Порочный

Паша

Милый мой друг, без меня не скучай,

Греться поставь на плиту чай.

И знаешь, хоть никогда я не вернусь,

Но в душу к тебе я навечно запрусь.

Буду в мыслях твоих навсегда,

Не прогонишь из них никогда.

В голове твоей стану вести диалог,

Чтобы уснуть ты ночью не мог.

В образах буду к тебе приходить,

Придется к врачу тебе, милый, сходить.

* * *

С появлением этой доброй и светлой девочки моя жизнь заметно изменилась. Ну, как сказать, с появлением… В мою жизнь Ева ворвалась уже давно, просто за последнее время из живой мишени она превратилась в мой объект обожания.

Вспомнился наш ночной поцелуй, дурманящий голову подобно самому сильному наркотику, который только может существовать на Земле.

В последние дни мы проводили много времени вместе. Мы гуляли, ходили в кафе. А однажды, когда родители Евы были на работе, она даже позвала меня на чай. У нее дома тепло и уютно. А еще пахнет зефирками. Теперь это мой любимый аромат.

Своих друзей я почти не вижу. Я перестал нуждаться в их компании. Наверное, они это поняли, поэтому перестали каждый вечер зазывать к себе.

Ева. Вот мой заменитель. Заменитель друзей, заменитель алкоголя. Ее влияние хорошо сказывается на мне, я это чувствую.

Кажется, даже бабушка стала замечать во мне перемены.

– Бабуль, тебе же, наверное, тяжело. Давай тряпку, я домою, – сказал недавно я бабушке, мывшей пол.

Бабушка была поражена. Ей показалось, что она ослышалась, поэтому попросила меня повторить слова. Я сказал то же самое.

– Ох ты ж, батюшки! Да не утруждай себя, бабка сама справится.

Но я все равно забрал у бабушки тряпку и начал домывать пол. Глядя на меня, бабушка прослезилась.

– Ба, ну ты чего, – спросил ее я.

Потом, немного подумав, добавил:

– Баб, слушай. Прости меня, пожалуйста. Я вел себя как идиот. Но я исправлюсь…

Подняв мокрые от слез глаза, бабушка прошептала:

– Не извиняйся, внучок. Ты ни в чем не виноват.

* * *

Я не видел Еву уже три дня. Ева сказала, что у нее умер пес, поэтому одним только своим видом она испортит мне настроение. Я попытался убедить ее в обратном. Тщетно, она уперто стояла на своем. Я знал, что собака была очень важна для нее, но не думал, что настолько.

Всю ночь я думал об этом. Мысли мешали мне заснуть. И не только они. Все время мне казалось, что кто-то лежит рядом со мной на одной кровати. Я резко оборачивался, однако никого не было. Не знаю, что это, но я четко ощущал рядом чье-то присутствие.

Утром бабушка приготовила суп. Аппетита не было, но бабуля все-таки заставила меня съесть тарелочку. Странно, суп имел какой-то металлический привкус. Когда бабушка отвернулась, я, не доев и половины, слил суп обратно в кастрюлю. Увидев чистую тарелку, бабушка заулыбалась всеми своими морщинами, обнажив ряд золотых зубов:

– Ну вот. А то совсем кожа да кости.

Голоса в голове снова стали беспокоить меня. Я не мог от них спрятаться, убежать. Они были частью меня.

– Потеряйся во мгле, исчезни…

– Превратись в пепел, грешник…

– Мы рядом, тебе не укрыться…

– Не оборачивайся, это ошибка…

– Тш-ш, хватит пугаться нас. Мы – одно целое…

Голосов было много. Или один? Звук, интонация были такими знакомыми. Где-то я слышал их раньше. Они откуда-то из прошлого.

Я начал сдавливать голову руками, но от этого голоса не пропали. Я давил на виски, стучал по лбу, царапал затылок. Мне хотелось найти кнопку. Простую кнопку. Как на пульте от телевизора. Раз. Звук прибавился. Два. Звук убавился. Но таковой у меня не было.

– Что ты здесь делаешь? Что забыл в этом мире?

– Иди к мосту. Иди…

– Закройте свои пасти, долбанные головные чудовища! – я начинал злиться.

Во мне боролись два чувства – страх и злоба. Я не знал, что происходит. Я не мог найти логичного объяснения этому. Это меня злило. И одновременно пугало.

– На раз, два, три – умри!

– Тик-так. Тик-так. Ты никогда не ошибался так.

– Прекратите ваши дурацкие шепотки, – процедил я сквозь зубы.

– Тебе не выбраться…

На пол полетела книжка. Я ее бросил. Меня трясло. Я не помню, как она оказалась в моих руках.

– Парень, хочешь фокус? С исчезновением. Твоей жизни.