Не Золушка

– Не к кому! Только к Джону. Не родителям же звонить, чтоб они еще инфаркт получили из-за дочери идиотки.

– Ну что, дорогая, потрахаемся? – Бывший начал двигаться к Анне. Размер кухни в хрущевке такой, что, сделав один шаг, он приблизился к ней вплотную.

– Ну давай, ну можно, но мне в ванную надо – проблеяла она, надеясь выиграть хоть какое-то время.

– Ну иди, вон там ванная.

В квартире на верхнем этаже дома на Тверской компания из трех мужчин играла в карты. Вернее, играли Мигель и Хосе, а их Босс метался по гостиной, как тигр в клетке.

– Босс, может ты сядешь, выпьешь и расслабишься? Чего мы вообще тут сидим? Поедем в отель, или в клуб поедем. Отвлечешься.

– Отстаньте. С ней что-то случилось. Так не уходят, не объяснив ничего, без претензий, просто взяла и пропала.

– Если бы ты знал, что я не пропала, что я обиделась и не стала с тобой говорить, когда ты звонил. А теперь я попала в полную задницу и позвонить мне больше некому. Анна сидела на краю убогой ванной, давясь слезами тыкала пальцем в телефон и молилась, чтобы он взял трубку. Она уже поняла, что просто так ей из этой квартиры не выйти. -Только возьми трубку! – Сквозь слезы она все-таки умудрилась разглядеть нужный номер в телефоне и нажать вызов.

Вдруг у Джона зазвонил телефон. Он посмотрел на экран мобильника. Это она!

– Я попала в жопу, меня или изнасилуют или вообще прибьют.

Она говорила тихо, почти шепотом, в голосе стояли слезы.

– Я в ванной закрылась, забери меня отсюда. Тут мой бывший с приятелем, они меня не выпускают из квартиры.

– Где ты? Адрес дай, приеду, разберусь!

Она продиктовала ему адрес.

– Я дверь заперла в ванную, но она хлипкая такая!

В трубке послышался шум, потом грубая ругань, потом ее телефон отключился.

-– Вставайте, поехали, ее мужик какой-то в своей квартире держит!

– Босс, ты уверен, что это не подстава, не засада. То телефон не берет, а то вдруг звонит – спаси меня.

– Задницы подняли и поехали, адрес у меня есть.

Мигель со вздохом надел заплечную кобуру с двумя стволами, Хосе засунул за ремень свой Глок.

Они вышли из дома, сели в свой бронированный Каддилак и понеслись по ночной Москве. С навигатором нужный дом они нашли быстро.

– Ах ты дрянь! Кому звонила? Новому хахалю? Думаешь приедет выручать тебя?

Бывший легко снес дверь в ванную, которая закрывалась на вшивый шпингалет и открыть ее не смог бы только ребенок. Он выволок Анну из ванной, отобрал телефон и закинул его в глубь квартиры. Он потащил ее в комнату. Хмырь смотрел на это и пьяно ухмылялся.

– Я следующий в очереди – довольно улыбаясь, прогнусавил он.

Анне надо было тянуть время.

– Хорошо, я согласна отдать тебе половину дачи, но это потребует времени. И нам нужен будет нотариус, а сейчас уже все закрыто. Давай завтра встретимся и все спокойно обсудим и оформим.

– Нашла дурака! Эту ночь ты проведешь здесь. —сказав это, Бывший поволок ее в комнату.

Мигель выключил фары и почти бесшумно завел машину во двор. Он не стал напрягаться с местом для парковки и просто бросил машину посреди двора. Трое вышли из машины.

– Нам сюда – сказал Хосе, указав на нужный подъезд.

– Тихо поднимаемся, открываем дверь. Мигель возьми ту железку, которой мы машину открывали. Мы с Мигелем заходим первыми, ты за нами. Если там засада на тебя, сначала им придется положить нас, а это не так и просто. И капюшон от куртки на голову натяни, твоя блондинистая голова как фонарь тут торчит.

Они вошли в подъезд. Там был полумрак, лампочки на лестнице горели через этаж, воняло кошачьей мочой.

– Прям как в Бруклине – сказал Джон.

– Босс, рот закрой и не топай как конь. Тихо идем, а то повылезают сейчас из всех щелей свидетели.

Они подошли к двери в квартиру. Мигель достал тонкую железку, засунул ее в замок двери, немного там поковырял и дверь открылась. В коридоре горел свет, на стенах были ободранные обои, с кухни плыл дым от дешевой сигареты.

