Порочный

Глава 35

Ева

Порочен каждый. Разница лишь в степени. Грешки есть у всех. Просто кто-то прячет за дверцей шкафа пару грехов, а кто-то – пару десятков. Или даже сотен. А сколько грехов у тебя на счету, мой друг?

И не ври, что их нет.

Все утро провела у Ленки. Узнала невероятную новость – она начала встречаться с нашим общим знакомым, Владом Копыловым. Высокий накачанный парень со смазливым личиком. Он пользовался авторитетом среди молодежи. Многие девчонки мечтали завести с ним отношения. Стоило ему поманить пальцем, как они сами лезли к нему в машину.

Не знаю, что они нашли в нем. Как по мне, Влад – пустышка. Снаружи красивая обертка, а внутри гниль.

– А ведь я не люблю его. И мне кажется, он меня тоже. Знаешь, мы смогли бы сыграть идеальные отношения, – вещала мне подруга. – Я могла бы играть роль верной девушки, а он – любящего парня. Мы бы играли все так искусно, что никто из окружающих не заметил бы фальши. Все считали бы нас идеальной парой. И если бы у нас появились дети, то даже они не обнаружили бы нашего притворства. Они бы думали, что у них идеальные образцовые родители, брак которых был построен на взаимной любви и несгорающей страсти. Думаю, нас хватит надолго.

– Но зачем весь этот спектакль, если ты ничего к нему не испытываешь? – не понимающе уставилась на нее я.

– Просто. Для галочки, – передернула плечами Лена.

Вернувшись домой, я увидела папу, сидящего за обеденным столом. Отхлебывая чай из кружки, он апатично смотрел в одну точку. Я тоже налила себе чай и села рядом.

Пип. Пип. Пип.

Что это?

Звук шел от папиного телефона. Ему приходили сообщения.

– Пап, ты чего не читаешь? – удивленно спросила я, размешивая сахар в кружке.

– А смысл? – папа сделал еще глоток. – Лариска твою маму по магазинам потащила. Вот сейчас слушаю, как списания с карты приходят…

Лариса – подруга мамы. Но папа ее недолюбливает. Он говорит, что из-за этой Ларисы вечно одни неприятности. Моя мама постоянно приводит в пример папе Ларисину семью:

«Лариса с мужем в Египет этим летом поедут, а мы снова на даче комаров кормить будем».

«А Ларисочка в норковой шубе ходит».

«Муж Ларисе путевку в санаторий купил. Эх, расслабится подруга…».

Пип. Пип. Пип.

Снова сообщения.

– Господи, эта женщина меня разорит скоро! – воскликнул папа, громко поставив стакан на стол.

Если бы вы могли покрасить свою душу в определенный цвет, в какой бы вы покрасили? Раньше я бы с уверенностью сказала – черный. Но сейчас мне в голову приходили только теплые цвета – пурпурный, бирюзовый, лазурный…

Неделя прошла незаметно. Паша вышел с больницы.

Сегодня, как он и обещал, мы сходили в кино. Шел фильм про каких-то космических паразитов, проникающих в организм людей, после чего у этих людей появлялись новые способности.

Честно говоря, я не особо следила за сюжетом. Более интересен мне был человек, сидящий справа от меня. Да, Паша. Боковым зрением я все время следила за ним. Мне нравилось наблюдать, как его скулы растягивались в небрежной улыбке, как рука время от времени, не торопясь, тянулась за попкорном.

– Понравился фильм? – спросил он после сеанса.

– Да, очень, – ответила я, хотя сама смутно помнила, о чем он.

Мы пошли домой. Несмотря на то, что Пашу уже выписали из больницы, он все же немного прихрамывал.

– Мне вообще нравятся фильмы Марвел.

– Марвел? – насколько я помнила, фильм назывался не так.

– У-у-у, беда, – протянул Паша.

Всю оставшуюся до дома дорогу он рассказывал мне про студии, фильмы, любимых актеров. Я слушала вполуха. Но это не из-за того, что мне не было интересно – я просто не могла сосредоточиться.

Когда мы дошли до дома, он спросил:

– Ну что, ситуация прояснилась?

