Порочный
– Еще немного, и Он опустится на самое дно. В аду Его будет ждать самый горячий котел.
– Ха, большего Он и не достоин! У меня не хватит знаний математики, чтобы посчитать все Его грехи.
– Надеюсь, Ему недолго осталось ходить в этом теле. Полагаю, Сатана скоро придет за Ним.
Два незнакомых мне голоса ведут диалог в моей голове. Хоть они и не называют моего имени, я уверен, что речь идет обо мне. Они то говорят шепотом, то срываются на крик.
– Его никто не любит. Ни друзья, ни близкие. Он – обуза для них.
– Я уверен, все они яро жаждут того дня, когда Его наконец не станет. И в глубине души Он сам понимает это, но не хочет признаваться.
– Вся Его жизнь – недоразумение.
«Недоразумение, недоразумение, недоразумение…» – эхом отозвалось в ушах.
– Заткнитесь! – крикнул я, вложив в голос всю свою злость.
– Недоразумение, недоразумение, недоразумение…
– Замолчите, я не хочу вас слышать!
Рассердившись, я взял книгу с полки и швырнул ее на пол. Собрав в голове все некультурные слова, лег на кровать и начал теребить пальцами уголок подушки.
Я зол. Не знаю на кого, но я зол.
Хотя нет, знаю. Я зол на всех.
Я злюсь на бабушку. Каждый божий день она лезет ко мне со своими глупыми вопросами, типа: «Пашенька, у тебя что-то случилось?», «Пашунь, когда в комнате приберешься?», «Солнышко, давай я тебе чай ромашковый запарю?». Надоела, ей-богу!
Я злюсь на друзей. Иногда они просто выводят меня из себя. Недавно предложил всем вместе набить татуировку паука на все лицо, чтобы вся округа нас стороной обходила. А они посмотрели на меня как на умалишенного, и пошли доставать детей на детской площадке. Ну не идиоты ли?
И да, я все еще злюсь на отца Тимура. Ведь если бы не он, у меня была бы полноценная семья – я, мама и папа. Каждое утро мой отец будил бы меня фразой: «Эй, малец, поднимайся! Мир без тебя не справится». Каждый день мы проводили бы вместе: общались, смеялись, делились друг с другом впечатлениями от новых событий. И каждую ночь перед тем, как уснуть, мама желала бы мне сладких снов, в которых обязательно приснились бы горы конфет, шоколада и игрушек, а потом, уходя, целовала меня в лоб. Спасибо, Монстр, ты убил не только безумно дорогих для меня людей, но и уничтожил человека во мне.
И, конечно же, я жутко злюсь на самого Тимура. Он – сын убийцы, а значит такой же. Тимур – живая мишень, которую я рано или поздно прострелю.
Тфр – углубившись в мысли, я не заметил, как скрипнула дверь в мою комнату.
Только после того, как нечто кашлянуло за моей спиной, я понял, что нахожусь в комнате не один. Я резко обернулся и увидел…
Живого…. Невредимого…
Папу…
Он ничуть не изменился с того дня, когда произошло убийство. Он не постарел ни на грамм, был таким же, как и четыре года назад.
– Отец…, – прошептал я дрожащим голосом. Чувства и эмоции переполняли меня.
Но мой папочка, опершись рукой об стену, молча стоял и улыбался.
– Но ты же… умер, – последнее слово далось мне с особым трудом. – Как…
– Я все время был с тобой, сын. – Голос отца также ничуть не изменился за годы.
– Почему тогда я вижу тебя первый раз со дня той катастрофы? – спрашиваю я сбивчиво. Мой голос – уже не мой.
– Ты был еще не готов. Сейчас пришло время.
Мой разум затуманен. Сам факт того, что отец сейчас стоит передо мной, не может уложиться в моей голове. Может, я сплю, или мне это кажется?
