Порочный

Перевернул Влада на живот, крепко связал за его спиной локти, затем – запястья. Потом перешел к лодыжкам.

И последний штрих…

Носок. Грязный вонючий носок неизвестно какой давности. Наверное, он пережил динозавров и даже переживет меня.

В следующую секунду носок был безжалостно воткнут в рот несчастного парня. Чтобы Влад не мог выплюнуть сей ароматный деликатес, завязал рот дегустатора еще какой-то материей.

Готово.

Следующий шаг.

Яма.

Я выкопал ее рядом с заброшкой незадолго до этого. Она была метра два в высоту.

Поднял легкое тело на руки, понес к яме. Аккуратно бросил парня на дно. Если он умрет от падения, будет неинтересно.

Через какое-то время парнишка открыл глаза, испуганно огляделся. Где же он оказался?

Дьявольская улыбка полезла до ушей. Месть так сладка.

– Что такое? Мальчик испугался? Не понимает, где находится?

Из меня получился бы хороший актер. Я отлично обыгрываю различные эмоции.

– А я тебе расскажу, – насмешливо продолжил я. – В один прекрасный день этот мальчик совершил непростительный поступок. Что же он сделал? А это лучше знать самому мальчику. И сегодня его постигнет карма. Ведь Достоевский ясно дал понять нам, что ни одно преступление не остается без наказания. Не так ли?

Влад катался внизу как Колобок в русской народной сказке. Он дергался, пытался освободить конечности. Зря. Узлы крепкие. У меня был хороший наставник.

– А теперь самое интересное…, – злобно проговорил я, скривив рот в ехидной ухмылке.

Я вытащил припрятанную за кустами лопату. Зачем-то постучал пару раз. И начал ссыпать землю в яму…

– Это тебе за Еву…

Влад истошно замычал. Он понял, что будет дальше. Он осознал, какой глупый и жестокий конец его ожидает. Влад отчаянно задергался, сопровождая все это громкими звуками.

В его глазах был неописуемый страх. Страх смерти. Страшной смерти.

Я совершал всего два движения, которые приводили парня в ужас.

Сгребал в лопату землю, вываливал в яму.

Сгребал, вываливал…

Сгребал, вываливал…

Минус пятый.

Глава 50

Паша

Слухи в моем населенном пункте распространяются со скоростью света. Поэтому на следующий день все село стояло на ушах – все только и гудели о трех самоубийствах.

Остался последний. Данил Ковач. Вишенка на торте. Для этого парня я приготовил отдельное представление, и он в нем – гвоздь программы.

Именно Данил организовал изнасилование, поэтому он получит по полной…

Только вот беда – наверное, он заподозрил неладное. Я не могу подловить его на улице, он не отвечает на звонки.

Хотя, может, это и к лучшему.

Зверек боится. Чувствует опасность. Ожидания порой пугают больше всего.

Зато как будет приятно, когда я, наконец, поймаю его и начну вытрясать все кишки наружу. Вот потеха!

Мое состояние ухудшается, я не принимаю препараты. Меня не могут оставить в покое видения, голоса и… отец.

Он то ругает меня, то хвалит, дает советы. Я уже не стал отгонять его. Я понимаю, что это лишь глюк, но…

Он – потерянная часть моего детства, которую я так не хочу отпускать.

Поэтому я не гоню отца. Часто наоборот – даже поддерживаю разговор. Он говорит, что уже очень-очень скоро я встречусь с мамой. Ха, хотел бы я ему верить.

* * *

– Лизок, здравствуй! Куда направляешься?

Какая удача! Рядом с детской площадкой я встретил родную сестру Данила – Лизку. Бойкая одиннадцатилетняя девчонка с двумя растрепанными хвостиками и тонкими, как нитка губами, она, что-то напевая себе под нос, весело шла по дороге и облизывала мороженое.

Бедняжка. Гадкое мороженое подтаяло снизу, и теперь ей приходилось прилагать большие усилия, чтобы случайно не запачкать одежду.

– Привет, Пашка! Да я к бабушке иду. Давно обещала к ней зайти, да все дела-дела…

Я рассмеялся.

– Какие у тебя могут быть дела в одиннадцать лет? – хохотнул я.

– Очень даже важные, – оскорбилась Лиза. – Вчера, например, Машку, подругу мою, весь вечер успокаивала! Она же Мишку любит, жить без него не может. А он, гад, не любит ее, только за косички дергает и кнопки на стул подкладывает. Ну, куда это годится?

Лиза грустно покачала головой. Ну да, куда мне до ее проблем.

Я еле сдержал очередной приступ смеха, чтобы снова не обидеть девчонку.

– Слушай, Лиз, – вдруг серьезно заговорил я. – А ведь люди проявляют любовь по-разному. Я вот раньше тоже очень обижал одну девочку, она очень страдала из-за меня, а потом я понял, что люблю ее. Очень-очень. Так, может, этот ваш Миша тоже очень любит Машу, просто еще об этом не догадывается?

Лиза задумалась.