Чёрная королева

Умереть казалось легче, чем жить.

Охрана вернула меня во дворец в почти невменяемом состоянии.

Сиобряну пришлось заметать следы.

Наши отношения с Орденом и так оставляли желать лучшего, а тут ещё моя выходка – я спалила к чертовой матери целый монастырь.

Я не боялась наказания – я почти жаждала его. Ведь это по собственной вине я потеряла моего ребёнка.

Все решения, что казались такими разумными на момент их принятия теперь виделись малодушным желанием избежать ответственности.

Я сломалась. Сломалась, даже не понимая этого.

Цеплялась за ярость – единственное, что ещё хоть как-то держало на плаву.

Не знаю, что стало бы со мной, если бы не муж.

У Сиобряна хватило терпения и разума вернуть меня, даря надежду.

Государь говорил о том, что кем бы ни был человек, забравший Лейриана, мы найдём его. Человек на земле не птица в воздухе – люди оставляют следы.

Мы оба сходились во мнении, что к похищению причастны Чеаррэ.

Но вскоре эмиссары Сиобряна донесли, что Эллоиссент не покидал пределов Эдонии.

Это не слишком меня убедило. Ведь похитителем мог оказаться кто-то из родственников или наёмников?

Мы продолжали искать в этом направлении, копали со рвением, но безрезультатно.

Отчаявшись, я написала Эллоиссенту напрямую, задав терзающий вопрос.

И получила удручающий ответ:

«Очень жаль. Это не я».

Ни одной ниточки найти так и не удалось ни шпионам, ни магам, ни агентам сыска.

Ровно через год, с ювелирной точностью, день в день с моим первенцем, родились близнецы – принц и принцесса Фиара.

Мальчика нарекли Рианом, девочку – Анэйро.

Имя моему сыну дала династия. Дочь позволили назвать так, как пожелаю.

Сначала я и глядеть на детей не хотела. Мне казалось это предательством первого, брошенного мною ребёнка.

Но Сиобрян вновь нашёл нужные слова, а главное, мое истосковавшееся по людским чувствам, сердце, потянулось к детям.

Так и начала новая эра моей жизни.

Эра под знаком Близнецов.

Глава 2. Аудиенция

Утро выдалось дождливым.

Всю неделю светило солнце, а сегодня вдруг решил пойти дождь, словно нарочно для того, чтобы мы покидали столицу утопая в грязи.

Сквозь витражи окон можно было видеть струи воды, прочерчивающие на стекле водные ручейки.

Я сидела, подперев подбородок ладонью, опустив ноги на маленькую подушечку и рассеянно глядела то в окно, то в камин, где на ложе из раскаленных углей тлели дрова.

Огонь и вода – две стихии, за которыми, если верить поэтам, можно наблюдать бесконечно.

Придворная дама речитативом тянула молитвенные катрены. Считалось, что так она меня развлекает.

– Довольно, милочка, – прервала я её. – На сегодня достаточно и молитв, и поэзии.

– Да, ваша милость, – склонила девушка голову, придерживая пальцем страницу с картинкой, изображающей сражение Слепого Ткача и Святого Аймэ.

Дверь распахнулась.

На пороге стояла моя драгоценная дочь.

Она запыхалась и придерживала кончиками пальцев мешавшую бежать юбку.

Ворвавшись в унылую комнату маленьким живым смерчем, Анэйро застыла, прижав ладони к горящим щекам.

От своего отца она унаследовала тёмные волосы, льдисто-серые, с узким разрезом, глубоко посаженные глаза, прикрытые густыми ресницами, прямой, чуть удлинённый нос и едва заметную широкоскулость.

Эти выступающие скулы выдавали внимательному наблюдателю безоглядность и страстность её натуры.

– Добрые утро, матушка, – заговорила Анэйро, лаская слух мягким, как колокольчик, голосом. – Извините, что вот так врываюсь.

Я раскрыла дочери объятия:

– Моя дорогая, не стоит извинений. Ты можешь приходить ко мне всякий раз, когда пожелаешь. Иди сюда, присядь рядом. Вижу, ты взволнованна?

– Слышала, вы уезжаете с братом на север. Это правда?

– Да.

– А я?

– Ты остаешься с отцом.

– Жизнь брата для короны имеет куда большее значение, чем моя. А как маг, я не уступаю ему. Это несправедливо, что я вынуждена остаться во дворце, в том время, как вы будете подвергаться опасности!

– Так решил твой отец. Не я.