Я больно щипаю себя за руку, но ничего не меняется. Передо мной все также стоит мой папка и, глядя на меня, задорно улыбается, мол, чего не встречаешь?
Слезы счастья полились у меня из глаз. Неужели теперь будет все как раньше? Я немедленно подрываюсь с кровати и кидаюсь в объятья к своему отцу. Почувствовав запах родного плеча, я начинаю рыдать как ребенок. Как же давно мне не было так спокойно и радостно на душе. Внезапно по телу пробегает холодок.
– Пап, ты просто не представляешь, как я счастлив! Но…. Где мама?
– Еще не время, сын. Еще не время, – непоколебимо отвечает отец.
Еще не время? Что это значит? И когда оно наступит? Как много вопросов и как мало ответов…
– Павел, слушай меня внимательно, – мой отец называет меня так, лишь когда речь идет о чем-то серьезном. – Ты никому не должен рассказывать о моем присутствии. Никому. Даже бабушке. Понял меня?
– Но почему? – я растерялся. Уж что-что, но этого я услышать не ожидал. Мое воображение уже выдавало образы, как я, папа и бабушка будем обедать за одним столом. А тут раз – и вот что. Мираж. Иллюзия.
– Не задавай лишних вопросов. Наступит время, и я сам тебе все расскажу. Но учти, если все же сболтнешь, будет плохо и мне, и тебе. Понял меня, малец?
Я кивнул. Если папа так хочет, пусть так оно и будет. Видимо, у него есть для этого весомые причины. Главное, он теперь со мной.
Глава 26
Тимур
У вас было когда-нибудь так, что вы распланировали свой день на каждую минутку, а потом к вам подошла мама и сказала, что через полчаса вы едете на день рождение к дальней родственнице бабе Наде, живущей в пятидесяти километрах от вас, и приедете только поздно вечером?
У меня сегодня так и произошло.
– Ма-ам, у меня голова болит, – захныкал я в надежде, что смогу остаться дома.
– Так давай ее тебе оторвем, – не отвлекаясь от сбора сумки, сказала мама.
– Мам, ну можно я не поеду? – жалобно заскулил я.
– Как тебе не стыдно, а! Можешь и потерпеть, мы итак к ней ездим раз в год. Между прочим, когда ты был маленький, Наденька тебе часто привозила вязаные носочки из шерсти горного барана. А ты! Неблагодарный…
Чтобы не слушать последующие рассказы о бабе Наде и ее вязаных носочках, я ушел в свою комнату.
А ведь мы с Евой планировали сегодня посмотреть фильм вместе. Не помню названия, да оно и не столь важно. Главное – мы будем смотреть его вдвоем. Она и я. Я и она. И больше никаких лишних людей.
И возможно, что если на экране какая-нибудь до чертиков влюбленная парочка начнет страстно целоваться, то Ева повернется ко мне и, тяжело дыша, также примкнет к моим губам…
Конечно, я отвечу ей взаимностью. Наши губы переплетутся вновь, а когда мы вдоволь нацелуемся, я предложу ей встречаться. И она скажет «да» …
А потом мы запомним эту дату, и каждый год будем отмечать ее в компании с ароматизированными свечами и шампанским…
Даже наши родители считали, что в будущем мы будем вместе. И мы должны быть вместе! Мы прошли многое вдвоем, и будет очень обидно, если мы достанемся другим людям.
Но, видимо, планы придется перенести на следующий день. Тяжело вздохнув, набираю номер подруги.
– Ев, привет. Боюсь, фильм придется перенести, – сказал я, вложив в голос всю свою боль и сожаление, чтобы она не подумала, что я специально отлыниваю от просмотра. Но если бы она только знала, как сильно я этого хочу! Всю ночь я ворочался, предвкушая сегодняшний вечер…
– А что так? – по тону было заметно, что Ева сама далеко не в восторге от моей новости.
– С мамой едем на день рождение к родственнице в соседний город. Боюсь, это надолго…
– Понятно. Тогда до завтра, Тимур…
Она попыталась скрыть разочарование в голосе, но это удалось ей не слишком хорошо.