– Да, вроде. Так кто, говоришь, снимается в Марвел?

Приложив ладонь ко лбу, Паша рассмеялся:

– Ладно, балда, проехали. Увидимся завтра?

Поняв, что сморозила глупость, я прикусила губу.

– Скорее всего.

«Балда». Вроде, я должна была бы обидеться, но… Он сказал это с такой любовью и лаской, с какой парень называет любимую девушку «зайка», «солнышко», «лисенок».

Внезапно мне показалось, что за нами следят. Я резко дернула голову в сторону, но там никого не оказалось.

«Совсем умом тронулась», – подумала я.

Тем временем Паша внимательно изучал мое лицо. От этого мне было немного не по себе.

Внезапно он сделал шаг ко мне, протянув руку к моему лицу. Я отстранилась.

– Да подожди ты, глупышка. У тебя на щеке что-то…, – тихо сказал Паша.

Я замерла. Паша сократил расстояние до минимума. Хитро сощурив глаза, он, словно приглядываясь, наклонил голову ко мне и нежно провел пальцами по щеке. Затем его пальцы перешли к подбородку.

Наклонив голову набок, он двумя пальцами обхватил подбородок, быстрым движением притянул мою голову к себе и… поцеловал…

Время остановилось.

Прострация.

Земля ушла из-под ног.

Но я ответила на поцелуй. От его теплых губ жар пронесся по всему телу. Наши языки, слившись воедино, танцевали танго. Я забылась.

Для нас обоих это было в неком роде кощунство. Мы оба понимали это.

Мой разум ушел куда-то далеко, в космос. Я перестала соображать.

Вспомнился поцелуй с Тимуром. Тогда я ничего не чувствовала, никаких эмоций. Ничего.

Почему же этот поцелуй так сладок?

Глава 36

Тимур

Я тебя не люблю, пойми ты,

Слезы смахни с лица.

Чувства все наши убиты.

Да, мы не ждали такого конца…

Дрожь в руках убери, слышишь,

Я тебя не люблю совсем.

Но это не повод лететь с крыши,

Скрываясь от всех проблем.

Три минуты сорок пять секунд.

Я просто не могу поверить. У меня в голове не укладывается! Разве это возможно вообще?

Гребаные три минуты сорок пять секунд!

Господи, может, я сошел с ума, и все это – лишь плод моего воображения? Ох, как бы мне хотелось, чтоб это было правдой.

Я все видел. Я видел, как они целовались. Ева и Паш. Они целовались целых три минуты и сорок пять секунд! Когда я увидел это, в голове непроизвольно возник счет. Один, два, три, четыре…

Как он посмел?

А как посмела она?

Как же мы? Как же то, что было между нами? Или должно было возникнуть…

Я так и знал, что дело нечисто.

Ева часто стала где-то пропадать. Вот я и решил проследить за ней. Теперь мне все ясно.

Нужно что-то делать.

Я нервно хожу по комнате от одного угла к другому. Подхожу к столу, беру телефон. Некоторое время просто держу его в руках. Наконец, набравшись храбрости, звоню Еве. Гудки. Такие гадкие, протяжные. Вскоре она взяла трубку.

Я сказал ей, что все знаю. Мне было очень больно. Нож в спину от самого близкого человека.

– О небо! Ева, разве ты забыла, сколько боли Он тебе причинил? Сколько слез было пролито из-за этого человека? Сколько гадких вещей Он делал по отношению к тебе? Нет, я не верю, что ты забыла это, – я говорил так, будто отчитывал свою маленькую провинившуюся дочурку. – Это очень глупо с твоей стороны. Он не испытывает к тебе ничего, кроме злобы и ненависти. Он лишь играет с тобой. Ты марионетка, а он – кукловод. Ему нельзя верить, пойми уже это.

– Ты все сказал?

– Да.

Я ожидал, что потом последуют оправдания. Но ничего этого не было. Она просто взяла и бросила трубку.

Так хочется крушить стены, ломать здания. Эмоции внутри меня бушуют, подобно урагану в море.

Гневно ударил кулаком по двери. Неприятно заныли козанки. Потер ушибленное место.

К черту все.

– Тимур, можно я приду к тебе сейчас? – голос Евы дрожал. Она вот-вот расплачется.

