– Прыгай! – я выталкиваю ее и собираюсь броситься следом.
Но не успеваю…
– Двинешься, и выстрелю, – предупреждает мужик, заходящий в комнату с ружьем.
– Ирвин, бегите! – мой голос от страха срывается на хрип.
Медленно поворачиваюсь к хозяевам дома.
– Простите, пожалуйста, что забрались к вам… – начинаю я.
– Молчать, воровка, я сейчас сдам и тебя, и твоих дружков Отлову. Вы все у меня попляшите, воры, – лысина на голове у него так и сверкает от включенной лампы. Мужик крупными пальцами пытается попасть по маленьким буковкам на экране. – Да что б вас, тупые мобильники.
– Мы ничего не украли, – я снова пытаюсь завязать диалог, иногда это действительно помогает. – Просто переночевали в вашем доме. У вас дверь была не закрыта. И мы вошли, но ничего не трогали.
– На, говори с ними, а то я эту тварь упущу, – мужик передает телефон истеричной особе и на мгновение отворачивается от меня.
Мне этого мгновения хватает, чтобы сделать прыжок в окно. К сожалению, не слишком удачный прыжок. Наверное, я ломаю ногу, потому что та при столкновении с землей начинает нестерпимо болеть. А говорят, что у нас кости крепче, врут, похоже.
На глазах выступают слезы, но я не могу их себе сейчас позволить. Надо как-то уходить. Наверху уже разоряются хозяева. Мужик вот-вот меня застрелит.
– Не смей, тебя посадят, ты же не Ловец! – останавливает его женщина, наваливаясь на ружье всем весом и тем самым спасая мне жизнь.
Ирвина с ребятами не видно, они убежали. Это хорошо. Значит, вновь схватят только меня.
Поднимаюсь и пытаюсь идти, но ногу будто опаляет огнем.
Года три назад, когда я только-только сбежала из приюта, развела небольшой костерок в какой-то подворотне. Мне было настолько холодно, что я пыталась придвинуться как можно ближе к огню и тянула к нему руки в варежках. Огненный язычок лизнул варежку, и та тут же занялась пламенем. Руки мне тогда знатно подпалило. Благо, на нас все быстро заживает, и от сильного ожога через месяц ничего не осталось.
Вот и сейчас у меня такое чувство, что ногу просто подожгли, но не снаружи, а изнутри.
Моих сил хватает, чтобы выбраться за участок на дорогу, а затем я падаю прямо перед женщиной на лыжах.
– Девушка, что с вами? – доносится до меня ее голос, но из-за боли я практически теряю сознание. С трудом балансирую между темнотой и реальностью. – Алан, занеси ее в дом, сейчас же.
– Мам, ты посмотри на ее уши, она же химера, – выдыхает какой-то паренек. У меня перед глазами темнота, я могу только слушать.
– Ты лучше посмотри на ее ногу, она сломана. Заноси немедленно.
Меня поднимают в воздух, куда-то несут. А затем становится тепло. Мягкое кресло и легкие хлопки по щекам. Укол иглой в ногу. Дергаюсь от неожиданности. Боль начинает стихать.
– Пришла в себя? – женское добродушное лицо в ореоле золотистых волос появляется прямо у меня перед глазами.
С улицы доносятся чьи-то недовольные крики.
– Я попрошу вас уйти, это наша территория, или я вызову полицию!
– Вы скрываете у себя воровку!
– Уходите немедленно!
Женщина протягивает мне чашку с чаем и ждет, пока я заговорю. Но мне страшно. Она по какой-то причине привела меня к себе в дом, пытается напоить чаем и вколола мне обезболивающие. С химерами так не поступают. Их сдают в приюты и истязают работами, или убивают на месте. Еще есть маленькая доля тех, кто продолжает ставить на нас опыты. И я, если честно, даже не знаю, что хуже.
– Меня можешь звать Анжелой. А как твое имя? Ты умеешь разговаривать? – женщина мягко улыбается, не показывая зубы. Она знает? Знает, что зубы могут обозначать у нас агрессию?
– Мэлоди. Мэл, – отрывисто бросаю я, сжимаясь в кресле. – Не сдавайте меня, пожалуйста, Ловцам. Я ничего не сделала. Ничего не украла. Можно я пойду?
Пытаюсь подняться с кресла, но женщина надавливает мне на плечи, заставляя сесть обратно.
– Мэлоди, успокойся, – просит она. – Я тебя ни в чем не обвиняю. И сдавать никому не собираюсь. И идти ты не можешь, к сожалению. Необходимо наложить гипс на ногу.
– Она через два дня будет уже в норме, – бурчу ей в ответ. Я не привыкла доверять людям. И не верю, что кто-нибудь может захотеть мне помочь. Это какая-то ловушка.
С улицы приходит парень, внешне – мой ровесник. А еще я невольно замечаю, что он красив. Правильные черты лица, светлые волосы. Этому мальчишке явно повезло с внешностью.
– Лови, твоя шапка, спрячь вторые уши, – он ведет себя так, словно не раз видел химер. Шапка летит мне прямо в руки, и я спешно ее натягиваю. А затем парень обращается к матери. – Она же уходит?
Он даже не смотрит на меня. Пренебрежение. И моя симпатия разбивается об него на маленькие осколки.
– Алан, у нее сломана нога.
– И что ты предлагаешь, мам? Оставить ее? Взять домой?
Анжела старательно игнорирует его нападки, а затем обращается ко мне.
– Мы можем отвезти тебя в больницу. Если останешься в шапке, никто не заметит, что ты химера. А потом до выздоровления поживешь в этом доме, или в нашей квартире в городе. Согласна?
– Почему вы мне помогаете? – удивляюсь я и стараюсь не смотреть на Алана, испепеляющего меня взглядом.
– Боже, – вскидывает парень руки вверх. – Да какая тебе, к черту, разница? Ма, дай ей просто контакты перевозчиков и сама пусть выкручивается.
Я вопросительно смотрю на женщину, и той приходится все объяснить.
– Они собирают таких, как вы, и отвозят нелегально в соседние страны.
– Вы должны дать мне их адрес или что-то типа того! – требую я. Вот он! Наш шанс!
Стоп. Ребята. Сначала я должна найти свою стаю.
– Вот, молодец, ты не такая уж и дура, как показалась изначально, – язвит Алан, но мне все равно, пусть острит. Проблема совершенно в другом.
Когда я смогу ходить, ребята уйдут так далеко, что их запаха уже не останется, мне не удастся их отыскать. Но без них я не имею права уезжать в другую страну.
– Что-то не так? – женщина протягивает мне листок с контактами.
– Моя стая. Еще пятеро ребят, они смогли убежать. Мне надо их найти, чтобы уехать всем вместе, – я говорю это, а сама понимаю, что если женщина окажется Ловцом, то я только что натолкнула ее на след своей семьи.
***