Красное солнце

– Да…

– Боюсь, это невозможно. Завтра мы уезжаем.

– Это не имеет значения. Если вы не против, я позже с вами свяжусь, и мы поподробнее обо всем договоримся.

– Хорошо… – растерянно ответила я, и мы направились в сторону гримерной. Женя продолжал держать меня под руку, и когда мы зашли, сжал в объятиях.

– Я слушаю. – Я попыталась высвободиться. – Не вырывайся. У тебя все равно ничего не выйдет. Я лишь хочу знать, правда, это или нет?

Опустив глаза, произнесла:

– Не знаю…

– Лесь!..

– Правда, не знаю. На днях нужно сделать повторное УЗИ и пересдать анализы. Ты мне лучше скажи, что это за новости о последнем альбоме, о завершении карьеры?

– Ты мне тоже лучше скажи, какая внучка? Опять у вас с Данилом от меня тайны? – Я невольно вздохнула. – И не надо так вздыхать!

– Жень, давай, он приедет и сам тебе обо всем расскажет. Мне надоело быть посредницей между вами.

– Значит, я правильно понял?

– Да… Даша беременна…

– Ну, зачем им это сейчас нужно? – возмутился Женя. – Они еще и университет-то не окончили!

– Через полгода окончат.

– Лесь, я знаю, что это такое не понаслышке! Когда ты молод и полон сил, а тебя обременяют.

– Не вижу ничего обременительного. Многие так живут и ничего. В Москве они оставаться не собираются, а переедут к нам в Кисловодск. Насчет работы Данил в январе будет узнавать. Не получится устроиться, где он хочет, найдет другое место. К тому же и на нашу помощь и поддержку они всегда смогут рассчитывать.

– На нашу?!

– Не цепляйся к словам! Ты мне так и не сказал, что еще за последний альбом?

– Почему тебя это волнует? Мы так решили.

– Но почему?

– Лесь, с годами я не молодею, все-таки возраст берет свое, с каждым разом выступать все сложнее, да и голос часто подводит. К тому же и Макс поговаривает об уходе, а без него мы как без рук.

– А куда?

– Не знаю, ему предложили какой-то проект, и он загорелся. Кроме того, если наберется достаточно песен, мы их обязательно выпустим. Представь, какая будет неожиданность! Но я не вижу ликования на твоем лице. Я же буду чаще бывать дома с тобой и детьми, ты этого не хочешь?

– Боюсь, что ты долго не вытерпишь в четырех стенах: тебе как ветру нужна свобода, простор, где можно разгуляться.

Он усмехнулся.

– Ты меня раскусила. А кто же тогда ты?

– Я?! Тонкий тростник, который ветер безжалостно треплет из стороны в сторону и в любое мгновение может вырвать с корнем и понести неизвестно в каком направлении.

Женя усмехнулся и провел пальцами по волосам и щеке:

– Чтобы сломать тростник, нужно и ветру потрудиться: не так-то легко с ним совладать. Тростник гибок и покладист и без труда прижимается к земле и спокойно пережидает бурю, а когда она минует, снова поднимается, как будто ничего и не было.

– Только ветру невдомек, какие ужас и страх испытывает тростник в каждую такую бурю… Жень, ты же не сможешь без музыки, ты ей пронизан насквозь. Если Макс с Кириллом и сочиняют что-то, но это для них не главное. Они и дальше смогут играть в других коллективах, но ты…

Он перебил меня:

– Не обязательно сидеть дома, можно путешествовать. Тебе бы этого не хотелось?

– А кто сказал, что я тебя простила? Тебе пора готовиться к концерту, – серьезно произнесла я.

Женя покачал головой, и легкая улыбка пробежала по его лицу:

– Не утруждайся! С такой Лесей я знаю, как справиться!

21.12.2016 г. В Кисловодск мы вернулись на следующий день в три часа дня. Снова после перелета кружилась голова и подташнивало. Немного отлежавшись, почувствовала себя лучше и встала. Артем с Егором были в детской и делали уроки. Женю я не видела. На меня напало меланхоличное настроение, знала, что мне нужно переделать кучу дел, но не могла себя заставить взяться за них. Немного перекусив, все-таки решила испечь на завтра хотя бы праздничный торт. На кухню вышел Женя и присел за стол. Я лишь взглянула на него и молча продолжила выкладывать на столешницу необходимые продукты.

– Знаешь, что я больше всего ненавижу, когда ты вот так молчишь и только одному богу известно, что за круговорот мыслей роится в твоей голове.

Я хмыкнула: как ни странно, но именно в то мгновение я ни о чем не думала, просто механически совершала действия, которые нужно сделать и все. Голова была пуста…

– Лесь, ну может, хватит играть в молчанку. Ну, давай поговорим. Твоя молчаливая перебранка пуще ссоры. Я скоро сломаю голову, если и дальше буду пытаться понять, что с тобой происходит, и о чем ты думаешь.

– О чем я думаю? – повторила за Женей. – Я решила пожить отдельно. После праздников хочу подыскать другое жилье.

– Даже так! – возразил Женя и пригрозил мне пальцем. – Только попробуй!

– Попробую и сделаю так, как посчитаю нужным. Или ты силой заставишь меня здесь остаться?

Женя ничего не ответил: на пороге появилась Надежда Самсоновна, и он переключился на нее:

– Вы слышали, что она удумала?! Решила жить отдельно!

– Лесь! Так нельзя!

– Почему? Назовите хотя бы одну причину. – Она вздохнула. – Я, по-вашему бездушная кукла, которая ничего не чувствует и не испытывает?

– Дело не в этом…

– А в чем тогда? Почему женщины всегда должны делать первый шаг и безропотно прощать мужчинам все их ошибки и прегрешения? У меня тоже есть чувства и мне обидно и больно! – договорила я и хотела наклониться к духовке и зажечь ее, но резко закружилась голова, и я чудом успела ухватиться за край столешницы.

– Лесь!.. – встревоженно окликнула меня Надежда Самсоновна.