– Конечно, без вопросов, приходи.

Она повесила трубку.

Черт, неужели Паша с ней что-то сделал? Если это так, я его зарою. Если хоть один волос упадет с ее головы, он – не жилец.

Вот гаденыш. Я знал, что ни к чему хорошему это не приведет. Я предупреждал Еву, но она упертая как баран. Доигралась.

Не прошло и пятнадцати минут, как ко мне в дом ввалилась подруга.

– Я больше никогда, никогда не буду заводить домашних животных! Никогда! – заявила Ева, захлебываясь слезами.

– Что? – я не мог понять, в чем дело. Причем здесь Паша? Как это связано?

– Арчи, Тимур… Арчи умер…, – прошептала она прежде, чем зарыдать в голос. – Папа приедет с работы, закопает тело. Я не хочу это видеть…

Выходит, Паша не причем?

– Тише, Ева. Не плачь… Смерть – естественный процесс. Все рано или поздно умирают. Ты тоже когда-нибудь умрешь…, – Ева посмотрела на меня своими огромными мокрыми глазами. Я понял, что ляпнул глупость. Нужно срочно исправлять ситуацию. – И я когда-нибудь умру. Это естественно.

Ева уткнулась носом в мое плечо.

– Я так привязалась к нему. Арчи подарили мне на мое день рождение. Мне тогда исполнилось пять. И начиная с этого момента, он все время был со мной рядом…

– Утри слезы… Хочешь, я куплю тебе такую же собачку. Да хоть десять!

– Тимур, ты совсем меня не слушаешь. Я же сказала, я больше никогда не заведу животных. Это слишком больно – терять их…

В этот момент все стало как раньше. Ева, словно маленькая девочка, сидела рядом и рассказывала мне свои проблемы. Возникло дежавю. Когда-то давно она точно также сидела и жаловалась мне, как Паша испортил ее любимую футболку, а потом на ее глазах оторвал крылья бабочке и разрезал туловище пополам.

Мне все хотелось спросить у нее – почему она пришла именно ко мне? Почему не к Паше? Разве не на него она променяла меня? Но вместо этого я успокаивал ее, гладил по макушке, говорил утешительные слова.

И все-таки – почему? Значит, мне Ева доверяет больше. Как бы она не вела себя с ним – только со мной она настоящая.

Глава 37

Паша

Милый мой друг, без меня не скучай,

Греться поставь на плиту чай.

И знаешь, хоть никогда я не вернусь,

Но в душу к тебе я навечно запрусь.

Буду в мыслях твоих навсегда,

Не прогонишь из них никогда.

В голове твоей стану вести диалог,

Чтобы уснуть ты ночью не мог.

В образах буду к тебе приходить,

Придется к врачу тебе, милый, сходить.

С появлением этой доброй и светлой девочки моя жизнь заметно изменилась. Ну, как сказать, с появлением… В мою жизнь Ева ворвалась уже давно, просто за последнее время из живой мишени она превратилась в мой объект обожания.

Вспомнился наш ночной поцелуй, дурманящий голову подобно самому сильному наркотику, который только может существовать на Земле.

В последние дни мы проводили много времени вместе. Мы гуляли, ходили в кафе. А однажды, когда родители Евы были на работе, она даже позвала меня на чай. У нее дома тепло и уютно. А еще пахнет зефирками. Теперь это мой любимый аромат.

Своих друзей я почти не вижу. Я перестал нуждаться в их компании. Наверное, они это поняли, поэтому перестали каждый вечер зазывать к себе.

Ева. Вот мой заменитель. Заменитель друзей, заменитель алкоголя. Ее влияние хорошо сказывается на мне, я это чувствую.

Кажется, даже бабушка стала замечать во мне перемены.

– Бабуль, тебе же, наверное, тяжело. Давай тряпку, я домою, – сказал недавно я бабушке, мывшей пол.

Бабушка была поражена. Ей показалось, что она ослышалась, поэтому попросила меня повторить слова. Я сказал то же самое.

– Ох ты ж, батюшки! Да не утруждай себя, бабка сама справится.

