Передай привет небесам

– А ты готов?

– Посмотрим.

– Если начнешь выступать, то тебе нужен будет спонсор. Сам понимаешь: форма, массажист, врач, проживание, питание – это деньги не такие уж большие, но у тебя их, насколько мне известно, вообще нет. Мой банк готов взять расходы на себя… Пока тебя здесь содержат, а потом куда? Какой клуб или какая промоутерская компания возьмет сорокалетнего?

– Мне тридцать семь.

– И тем не менее.

– Я придумаю что-нибудь, – произнес Алексей, впрочем, не очень уверенно.

– Думай, конечно, – согласился Ерохин, – но я предложил тебе вариант. Кстати, у нас в банке залоговая машина есть. Клиент взял кредит маленький под залог автомобиля «Рено-латитюд». Машина старая: ей десять лет, но состояние прекрасное. Забирай ее!

– Мне не рассчитаться.

– Так забирай!

– Так я не умею брать: все должно быть честно заработано: деньги, машина, слава, любовь…

И вдруг Алексей понял, что это шанс.

– Сережа, правда, что ты в полиции работал?

– Убойный возглавлял в отделе полиции, пока не погнали.

– Тогда не надо мне никакой тачки! Мне твоя помощь нужна. Если ты сможешь, то буду век благодарен.

– Все, что смогу.

– Ну тогда слушай. Ты ведь в курсе, что я двенадцать лет отсидел по сто пятой. Сидел за убийство, которого не совершал. Сейчас просто хочу узнать, почему меня упаковали без доказательств.

– Какие были улики?

– Показания жены, которая сказала на суде, что видела, как я взял пистолет и пошел убивать ее отца, и сто тысяч евро, которые упали на мой счет за границей.

– Других свидетелей, кроме жены, не было?

Метелин покачал головой.

– Я смогу с ней поговорить? – спросил Сергей.

Алексей снова покачал головой.

– Вряд ли. По слухам, она подсела на наркоту и не вылезает из клиник. Даже если она что-то расскажет, то показания ее в расчет приниматься не будут.

Теперь уже Ерохин кивнул. Потом он достал из кармана небольшой блокнот и ручку. Попросил Метелина написать номер дела и в каком отделе его вели, а также фамилию следователя.

Оставшись один, Алексей поработал у мешка: лупил его долго и нещадно, как будто хотел выбросить из себя всю накопившуюся за долгие тюремные годы ярость. Бил долго – до пота, до изнеможения. Потом опустился на гимнастическую скамейку и, как только восстановилось дыхание, начал качать пресс.

Глава девятая

Кубинец не отказался стать спарринг-партнером, но запросил за свою работу такие деньги, какие генеральный спонсор платить отказался. Гарри Хук был очень опечален и сказал, что тот парень с Кубы – единственный оптимальный вариант. Он похож на Оласьело фигурой, длиной рук и манерой ведения боя, потому что намеренно копирует его стиль, да и первый тренер у них был один и тот же. Теперь надо было искать другого боксера, но Гарри наотрез отказывался приводить в команду русского, считая, что в России среди тех, кто готов был бы участвовать, высококлассных соперников для Шепелева нет. А если и есть, то они все на контрактах. Нынешним спарринг-партнером, Ивановым, американец тоже не был доволен, считая, что тот в открытый бокс не идет, пытается только защищаться. А ведь нынешний чемпион мира, с которым через полгода предстоит драться Шепелеву, работает как раз в другой манере – в остро атакующей.

Метелин стоял у ринга и наблюдал, как претендент лупит по защите Иванова, а тот только подставляет локти и отклоняется назад, чтобы уйти в сторону. Шепелев бил прямыми, наиболее сильными в его арсенале ударами и лишь изредка сближался, чтобы нанести боковой.

– Юра, – кричал Альберт Иванович, – что ты творишь? Ты на удобной позиции для Оласьело. Тебе надо рвать дистанцию, сближаться с одновременным ударом по корпусу. Даже если не пробьешь, то висни на нем. Утомляй своим весом, чтобы он тебя носил, как баба беременная живот таскает…

Но претендент на звание, вероятно, не слышал, продолжая делать то, что привык.

Даже Гарри Хук не выдержал и крикнул:

– Стоп!

Он вылез на ринг, что-то объяснял, Шепелев кивал, соглашаясь, а старый американский тренер начал демонстрировать. Стал качать корпусом, потом с шагом вперед выбросил левый свинг[12 - Свинг – длинный боковой удар.] и на следующем сближении – апперкот правой.

– О’кей, – согласился Шепелев, тяжело дыша.

Гарри посмотрел на него и развел руки в стороны.

– Тайм-аут.

Претендент подошел к канатам и посмотрел на Гусева:

– Что я не так делаю?

– Все, – ответил Альберт Иванович, – ты полагаешься на свою силу, которую теряешь с каждым ударом. Уж если ты лупишь, то надо делать это расчетливо. Со стороны может показаться, что у тебя преимущество, но судьи в углах считают только попадания, а не твою активность. Прыгать перед Оласьело тебе не придется: он достанет тебя легко – у него размах рук больше двух метров.

– Два метра и пять сантиметров, – напомнил Шепелев, – я это хорошо помню.

– Ну да, – согласился Гусев, – а потому кружи его, заходи за его сильную руку и свингуй. Гарри все правильно говорит. Длинный боковой слева, а потом правой в корпус или в подбородок, если получится, а потом висни на нем…

Тренер зачем-то посмотрел на Алексея, словно все сказанное предназначалось и для него.

– Не обязательно бить левой в голову, – включился Метелин, – достаточно пару-тройку боковых ударов в плечо, чтобы пробить мышцу. У длинноруких это слабое место.

Претендент уставился на него, а потом обернулся к Гусеву.

– Это кто? – спросил он. – Это уборщик? Что он вообще делает у ринга?

Потом он снова обернулся к Алексею:

– Иди подметай! А если делать нечего, то форму мне постирай.

– Зачем ты так, Юра? – попытался остановить его Гусев.

Но тот не смог остановиться и пошел в центр ринга:

– Всякое чмо меня учить вздумало.