В бюджете, ни каких дотаций, а что было положено, выбрали давно.

Вот, если бы и она закатывала глаза под лоб, показывая этим верх блаженства, уж я бы тогда развернулась. Уж я бы тогда развернулась, – повторилась она. Я бы сделала оазис в пустыне для этих бедолаг.

Ведь сколько им осталось? А живут в таких условиях, что некоторым хочется уже быстрее туда и она показывала глазами полными слёз вверх, из чего нужно было понять, что на небо.

Говорят же, что только там нет проблем. Но и здесь тоже можно жить прекрасно, если бы нашёлся человек добрый, – и она засмеялась, и богатый. Да, чтобы смог расстаться с денежками своими ради этих несчастных бедняжек.

И она ещё раз пустила скупую слезу и щедро вытерла её идеально чистым платком, по всей видимости, никогда не исполнявшим свои прямые функции раньше.

Нина Ивановна впечатлилась рассказом директрисы, хотя и без её излияний всё было видно и так. Да ей и не жалко было своих кровно заработанных. Ей просто не хотелось, чтобы её деньги, совсем не так уж и легко заработанные, попали не по назначению. Она никогда не была жадной, но всегда хозяйственной и справедливой.

Наверное, поэтому – то эти деньги у неё и были. И отдать их, просто так какому – то хапуге, ей совсем не хотелось. Но она вела себя тактично и только попросила Маргариту Сергеевну, показать её владения.

Та, с каким – то пылом и жаром тут же вызвалась сама сделать это и повела новую курочку Рябу, показывать покои (так назывались комнатухи) старых, больных людей, которые по каким – то разным причинам попали сюда.

Всё было убого, сиро и настолько неприглядно, что у женщины заныло сердце. Ей стало просто страшно, видеть всё это и даже появилось ощущение, что это касается лично её. Будто она сама здесь живёт, в этом богом и людьми забытом захолустье. В этих комнатах отдыха, спальнях, коридорах, санузлах. Она передёрнула плечами, словно замёрзла, хотя на улице стоял месяц июнь, выдавшийся в этом году несказанно жарким, от чего и в этом здании было невыносимо душно.

Глава 16

Дом был огромен. Раньше здесь находилось какое – то предприятие технического назначения, не пригодившееся видно новым хозяевам, и они выделили его, как раз по назначению. Для тех, кто уже не имеет силы ни позаботиться о себе, ни претендовать на что – то более сносное, ни постоять за свои права.

Высокие потолки создавали впечатление, что здесь живут не люди вовсе, а муравьи. Комнаты раньше, по всей видимости, были цехами и их перегородили простыми листами ДСП на маленькие клетушки. Человека на три, четыре, а то и пять.

Кровати здесь были с далёких советских времён, что раньше стояли в больницах и детских садах. На окнах старые, разные по фактуре и цвету занавески. Такие же покрывала на кроватях. Стулья по количеству жильцов, столик.

Телевизор, старенький и ещё ламповый, находился в небольшом холле, если так можно было назвать своеобразный отсек помещения, где на данный момент, ютились несколько человек обоих полов. Они обсуждали фильм, только что просмотренный ими.

Нина Ивановна и сама очень любила старые советские фильмы за то, что они были полны глубокого смысла. Вот и теперь эти люди – тени, как бы анализировали игру героев, и горячо споря, в большинстве, защищая слабую сторону.

Фильм назывался « Два капитана» – советский шести серийный цветной приключенческий, по одноимённому роману Вениамина Каверина, снятый в 1976 году и ставший последним для режиссёра Евгения Карелова.

Правда, телевизор, который стоял у этих стариков, не давал им возможности насладиться красками, потому, как был черно – белого изображения. Да, они уже привыкли к серой жизни и, как бы не замечали этого. Главное сюжет, а краски? Каждый видел этот фильм, в своём любимом цвете.

Завидев же, идущих директора и незнакомую женщину средних лет, они притихли и заискивающе стали ждать, что потребуется от них. От них требовалось, подтвердить, как ужасно плохо живётся им здесь, не смотря на старания персонала и руководящих лиц. Что они и сделали незамедлительно.

Западня удовлетворённо крякнула и повела Нину Ивановну обратно в свой кабинет. Та, записав кое какие данные себе в блокнот, стала прощаться с Маргаритой Сергеевной, сославшись на занятость, но пообещав, что дело за перечислением определённой суммы не станет и помощь им придёт буквально в ближайшие дни. Выходя из кабинета, она улыбнулась Западне и пообещала, навестить их в скорости ещё раз. Да, мы теперь будем встречаться часто, сказала она директрисе этого будущего оазиса и поторопилась на выход.

Маргарита Сергеевна поняла это по – своему, так как знала, что спонсоры строго контролируют, куда и как расходуются их вложения. Но, она работала на этом месте слишком долго и знала правила всей этой игры. Уж кто только не приезжал к ним с всякими там проверками, никаких нареканий и нарушений, никто и никогда не находил.