Но я все равно забрал у бабушки тряпку и начал домывать пол. Глядя на меня, бабушка прослезилась.

– Ба, ну ты чего, – спросил ее я.

Потом, немного подумав, добавил:

– Баб, слушай. Прости меня, пожалуйста. Я вел себя как идиот. Но я исправлюсь…

Подняв мокрые от слез глаза, бабушка прошептала:

– Не извиняйся, внучок. Ты ни в чем не виноват.

Я не видел Еву уже три дня. Ева сказала, что у нее умер пес, поэтому одним только своим видом она испортит мне настроение. Я попытался убедить ее в обратном. Тщетно, она уперто стояла на своем. Я знал, что собака была очень важна для нее, но не думал, что настолько.

Всю ночь я думал об этом. Мысли мешали мне заснуть. И не только они. Все время мне казалось, что кто-то лежит рядом со мной на одной кровати. Я резко оборачивался, однако никого не было. Не знаю, что это, но я четко ощущал рядом чье-то присутствие.

Утром бабушка приготовила суп. Аппетита не было, но бабуля все-таки заставила меня съесть тарелочку. Странно, суп имел какой-то металлический привкус. Когда бабушка отвернулась, я, не доев и половины, слил суп обратно в кастрюлю. Увидев чистую тарелку, бабушка заулыбалась всеми своими морщинами, обнажив ряд золотых зубов:

– Ну вот. А то совсем кожа да кости.

Голоса в голове снова стали беспокоить меня. Я не мог от них спрятаться, убежать. Они были частью меня.

– Потеряйся во мгле, исчезни…

– Превратись в пепел, грешник…

– Мы рядом, тебе не укрыться…

– Не оборачивайся, это ошибка…

– Тш-ш, хватит пугаться нас. Мы – одно целое…

Голосов было много. Или один? Звук, интонация были такими знакомыми. Где-то я слышал их раньше. Они откуда-то из прошлого.

Я начал сдавливать голову руками, но от этого голоса не пропали. Я давил на виски, стучал по лбу, царапал затылок. Мне хотелось найти кнопку. Простую кнопку. Как на пульте от телевизора. Раз. Звук прибавился. Два. Звук убавился. Но таковой у меня не было.

– Что ты здесь делаешь? Что забыл в этом мире?

– Иди к мосту. Иди…

– Закройте свои пасти, долбанные головные чудовища! – я начинал злиться.

Во мне боролись два чувства – страх и злоба. Я не знал, что происходит. Я не мог найти логичного объяснения этому. Это меня злило. И одновременно пугало.

– На раз, два, три – умри!

– Тик-так. Тик-так. Ты никогда не ошибался так.

– Прекратите ваши дурацкие шепотки, – процедил я сквозь зубы.

– Тебе не выбраться…

На пол полетела книжка. Я ее бросил. Меня трясло. Я не помню, как она оказалась в моих руках.

– Парень, хочешь фокус? С исчезновением. Твоей жизни.

– Сдохните! Сдохните, твари, – я стал биться головой о дверцу шкафа. – Вылетайте оттуда! Мигом! Живо!

– Мы – это ты. Мы никуда не денемся…

– А-а-а!

Я схватил подушку и стал месить ее, словно тесто. Голоса не пропадали. Я погряз в омуте по самые уши. Я купался в нем со всеми своими демонами.

– Пожалуйста, хватит! Отец, помоги, прошу! Сделай что-нибудь с ними… Сделай!

Я начал биться головой об стену.

Внезапно скрипнула дверь. Этот звук реальный, или это снова отголосок в моей голове?

Я повернулся. В дверях стояла бабушка. Ее лицо было таким бледным, будто она обваляла его в муке. Стеклянные глаза испуганно смотрели на меня.

– Ба-аб, они не оставляют меня в покое! Я больше не могу так…, – я больше не видел смысла ничего скрывать. Я уже не мог держать это в себе. – Они повсюду! Они оглушают меня…

Бабушка подошла ко мне, обняла. Сухими руками дотронулась до лица.

– Посмотри мне в глаза. Все хорошо, никого нет, – спокойным тоном сказала она. – Все в порядке, слышишь?