– Пусти меня сволочь! – Анна отбивалась как могла. Ей удалось лягнуть Бывшего ногой, одетой в сапог на высоком каблуке. Он порвал на ней блузку, на колготках расползалась дыра на коленке. Она вцепилась своему Бывшему ногтями в морду. С другой стороны к ней приближался Хмырь. Зря она морду ему поцарапала. Ответ не заставил себя ждать. Он ударил свою бывшую жену в лицо с такой силой, что она отлетела в противоположный угол комнаты и свалилась на продавленную вонючую тахту. Закрыла лицо руками, ожидая следующего удара.

Но в комнате вдруг появились два здоровых парня, один и которых нанес страшный удар Бывшему, отправив того в нокаут, второй махнул ногой, как в боевике, и вырубил Хмыря. Хмырь упал как подкошенный. Бывший пытался подняться, но получил еще один удар по голове предметом, похожим на пистолет. Он замер на полу в неестественной позе. Анна скукожилась в углу этой вонючей тахты, прижавшись к стене, пытаясь определить – ее они тоже прибьют или нет. Вдруг она увидела Джона. Он подошел к ней, взял за руки, помог вылезти.

– Все, все, успокойся, все закончилось. Никто тебя больше не тронет, не бойся, я заберу тебя сейчас отсюда, из этого кошмара.

Ноги отказывались идти и подкашивались. Анна схватила свою сумку, ринулась было к двери из квартиры, но свалилась на пол. Джон взял ее на руки и понес вниз по лестнице. Он вынес Анну на улицу, кто-то открыл дверь машины, и он просто засунул ее внутрь. Мощный двигатель взревел, машина рванула из двора, лихо проходя между припаркованных авто. Слезы лились из глаз. Ее колотила крупная дрожь, то ли от всего пережитого, то ли от холода, хотя в машине было тепло, а Джон надел на нее свою куртку. Они сидели сзади. Впереди сидели те два здоровых парня в кожаных куртках. Джон прижимал ее к себе, но дрожь не унималась. Он что-то сказал парням, которые сидели впереди, по-испански. Тот, что сидел справа от водителя, повернулся к нам и протянул фляжку. Анна была в таком состоянии, что не разглядела его лица, только почувствовала горьковатый запах парфюма. Она глотнула, во фляжке был коньяк, он помог, но не сильно. Глаз у нее заплыл и не открывался. В голове крутились обрывки мыслей:

– Куда я теперь в таком виде? Домой я поехать не могу, не хватало еще напугать своих родителей. Куда он меня везет? Впрочем, теперь мне уже все равно.

Машина свернула во двор дома на Тверской и остановилась у подъезда. Джон нашел ей в машине черные очки, и они вышли на улицу. Они зашли в подъезд и на лифте поднялись на последний этаж. Джон достал ключи, открыл дверь.

– Проходи. Это моя квартира, здесь тебя никто не тронет. В твоем состоянии тебе ехать никуда нельзя. Останешься на ночь здесь.

Анна прошла внутрь квартиры. Ее все также колотило.

– У тебя водка есть? Налей мне. Мне напиться надо и забыть все это.

– Водка есть. Но может напиваться то не надо. Поверь мне – легче не станет. Хочешь я налью тебе ванную, полежишь там, потом спать пойдешь?

– Да ни хрена ты не понимаешь! Это вы там у себя все к психоаналитикам бегаете по всякой фигне. Я забыть все это хочу, напиться я хочу, тебе водки что ли жалко!

У нее началась реальная истерика, она орала на человека, который только что вытащил ее из дерьма.

– Водки не жалко. Вот, пожалуйста.

Анна проснулась утром, или уже днем в огромной кровати, на шелковом белье. Кровать стояла в большой светлой спальне. На тумбочке рядом с кроватью стоял стакан с водой. На туалетном столе красовался большой букет белых роз. Первая мысль была:

– Где я?

Память начала медленно возвращаться и все пережитое вчера нахлынуло волной. Анна решила, что ей надо как можно быстрее уехать из его квартиры. Выяснять отношения не было ни сил, ни желания. Ей хотелось забиться в какой -нибудь темный угол, где никто бы ее не трогал, не задавал бы вопросов, не качал бы сочувственно головой. Она слезла с кровати и пошла в ванную. Там она нашла халат, явно мужской, надела его и вышла из спальни. Она попала в просторную гостиную с камином, кожаными диванами и роялем. На одном из диванов лежал Джон и читал толстый журнал. Видно, он и спал здесь всю ночь.