Попрощавшись, я пошел проверить, собралась ли мама. Докрасив губы, она заметила, что я за ней наблюдаю.
– Ну что ты так долго копаешься, я жду тебя уже полчаса! – воскликнула она, указывая на часы. – Поехали.
* * *К моему великому удивлению, приехали мы гораздо раньше, чем я думал. В приподнятом настроении звоню Еве.
– Все-таки идея с фильмом у нас осуществится! – радостно сообщаю ей я.
– А как же день рождение? – недоверчиво спрашивает Ева.
– Все прошло быстрее, чем я предполагал.
– Как здорово! Тогда иди ко мне скорее.
– Уже собираюсь, буду через полчаса.
– Жду.
Переодеваюсь в джинсы, натягиваю на себя свой любимый свитер. Точнее, Евин любимый свитер. Она обожала прикасаться к нему, говорила, что он мягкий и приятный.
Прекрасный день! Ничто не испортит мне его.
Идя по дороге, осматриваюсь вокруг. Все кажется таким красивым: дома, цветы, деревья. Как я раньше не замечал этого пейзажа?
Внезапно ко мне подходит парнишка, и у нас завязывается диалог:
– Салют, братишка. Сигаретки не найдется?
– Нет. Я не курю, – я вглядываюсь в лицо этого парня, и мне оно кажется знакомым. Меня не покидает чувство, что где-то я его уже видел.
– Жаль. Далеко собрался?
– А что?
Я настораживаюсь. Вдруг замечаю, что сзади на меня идут еще два парня. И тут я вспоминаю, где видел того паренька – в компании Паши!
Это ловушка! Надо бежать.
Тот парень, видимо, прочитал мои мысли.
– Нет уж, ты останешься здесь, – он схватил меня за запястье так крепко, что, казалось бы, кость на руке сузилась.
Тем временем к нам подошли те двое. Один из них – блондин с ярко выраженными скулами и широкими плечами, достал телефон и сделал звонок:
– Алло, Пахан. Все, он у нас.
– …
– Да, подходи к дому Лехи. Мы сейчас его дотащим.
– …
– Ждем тебя.
Блондин убрал телефон в карман. Затем он мертвой хваткой вцепился мне в ухо.
– Значит так, сейчас ты спокойно идешь с нами. И без всяких сюрпризов! Иначе…, – он показал мне свой кулак размером с шар от боулинга. – Усек?
Я беспомощно кивнул.
Потом эти три амбала минуты две тащили меня в сторону, совершенно противоположную необходимой мне. Затем, когда мы дошли до какого-то ветхого домишки, они затолкнули меня внутрь.
А еще через какое-то время явился мой злейший враг – Павел Михайлович Власов. Зайдя во двор, он оглядел всех своим безумным взглядом. Остановив зрение на мне, он оскалился в хищной улыбке:
– Ну что, братец, скучал?
Я потупил взгляд. Вот что он опять задумал? Почему именно сегодня?
А ведь я хотел запомнить сегодняшнюю дату по совершенно другим причинам…
– Что тебе от меня нужно? Хочешь убить меня – так убей, наконец! – бросил с вызовом я. Внезапно мне стало совершенно плевать на мою дальнейшую судьбу. – Ты же хочешь этого, так сделай!
– Ха, как мы заговорили! Нет, убить тебя сейчас – будет милостыней с моей стороны. Я хочу убивать тебя медленно, хочу наблюдать за твоими страданиями, хочу уничтожить тебя по частям, чтобы ты не смог собрать себя вновь.
Я начал тяжело дышать. Мой пульс поднимался.
– Возможно, ты уже приготовился к жестоким побоям, но я не буду тебя бить, – продолжал он. – Да, ты не ослышался. Я не буду этого делать. Сейчас я хочу от тебя другого.