Я зашмыгал носом. Бабушка по-прежнему обнимала меня. Мне было хорошо в ее объятиях. Я снова ощущал себя маленьким мальчиком, который, разбив коленку, прибежал в слезах к бабушке и ждал, когда та обработает его колено зеленкой. Так и сейчас. Я ждал, что бабушка успокоит меня и скажет, что выход есть. И выход действительно будет. И мы найдем его. И у нас снова все будет хорошо.

– Собирайся, – сказала бабушка.

– Куда? – я ничего не понял.

– Поедем в больницу. Там тебе помогут.

Больница? Я жутко не хотел ехать в это место. Но, пожалуй, другого выхода просто не оставалось.

Глава 38

Ева

Не выходила на улицу уже три дня. Смотрю на мир словно через черно-белую пленку. Все вокруг напоминает мне об Арчи.

На столе лежит поводок. Серенький такой, совсем новый. Арчи надевал его немного, раз пять. Больше он и не пригодится.

На полке стоит собачий корм. «Pedigree». Со вкусом говядины. Осталось еще больше половины. Куда его теперь?

Взгляд падает в угол комнаты. На полу небрежно валяется желтая резиновая уточка. Любимая игрушка Арчи. Он очень любил грызть ее.

На глаза наворачиваются слезы, закрываю лицо руками.

Не хочу больше видеть эти вещи. Собираю все в кучу, заталкиваю под кровать. Хоть они и пропали с моего поля зрения, но я-то знаю, что они здесь, под кроватью! Они не исчезли, лежат целые и невредимые. Чего я не могу сказать об Арчи.

За три дня один раз меня навестила Ленка. Лучше бы она не приходила.

Увидев мое состояние, она заявила:

– Да успокойся ты. Зачем так переживать? Это же всего лишь животное.

От этих слов меня бросило в жар. Всего лишь животное?! Кулаки непроизвольно сжались. Я очень захотела ударить ее, но сдержалась.

Ночью я долго ворочалась. Мне было то жарко, то тесно, то неудобно. С горем пополам я заснула.

Мне приснился сон.

Зеленая поляна. Ослепительное солнце. Стрекот кузнечиков и пение птиц. Я хожу, пробираясь по высокой нескошенной траве, собираю ромашки. Специально ищу цветы с длинным стеблем. Хочу сплести венок.

Вдруг трава зашевелилась. В душу закрался легкий испуг. Вот трава раздвинулась, и мне под ноги, задорно виляя хвостиком, кинулся мой шпиц.

– Арчи! – воскликнула я.

– Гав! Гав! Гав! – поприветствовал меня мой четвероногий друг.

Я схватила своего пса в охапку, прижала к себе. Глаза моего питомца радостно светились, тяжелое дыхание свидетельствовало о том, что он очень ко мне торопился.

Своим мокрым язычком Арчи облизал каждый сантиметр моего лица.

– Хватит, дружище! Перестань, – заливаясь смехом, заканючила я.

– Гав!

Арчи понял просьбу и стал тереться холодным мокрым носиком о мою шею. Стало щекотно. Я снова засмеялась.

Я гладила своего любимца по макушке, по спинке. Вдыхала запах. От него, как и всегда, пахло молоком.

Проснувшись утром, я осознала, что это лишь сон. Но мне не стало горько, не полились слезы из глаз. Наоборот, я ощутила небывалую легкость и спокойствие. Я поняла: мой Арчи – в лучшем мире.

Глава 39

Паша

Маниакально-депрессивный синдром. В простонародье – маниакальная шизофрения.

Именно эта дрянь не дает мне жить нормальной жизнью. Она наградила меня галлюцинациями, резкими перепадами настроения и головными болями.

Врач назначил терапию, прописал кучу препаратов, таблеток. На их приобретение у нас ушло немало средств. Наш и без того скудный кошелек уменьшился в разы.

Мне повезло, что лечение можно проводить дома.

Господи, вы только вдумайтесь. Я шизофреник. Психопат. Больной на голову.

Верите в это? Я – нет.

Ну, вот и нашлось логическое объяснение всему этому безумию.

Жалко бабушку. Что она сделала такого плохого, что теперь вынуждена возиться со мной? Думаю, ничего.

