Одаренные: Темнение

– Она дома.

– Чего, черт возьми? – Арния посмотрела на меня, усмехнулась (мое выражение лица ей все объяснило) и подошла к Дрэйву.

– Ну и что мы будем с ним делать? – она провела длинными ногтями по его разбитой скуле.

– А что бы ты хотела, чтобы я с тобой делал? – передразнил ее Дима.

– Ты не в том положении, приятель, – резко огрубевшим голосом сказала Арния. Как же она быстро умеет меняться.

– Что ж, надо его вырубить, а то будет очень неудобно тащить в Крепость, – высказался Хаф, играя мышцами. Мое уставшее сердце снова забилось в три раза быстрее. Мне не хотелось смотреть на еще одно насилие этой ночью.

– А почему он не исчезнет? – спросила я, у подошедшей Тэрель.

– Они могут перемещаться, только если свободны. Сейчас его держит Роз.

Меня мутило от боли, от усталости, от страха. Похоже, за одну ночь во мне что-то сломалось, починилось и сломалось снова. Хотелось расплакаться и забиться в какой-нибудь угол. Хотелось чьих-то объятий и нужных слов поддержки. Я отвернулась, когда Хаф замахнулся, чтобы вырубить Диму. Не поворачиваясь, написала Нике. Ее телефон снова тренькнул в кармане у Дрэйва. Он так и не отдал ей его. Кто-то вынул его и принес мне, все это было как в тумане. Усталость навалилась, и я даже не знала, как дойду домой.

Виктор подогнал тачку, и Диму всунули в нее, прямо в багажник. Ребята о чем-то говорили, но я не слышала. Я понимала, на этом наша встреча закончена. У них своя дорога, у меня своя. Поэтому я просто пошла вдоль проезжей части. Слезы больше не хотели сдерживаться и полились сами по себе. Холодный воздух охлаждал мокрые дорожки, и мое лицо быстро заледенело. Я даже забыла поблагодарить всех за помощь, хотя, в сущности, она не требовалась. Ну, зато им помогла я. Они все же схватили Дрэйва.

Сзади послышался рев мотоцикла. Какой сумасшедший в это время рассекает на байке?..

Он притормозил рядом, и я снова напряглась, готовая давать отпор. Хотя усталость в моем теле сильно тормозила все мои рефлексы.

– Далеко собралась? – голос показался знакомым.

Я обернулась, забыв вытереть щеки от слез или просто не захотев.

Карвин… Карвин?!

Черт! Я быстро утерла слезы и натянула непроницаемое выражение лица. Тот лишь усмехнулся.

– Домой. Я вам явно больше не нужна, а Ника дома, так что… Спасибо большое за вашу помощь.

– Ну, меня отправили, чтобы я отвез тебя домой, но, если ты не хочешь, навязываться не буду.

Я представила, сколько мне идти. Ноги напомнили, что они все это время были на каблуках, пусть и невысоких.

Я молча подошла к Карвину. Его бровь взметнулась вверх, но он ничего не сказал.

– Спасибо, – я приняла шлем и поняла, что никогда не ездила на мотоциклах и в шлемах.

– Я удивлен. А где же возгласы вроде: «Я не поеду на чертовом байке!», «Ты с ума сошел, я же в платье!», «Я не надену шлем, у меня же укладка!» и так далее? – спросил Карвин, пока я пыталась аккуратно сесть на действительно чертов байк.

– Сейчас мне как-то выбирать не приходится. Пилить ногами такая себе альтернатива, а укладка уже и так разложена благодаря некоторым персонажам, неожиданно свалившимся на мою голову. Так что шлем на ней – это полбеды.

Карвин хмыкнул и сказал:

– Держись крепче.

О, черт! Мой уставший мозг только сейчас начал соображать, что мне придется быть слишком близко с Карвином. Но особо выделять этот момент не хотелось, чтобы не провоцировать его на очередные колкости, поэтому я молча обхватила руками его торс, облаченный в кожанку.