– Да делай ты что хочешь! Мне плевать. Слышишь меня, пле-вать!
Его забавляла моя злость. Он усмехался, глядя мне в глаза.
– Слушай меня внимательно. Я отпущу тебя без единой царапинки, если только ты выпьешь одну таблеточку…, – с этими словами он достал из кармана желтую прямоугольную таблетку с выбитой крупной буквой «R».
Даже не дослушав правил, я выхватил ее из Пашиных рук и, не разжевывая, проглотил.
– Все, ты доволен?! И когда я умру? Завтра? Или через час? А, может, через минуту? – мне было абсолютно безразлично, что будет со мной дальше. Эта жизнь меня достала настолько, что я хоть в эту минуту готов с ней попрощаться.
Как.
Меня.
Достала.
Эта.
Чертова.
Жизнь!
– Ты не умрешь. Это экстази. Обычный наркотик, – секундное удивление овладело Пашей – он не ожидал от меня таких быстрых действий. – Думаю, твоему папочке бы понравилось. Он же любитель таких штучек, правда?
Наркотик. Это слово засело у меня в ушах. Что со мной будет дальше? Я раньше читал про действия наркотиков и знаю одно – ни к чему хорошему они не приводили.
Шестерки Паши удивленно смотрят то на меня, то на него. Видимо, они не знали о планах своего главаря.
– Ты – копия своего отца. Сегодня – принимаешь дозу, завтра – ищешь жертву для убийства. Ты такой же, как он. Поэтому и закончишь также. А я тебе помогу в этом, – он смотрел на меня, как победитель на проигравшего. Он говорил так, будто пытался убедить в сказанном себя, а не меня. – А теперь вали отсюда, отброс!
Глава 27
Ева
– Ты где потерялся? Тебя уже час нет! – спрашиваю я Тимура в трубку. – Все в порядке?
– Да, все отлично, все просто превосходно! Ева, Евочка, Евуля, мне так много нужно сказать тебе…, и ты просто не представляешь, насколько сильно я хочу обнять тебя сейчас! – задыхаясь, говорит Тимур. Возбуждение в его голосе хлещет через край.
По его тону и интонации я догадываюсь – с ним что-то случилось. Его умиротворение и безмятежность настораживают меня.
– Тимур, послушай меня. Где ты сейчас находишься?
– По ощущениям – в Раю. А вообще, уже подхожу к твоему дому. Прохожу магазинчик тети Лили. И вообще, знаешь, там, где ты – везде Рай.
– Никуда не сворачивай, я сейчас тебя встречу.
Что-то мне подсказывает, что здесь замешан Паша. Ни одна история без него не обходится.
Кроссовки тяжело шлепают по асфальту, в голове вертится лишь одно: «Хоть бы ничего серьезного, ну пожалуйста…».
Внезапно вдали вижу смутные человеческие очертания. С каждой секундой образ вдалеке становится четче и четче, и вскоре я узнаю в нем своего друга.
Тимур идет быстро и как-то странно. Вприпрыжку, что ли? Заметив меня, он переходит на бег.
– Евочка, я так давно хотел сказать тебе, но все не решался…. И вот, наконец, я нашел в себе силы признаться в этом, – добежав, он обхватил меня руками за талию и сжал до хруста костей.
– Обнимай слабее, пожалуйста, – прохрипела я. – Иначе на одного друга у тебя будет меньше…
– Ой, прости меня, я не хотел. Ты в порядке? – он с беспокойством начал осматривать меня, гладить по местам, которые секунду назад сжимал как удав. – Что-то голова кружится…
– Тимур, ты хотел в чем-то признаться, – напомнила я.
– Ах да, точно. Такое дело…. Ев, ты мне очень нравишься. Давно. Как только я увидел тебя в первый раз, тогда, у тебя в гостях, я понял, ты – моя мечта. Я помню тот день до деталей. Два хвостика, голубое платье, фломастеры в руках. Если честно, я даже не думал, что, такая как ты, захочет общаться со мной. Но знаешь, ты – лучшее, что было в моей жизни, – он смотрит мне в глаза серьезно, выжидающе.