Внезапно задребезжал телефон.

Смотрю на экран. Ева. Со всеми навалившимися на меня событиями я совершенно забыл про нее.

Боже, что мне теперь делать? Как объяснить ситуацию? Поймет ли она меня?

Я опасен для нее. Умалишенный безумец. Ей следует держаться от меня подальше. Я не хочу навредить ей. Я не переживу этого.

Беру трубку.

– Привет, Паш. Это я…, – услышав ее голос, я на секунду забыл обо всех своих проблемах. – Паш, я снова в норме. Можем увидеться сегодня.

– Ев, нам нужно серьезно поговорить, – я тщательно подбирал слова.

– О чем? Говори.

– Это не телефонный разговор. Мы можем сейчас встретиться?

– Без проблем. Где?

– Выйди из дома. Я подойду.

Я выдохнул. Что я ей скажу? Не знаю, буду импровизировать.

Выйдя из дома, я увидел, что Ева уже ждет меня у своих ворот. Она встревожена.

Я подошел к ней, молча встал рядом. Она также беззвучно посмотрела на меня. Но ее любопытный взгляд требовал, мол, ну, рассказывай.

– Ев… Мы должны перестать видеться, – я не знал, что говорить дальше.

– Почему? – она явно была удивлена этому заявлению.

Если сказать правду, что я болен, она не отречется от меня. Я ее знаю. Она будет стараться помочь мне. Но это опасно для нее. Поэтому говорить правду – не вариант.

– Понимаешь…, – я стал сочинять на ходу. – Я вижу, что я не безразличен тебе. Когда-то я думал, что ты мне тоже. Но я ошибся. Мои чувства к тебе разбились, как тот корабль Титаник. Я не могу любить. Не умею. Прости…

– Что ты несешь? – она думает, я шучу. В некоторой степени, так и есть.

– Что ты ждешь от меня? Я отбитый. На голову. Держись от меня подальше, – мне было очень тяжело говорить все это, но я говорил. – Я не чувствителен к чувствам других, так уж вышло.

Я отвел взгляд. Я не мог смотреть ей в глаза. Я с детства не любил врать. И не умел.

С каждым словом я понимал, что несу полную чушь. Но дороги назад уже не было.

Ева внимательно смотрела на меня. Пыталась понять.

– Если ты думаешь, что значишь для меня настолько много, ты конкретно ошибаешься.

– Лжешь? – она хитро посмотрела на меня. Наверное, я действительно плохой актер.

– Лгу…

Я сдался.

Камень упал с плеч. Меня раскусили. Но, может, это и к лучшему.

– Паш, что происходит? Расскажи. Мне ты можешь верить.

И я рассказал ей все. Про поход к врачу, про галлюцинации, про все. Ева внимательно меня слушала.

Рассказав все, я выдохнул. Мне полегчало.

– Господи… Я не знаю, что сказать, – Ева прикусила нижнюю губу. – Ну, по крайней мере, это оправдывает твои жестокие поступки.

Потом она подошла ко мне вплотную, обвила мою шею руками и прошептала на ухо:

– Не волнуйся, я не брошу тебя. Мы переживем это. Мы справимся.

Вечером ко мне снова пришел отец.

Внезапно меня осенило. Он ненастоящий! Такая же галлюцинация, как и все остальное. Просто видение, образ.

– Здравствуй, сын.

– Уйди отсюда. Я знаю, ты иллюзия. Проваливай, – я был зол. Как же я раньше не догадался?

– Зря ты так. Знаешь…

Я лег на кровать, прижал голову подушкой. Я не хотел ничего и никого слушать. На сегодня мне хватило информации.

Глава 40

Тимур

– Правда или действие?

– Действие.

– Хм… Выпей три чайных ложки растительного масла!

Я взвыл. Ева заливисто засмеялась.

– Давай-давай, сам действие выбрал! – подтолкнула меня она.

Делать нечего. Пошел на кухню за растительным маслом и ложкой. Принес все в комнату.

В одной руке я держал открытую бутылку с маслом, а в другой – чайную ложечку. Ева выжидающе смотрела на меня.

– Ну, чего тянешь! Выпил бы уже и отмучился.