– Куда ехать-то?

Черт! Я глупая. Я даже забыла, что он не знает моего адреса. Сказала ему улицу и номер дома, и мы наконец тронулись с места.

Я была благодарна Карвину за то, что он не гнал слишком быстро, так как встречный ветер был ледяным, а отпустить руку и залезть в карман за солнечным камнем я побоялась. Я так же отметила, что парень отдал мне свой шлем, а сам ехал без защиты. Может, он был не таким уж и плохим.

Рев мотоцикла, крепкая фигура Карвина, безлюдность улиц – все это было слишком странным заключением моего ужасного приключения, потому что я снова почувствовала спокойствие, хотя мне казалось, я еще долго не смогу оторваться от всех этих гнетущих мыслей. Но, возможно, это была просто усталость, а когда я приеду домой и окажусь в своей постели, я не смогу отключиться от нахлынувшего потока волнений и переживаний.

Было страшно возвращаться домой. Я боялась темноты, точнее мыслей, которые она принесет с собой. Я боялась себя. Сейчас я понимала, что иногда себя мы боимся сильнее, чем какой-либо внешней опасности.

Мы повернули еще несколько раз и наконец оказались у моего дома. Я неуклюже слезла с мотоцикла и отдала шлем Карвину.

– Спасибо большое, – тихо сказала я и впервые прямо посмотрела ему в глаза. Слабое фиолетовое свечение окаймляло радужку его глаз.

Он молчал, и я не знала, что говорить и что делать, поэтому единственно правильным решением мне показалось попрощаться и пойти в дом.

– Ну, я пойду. Еще раз спасибо за все, что вы сделали сегодня.

Я уже повернулась и направилась к подъезду, когда он окликнул меня:

– Веселая прогулка, правда?

– Да, это точно, – не поворачиваясь, ответила я, доставая ключи из сумочки.

– Надеюсь, твою задницу больше не придется спасать, – вдруг сказал он, и я резко развернулась, чтобы показать ему непристойный жест, но он уже отъехал от тротуара.

Я выругалась слишком грубо для девушки, но мне было наплевать. Открыв дверь подъезда, я вошла внутрь, на встречу с моими демонами.

***

С утра я проснулась полностью разбитая и без настроения. Спина ныла от ссадин, полученных мною прошлой ночью. Локти тоже. Я услышала знакомый голос Ники на кухне. Что она тут делает? Но я обрадовалась, что с ней действительно все в порядке, поэтому, быстро надев халат, я выскочила из комнаты и направилась на звук голосов.

Ника сидела в светлых джинсах и кофейной водолазке, которую я ей дарила на день рождения. Мама налила ей чай, запах которого распространялся по всей кухне, вызывая у меня чувство голода. Кирилл сидел напротив нее и первым заметил мое появление.

– Доброе утро, – сказал он мне, привлекая внимание остальных.

– Всем привет, – мрачно сказала я. Ника поднялась, и подошла ко мне. Я заметила под ее волосами на шее пластырь.

– Прости, что ушла, – сказала она, обняв меня. Но ведь я на нее вообще не злилась. Почему она чувствовала себя виноватой?

– Все в порядке, Ник. Правда.

Мы сели с ней за стол, и мама поставила передо мной большую кружку малинового чая.

– Как ты добралась? Я вообще не понимаю, что толкнуло уйти меня. И как там остальные ребята?

Я прокашлялась. Как мне нужно было объяснять ей при всех, что прошлой ночью мы столкнулись с каким-то сказочным ушлепком, который сказал, что похитил ее, и мне пришлось оставить наших друзей в клубе и вместе с невероятными фокусниками полночи гоняться за тем самым сказочным ушлепком, чтобы потом узнать, что все это было зря? Они все подумают, что я напилась в клубе. Хотя мама, наверное, уже так думала о Нике, ведь она сказала, что просто ушла. Похоже, она даже не понимала, что была под воздействием Дрэйва.