Он ждет мою реакцию. Но я не знаю, что мне ответить – это все свалилось, как гром среди ясного неба.
– Недавно я видел падающую звезду, – продолжил он. – Слышала же, что, когда звезда падает, нужно загадывать желание? И знаешь, что я загадал? Тебя.
– Когда мы видим падающую звезду, мы опаздываем с желанием на много тысяч лет. Эта звезда уже давно мертва, – я не знаю, к чему сейчас это сказала. Но, посмотрев на растерянный вид друга, я уже сто раз пожалела об этом.
Внезапно мне в глаза бросились до жути расширенные зрачки Тимура.
– Что с твоими зрачками? Они у тебя как блюдца.
– А-а, это…, – Тимур прикусил губу. Я смотрела на него в ожидании ответа.
Тимур тяжело вздохнул и принялся рассказывать. Чтобы не терять времени, мы пошли в сторону моего дома.
* * *– Как ты сказал? Экстази? – с помощью интернета я решила найти информацию об этом наркотике.
– Да, кажется, он назвал это так.
Я положила ноутбук на колени. Быстро вбив название, я перешла по первой ссылке.
«После приема таблетки экстази у человека появляется прилив сил, он раскрепощается, становится сочувственным, веселым и общительным, легко идет на контакт с незнакомыми людьми, жаждет объятий и тактильного контакта», – изрекла я.
Теперь понятно, что с ним происходит. Какой же Паша все-таки урод, как ему только в голову могло такое взбрести?
Неужели все слова Тимура были сказаны лишь под действием таблетки?
– Я позвоню твоей маме, скажу, что ты останешься у меня. Нельзя, чтобы она увидела тебя таким.
– Хорошо, звони. Ты же знаешь, я позволяю тебе все. В том числе и лапать меня за свитер. Кстати, не хочешь сейчас этого?
– О господи…
Спустя пару часов его состояние стало более и менее спокойным. Но фильм сегодня мы все-таки не посмотрим…
К нам в комнату заглянула мама. Я уже предупредила ее, что Тимур останется у меня с ночевкой. Она была нисколько не против этого, Тимур нередко ночевал у меня.
– Может быть, чаю? – предложила мама.
– Да, спасибо, теть Свет. Вы сегодня прекрасно выглядите! У вас такая красивая прическа. Вы сами делаете или в парикмахерской?
Я толкнула Тимура локтем в бок. Намек был понят – он замолчал. Я боялась, что моя мама тоже может что-нибудь заподозрить. Тогда начнутся разбирательства, все дела…. А нам это совсем не нужно.
Но мама лишь смущенно рассмеялась и, легонько потрепав свою шевелюру, пошла запаривать нам чай.
Действие наркотика давало о себе знать. Всю ночь Тимур ворочался, не мог заснуть. Интересно, о чем он думал?
Из-за постоянного шороха я тоже не могла уснуть. Я зажимала уши пальцами, пыталась отвлечься. Но сон все не шел.
Лишь через пару часов на меня начала наваливаться дремота.
«Какой же Власов все-таки скот…», – подумала я, плавно погружаясь в сон.
И хоть я всем своим нутром ненавидела этого человека, в глубине души я отчаянно надеялась, что он исправится.
* * *Ты хотела попасть в сказку,
А попала в реальность, увы.
Скорей надевай маску,
Здесь кто правы – неправы, а кто неправы – правы.
Глава 28
Паша
В детстве у меня была мечта. Нет, я не хотел быть космонавтом, продавцом мороженого или суперменом. Я мечтал встретить инопланетян и улететь с ними на Марс. Я ждал их и ждал, а они все не прилетали и не прилетали. Раньше родители твердили мне, что если ты чего-то очень хочешь, то это обязательно сбудется. Но в десять лет я осознал, что жизнь не работает по такому принципу.
