Приказано жениться

Привычно одернув мундир, Белов шагнул за порог и оказался в дубовом кабинете, принадлежавшим еще самому Петру Великому. Щелкнув каблуками, гвардеец почтительно замер, стараясь не обращать внимания ни на царивший на столе беспорядок, ни на ворох бумаг, рассыпавшихся по полу.

– Ну, подойди что ли, Белов, – императрица расправила смятые кружева на груди и лукаво посмотрела на незадачливого преображенца. Губы Елисаветы Петровны слегка припухли, а глаза особенно сверкали. – Вижу, уже заступника себе нашел?

– Так Алексей Григорьевич сами изволили… – понимая, что государыня в благостном расположении духа, преображенец дерзко улыбнулся.

– То, что Алексей Григорьевич изволил, я-то знаю, – императрица рассмеялась собственной шутке, потом с почти томной нежностью взглянула на молодого офицера. – Эх, Белов, Белов! Вот ведь дурная голова, что ногам покоя не дает! Сам все придумал? Али подсказал кто?

– Сам, матушка! Кто ж такое подсказывать будет…

– Ладно, так и быть, просьбу твою уважу… и с Марфой сама поговорю, чтоб язык за зубами держала…

– Спасибо, – совершенно не по уставу сердечно поблагодарил Белов.

Императрица снисходительно улыбнулась.

– Благодарить потом будешь, после свадьбы! А к невесте своей присмотрись. Девка правильная! Ладно, ступай уже и более меня по этому делу не беспокой! Месяц тебе даю! И меня на свадьбу чтоб позвал! Страсть как свадьбы люблю!

Григорий лишь вздохнул в ответ и, поклонившись, вышел. Он не стал возвращаться через все залы, а быстро юркнул на боковую лестницу для слуг, огибая горничных, недовольных явным пренебрежением со стороны статного офицера, спустился на первый этаж и направился к казармам.

Деревянные срубы, выкрашенные в полковые цвета, были окружены палатками, в которых жили солдаты. Сейчас те из них, кто не стоял в караулах, расположились на траве вокруг, играя в кости.

Несколько кашеваров помешивали еду в огромных котлах, с завистью посматривая на товарищей. Белов прошел в конюшню, по обыкновению громко выкрикивая имя своего денщика.

– Васька, шельмец, где ты?

– Нету его, барин, – Петр выглянул из стойла, где начищал коня Григория. – Убёг. Сказывал, что на рынок.

– Он же вчера туда ходил?

– И завтра пойдет… – Петр криво усмехнулся.

– Что он там забыл?

– Да так… – мужик махнул рукой и вновь принялся чистить коня. – Вы ж мою Глашку видели? Её и забыл.

– Так Васька что, к ней бегает?

– А куда ж еще! То дрова принести в комнату Настасьи Платоновны, то еще чего помочь! Вот за вареньем да ягодами отправились…

Григорий только присвистнул.

– А ты что? – спросил он у Настасьиного мужика, вдруг вспомнив, что Глаша приходится тому племянницей.

– А я ничего. Дело-то молодое! Васька ваш к девке с уважением, ну и мне спокойно! – Мужик утер рукавом пот, выступивший на лбу, и продолжил чистить коня. – Так что, почитай, я у вас за денщика покамест буду, коли вы не возражаете…

Григорий пристально взглянул на неожиданного слугу:

– Петр, верно?

– Он самый…

– Пойди сюда!

– Барин? – Петр вышел из стойла, делая вид, что отряхивает щетки. Григорий слегка помедлил.

– Племянница твоя тебе на денщика моего жаловалась? – спросил он.

– Чего ей жаловаться? Васька ваш получше многих наших будет! Так что, коли сладится у них все – лишь рад буду. Токма вы б разрешение жениться дали.

– Я-то дам. – Григорий слегка обрадовался такому повороту разговора, – А вот хозяйка твоя…

– Настасья Платоновна против Глашкиного счастья возражать не будет! – уверенно заявил Петр.

– Ты ее так хорошо знаешь?

– Так барыня, почитай, на моих руках и выросла. Сестра моя сперва ее кормилицей, а потом и няней была.

– А с матерью ее что приключилось? – Белов решил не упускать момента и расспросить слугу о невесте.

Тот вздохнул и перекрестился.

– Преставилась она. Роды тяжелые. Ни она, ни ребенок не выжили… Настасье нашей тогда всего семь лет было.

– И что, её отец так и не женился?

– Платон Сергеич? Нет. Ему вся это суета ни к чему была, – Петр вновь вздохнул. – Так и остался вдовствовать, а дочь, как подросла, на хозяйстве.

Мужик помолчал и вдруг добавил:

– Вы на нее не серчайте, коли что. Она барышня хорошая, токмо своевольничать привыкла…

– А с чего ты взял, что я на нее осерчать должен? – оскорбился Белов.

– Так она ж своим характером кого угодно доведет! – охотно воскликнул Петр. – Нрав-то у нее мужикам фору даст!

– Это точно, – пробурчал Григорий, вспомнив последний разговор под дубом.

– Так вы внимания на ее слова-то не обращайте, – оживился мужик. – Барин наш так и делал… правда, он и в имении не частым гостем был!

– А поместьем кто заправлял?

– Настасья Платоновна и заправляла… Так что коли она вам указывать начнет, вы не спорьте, потом просто сами сделайте, как вам нужно.

Григорий озадаченно посмотрел на Петра, а потом расхохотался, внезапно осознав всю абсурдность этого разговора.

– Ладно, будет, – отсмеявшись, он вытер слезы тыльной стороной ладони. – Вот что, Васька появится, ко мне пришли! А пока – свободен!

И Белов, все еще усмехаясь, направился в свои комнаты.