Победа в лабораторных условиях

Пойди их теперь найди. Да и зачем? Это здесь он им был сосед, а где-нибудь в доках – так, даже не сказать, что знакомый.

Закрыв дверь Ливов, Генрих подошёл к своей, прижался ухом на мгновение и понял, что домой ему не попасть. Постояв немного в проходе, он решительно развернулся и пошёл обратно к дядьке Ратмиру. Тот сам говорил: «Заходи, если надо будет». Может, сейчас было и не очень надо, но отчаянно хотелось. Лучше шлифовать какую-нибудь шестерёнку, решать задачи или зубрить формулы, чем бродить по улице и грустить.

На стук дядька Ратмир не открыл, и Генрих решил поискать его в мастерской. Пройдя через маленькую и как всегда пустую лавочку, он заглянул в рабочую комнату и вздрогнул всем телом от волнения. Дверь, обычно запертая на тяжёлый замок, была открыта.

– Дядька Ратмир, – неуверенно позвал Генрих, и ему показалось, что голос разнёсся по небольшой мастерской гулким эхом.

Никто не ответил.

– Дядька Ратмир? – повторил Генрих громче, но теперь уже понял: эхо ему не почудилось.

Вообще-то, дядька Ратмир говорил, что Генриха эта дверь не касается. Но она была открыта, сам он не отвечал. Что, если у него там более сложные станки, большая печь и прочее – и он поранился? Что, если ему нужна помощь?

Генрих понимал, что придумывает себе оправдание, чтобы зайти в темноту. Но кто угодно понял бы его правоту. Дядька Ратмир – настоящий изобретатель. А даже по своему скромному опыту Генрих знал, что изобретения часто выходят из-под контроля.

Никакого фонарика не было, поэтому Генрих, сделав несколько робких шагов, просто сунул голову во вторую комнату.

Повеяло прохладой, словно там начинался подвал.

– Дядька Ратмир!

Ничего не было видно, даже лампы из мастерской не разгоняли мрак. Генрих уже решил, что нужно подсоединить лампочку к кристаллу и осмотреться, как вдруг тень на пороге колыхнулась, и дядька Ратмир вышел из неё.

То есть нет, не так.

Тень стекла с него, как густая жидкость, каплями упала на пол и растаяла на свету.

Дядька Ратмир взъерошил волосы и спросил:

– Ты чего тут забыл?

Генрих выложил всё как есть: про Ливов, про опасения, а сам всё продолжал смотреть на то место, где были капли тени. Он видел их. Ему не показалось.

– Ну-ка, посторонись, – велел дядька Ратмир, закрыл дверь, навесил замок и запер его ключом, который носил на шее на верёвке. – Ну, пошли в дом, что ли. Покормлю тебя.

Мелко покивав, Генрих последовал за дядькой Ратмиром. Дома тот поставил чайник на огонь, вытащил с хитро сделанного ледника, запитанного на два кристалла, кусок копчёной птицы, достал хлеб, порезал крупными ломтями, положил мясо на хлеб и подсунул это всё Генриху. Велел:

– Жуй. Совсем тощий стал. И вытянулся. Куда только?

Ни соображения вежливости, ни какие другие не могли бы заставить Генриха отказаться от угощения. Он разве что старался есть медленно, без спешки.

– Тебе бы фруктов побольше, – добавил дядька Ратмир и сделал глоток из бутылки.

– Нам в школе дают яблоки раз в три дня. Я ем. И иногда ещё меняю на яблоки математику. В смысле, решение задач по математике.

– Молодец. Ну, не смотри как сыч круглыми глазами, спрашивай уже. И ешь, ешь.

Лишний раз уговаривать не требовалось. Прожевав ещё кусок, но не выпустив сэндвича из рук, Генрих заговорил:

– Когда вы вышли из той комнаты, я увидел кое-что, как будто… Знаю, глупо прозвучит, но как будто тень была жидкой, а вы вылезли из неё, как из воды. Я видел капли тени на полу. Но так не бывает.

– Не бывает, – кивнул дядька Ратмир, – но ты видел.

Генрих кивнул, продолжая жевать. Было вкусно. И любопытно.

– Я могу сказать, что это не твоё дело, – произнёс дядька Ратмир после очень долгого молчания, – и велеть тебе выбросить это из головы. Но я тебя знаю, малец, ты исследователь. Неразгаданная тайна будет тебя мучить, ты начнёшь думать, как бы выкрасть ключ и пробраться в ту комнату самостоятельно, станешь задавать мне вопросы, которые сочтёшь очень хитрыми.

Генрих покраснел, потому что примерно так и планировал действовать. Дядька Ратмир улыбнулся одним уголком рта.

– И так до тех пор, пока не разозлишь меня как следует. Нам этого не надо. Поэтому я тебе отвечу. Но уясни, – опустившись на табурет возле стола, дядька Ратмир посмотрел Генриху в глаза, – это не то, о чём можно болтать с друзьями или девчонками. В нашей стране некоторые вещи запрещены. Сказав лишнего…

– Никому я ничего не скажу, – прервал его Генрих, – не дурак. Понимаю, раз вы так прячете – не от скуки же.

– Точно, не от скуки. То, что ты видел, это плохо исполненный, кривой и бездарный выход из Тени.

Дядька Ратмир так сказал это слово, что Генрих понял: писать его надо исключительно с большой буквы. Это не та тень, которая падает от предметов.

– Смотри внимательно…

Дядька Ратмир поднял правую руку, протянул её вперёд. Косой луч лампы прочертил полосы на коже, а кисть исчезла.

Несколько раз Генрих поражённо моргнул, но ничего не изменилось. Был луч света на волосатом предплечье, а дальше, где начиналась тень, исчезла кисть руки. Её словно отрубило, но без капли крови.

Наклонившись ближе, Генрих увидел, как едва различимые пятнышки тени рассыпаются по коже.

Потянув руку на себя, дядька Ратмир без всякого труда достал кисть обратно. На всякий случай Генрих с любопытством ткнул пальцем в то же место, но почувствовал только воздух.

– Это магия?

– А что, – хохотнул дядька Ратмир, – похож я на проклятого мага?

– Нет.

– Это Тень. Не магия. Некогда, ещё до прихода магов к власти, существовал могущественный орден воинов и учёных. Они владели искусством уходить в Тень, становиться невидимыми и бесплотными. Именно благодаря им Слепой король сумел одолеть ведьм и установить в Стении золотой век. К сожалению, их сил не хватило, чтобы одержать победу…

– В Славной революции?

– Славной? – переспросил дядька Ратмир с горечью. – В проклятой революции. В позорной революции. Король предал их, и Тени были вынуждены бежать. Со временем они затерялись, рассыпались по миру, – добавил он спокойнее, – но кое-кто сумел передать потомкам это искусство. Я прячу в Тени лабораторию, где работаю с более сложной техникой, с тем, что могло бы вызвать подозрения у Жёлтых плащей или городской милиции.

– Вы покажете мне? – тихо спросил Генрих.

– Не раньше твоего шестнадцатилетия. Невозможно увидеть лабораторию, не войдя в Тень. А входить туда детям опасно. Ну, понял?

– Понял.

Генрих принялся за третий сэндвич, раздумывая обо всём услышанном.

Глава пятнадцатая, в которой решается будущее Марики