Было скучно. Я взял лист, карандаши и начал рисовать. Увлекшись занятием, я не заметил, как пролетело время.
Раньше рисование никогда не привлекало меня. Я еще удивлен, что не выбросил цветные карандаши, которые мне купила бабушка на уроки ИЗО в седьмом классе.
Закончив рисунок, я понял, что с ним что-то не так. Трава была синяя, небо оранжевое, солнце я решил изобразить фиолетовым.
Помню, как на одной из школьных перемен, я нарисовал паука. На бумаге он вышел черным мохнатым существом, похожим на кляксу. Из его пасти торчали два ряда острых клыков. Всем известно, что у пауков должно быть восемь лапок. Но у моего было всего шесть. Еще две его лапки валялись в стороне оторванными. Также мой паук имел большие, хорошо очерченные глаза, которые я раскрасил красным фломастером.
За всем этим процессом наблюдал Тимур.
– Кого ты нарисовал? – заинтересованно спросил он, глядя через плечо.
– Это паук. Ядовитый.
– Но ведь пауки такими не бывают! Он больше похож на Монстра, живущего под кроватью. Монстра, который схватит тебя за ногу, если не добежишь ночью за пять секунд до своей постели.
– Я так вижу, – многозначительно ответил я.
* * *В магазине как всегда небольшая очередь. Впереди меня стоят три человека. Сейчас продавщица обслуживает полненького мужичка. Несмотря на то, что возраст у него был не такой уж и древний – лет сорок, из его волос уже немного просвечивалась седина. Он брал вино и презервативы. Кажется, у кого-то сегодня будет веселый вечер.
За мужчиной своей очереди ждала бабушка – Божий одуванчик. Седые волосы аккуратно закручены в шишечку, на плечи была накинута серая шаль.
А кто стоит прямо передо мной? Подросток. Со спины непонятно – мальчишка или девчонка. Было Оно одето в спортивный костюм, голову закрывал капюшон. Лишь когда наступила Его очередь, я понял, кто скрывается за одеждой.
– Булку белого хлеба, пожалуйста, – едва слышно пропищал голос.
Я различу этот голос из тысячи.
Она думала, я не узнаю ее. И она ошиблась.
Это была Ева. Я чувствовал ее страх, она боялась меня и надеялась спрятаться.
Но я не буду ее трогать. Не хочу. Не знаю почему, но мне больше не хочется причинять ей боль.
Тем временем Ева уже оплатила покупку и с пакетом в руках направлялась к выходу.
– Хватит меня бояться…, – шепнул ей я. Но вряд ли она меня услышала.
Я вздохнул. Что со мной происходит? Мои интересы меняются. Я сам меняюсь. Вопрос, в какую сторону.
– Молодой человек, что вам? – спросила меня продавщица.
За своими размышлениями я не заметил, как наступила моя очередь.
– Мне Bond с капсулой, Blazer и жвачку мятную.
Продавец – тетя Галя, женщина средних лет, обладательница пышных форм. Она нравится мне больше других продавцов. Тетя Галя всегда общается с клиентами вежливо, голос у нее приятный. Даже если покупатель начинает хамить, она держит себя в руках, отвечает сдержанно и терпеливо.
– С вас двести пять рублей.
И только сейчас я заметил, что мне не хватает пяти рублей. Я стал выворачивать карманы в надежде, что туда завалилась мелочь, но ничего не нашел.
– Блин, мне не хватает, – честно признался я.
– Сколько?
– Пяти рублей.
– Ладно, прощу. Авось не обеднею. Давай остальное, – улыбчиво сказала она.
Я оплатил покупку. Поблагодарив продавщицу, я вышел из магазина.
Мне семнадцать. По закону мне не должны были это продавать. Но этот магазин был один из немногих, в котором я мог купить сигареты и выпивку. В остальных у меня спрашивали паспорт.
Друзья говорят, что на вид мне больше двадцати. Возможно, это одна из причин, почему в этом магазине не спрашивают мой возраст.
* * *– Алло, дружище. Сегодня намечается грандиозная миссия, ждем тебя в восемь на заброшке, – таинственным голосом произнес Данил.
– Хорошо, я приду.
Признаться честно, он меня заинтересовал.
Все оставшееся до восьми время я терзал себя догадками. Что же они задумали? Думаю, ничего хорошего. Благие дела – не для них.
Голоса в голове не дают покоя. Они то спорят друг с другом, то осуждают меня. Порой мне начинает казаться, что я сумасшедший.
Ну, вот я на месте. Все, казалось бы, ждали только меня.
Так и есть, я пришел последний.
Кроме меня здесь находилось еще человек восемь.
– Отлично, все в сборе, – деловито сказал Данил. – Предлагаю вам сегодня ограбить один магазинчик. «Лакомка». На Октябрьской которая.
Ребята зашептались. Судя по одобрительному шумку, идея всем понравилась. Поняв это, Данил продолжил:
– Так вот. Сегодня ночью, часика в два, желающие, собираемся здесь. Обговариваем нюансы. Насчет взлома замка не беспокойтесь, это я возьму на себя. Я все продумал.
«Лакомка». Это тот магазинчик, в котором я был сегодня. Добрые продавщицы, теплая атмосфера. «Ладно, прощу. Авось не обеднею».
Нет, я не хочу его грабить.
– Я пас, – грубо сказал я и под гробовое молчание направился к выходу.
Когда я стал таким моралистом? Еще недавно я бы первый ринулся исполнять задуманное. А что со мной стало сейчас?
Нет, если бы жертвой была не «Лакомка», скорее всего я бы принял участие. А так, нет.
Пусть они делают, что хотят, но без меня. Моя совесть останется чиста.
Глава 29
Ева
Помнится, в детстве был один случай.
Я была маленькая, лет шесть. Но, тем не менее, помню все отлично.
Той ночью мне снились кошмары. Меня догоняли сумасшедшие зайцы ростом в два метра. Их маленькие черные глазки сверкали в темноте, ища меня. Я в это время пряталась под кроватью, крепко обхватив руками своего маленького плюшевого медвежонка. Я надеялась, что, если все-таки безумные зайцы выйдут на мой след, мишка защитит меня от их грязных острых когтей.
Я сидела под кроватью тише воды, старалась даже не дышать. Страх был таким реальным, он обволакивал меня словно одеяло. Когда мохнатая лапа стала просовываться под кровать – я проснулась.
Я посмотрела направо, затем налево. На кровати я лежала одна. Мама с папой спали в другой комнате. Прошло где-то полгода с того момента, как я сплю без родителей. Ведь я уже большая.
Встав с кровати, я пошла на кухню, хотелось пить. Толкнула дверь и ударилась лбом обо что-то твердое. Я стала нащупывать руками. Впереди меня была какая-то стена, она не давала мне пройти. Но откуда ей взяться?
От безысходности я начала всхлипывать. Затем легкие всхлипы переросли в небольшую истерику и нелепое детское ворчанье:
– Ну, елки-палки, что за надувательство!
Я толкала эту стену, пытаясь сдвинуть ее с места. Но мои попытки были тщетными.
Видимо, мои охи-вздохи услышали родители. Они зашли в мою комнату, раскрыли дверь и тревожно спросили:
– Милая, зачем ты залезла в шкаф?
* * *Уже полночь. Мне не спится.
Подхожу к окну, одергиваю штору, смотрю в звездное небо. Звезды, подобно маленьким фонарикам, скрашивают темноту своим сиянием.
Мне безумно захотелось выйти на улицу, вдохнуть ночной воздух. Ночью дышится иначе, чем днем. Ночью воздух, казалось бы, свежее и чище.