Тайна князя
Ксюша и Рина переглянулись. Им не понравился такой очевидно принудительный наказ оставаться безучастными при таких важных и интересных событиях и вместо этого якобы беззаботно и счастливо погрузиться в семейный отпуск.
– Ну что ж… – медленно протянула Валентина Степановна. – Да, наверное, ты прав. Не стоит нам обращать на всё это большого внимания. Мы ведь никогда не лезли в соседские дела… Ксения, Рина, вы уж нас поймите – мы не просто семья, но из старого уважаемого рода Керинаевых, и я считаю, нужно поддерживать наш статус. Если бы мы были как-то вовлечены в эту неприятную историю… даже представить боюсь, какие могли бы быть последствия… а нам ни к чему всякие неприятности и ненужные слухи.
Рина хотела возразить, ей было что сказать. Она решительно отказывалась понимать, как вот так, запросто, строго, но при этом очень вежливо и тактично им с Ксюшей что-то запрещают! Но, поймав строгий многозначительный взгляд сестры, Рина всё-таки сдержалась и промолчала.
– А кто хоть такие эти Стеренковы? – грустно поинтересовалась она.
Анатолий Сергеевич красноречиво отвёл взгляд в сторону, а Валентина Степановна, ещё усерднее принявшись оттирать полотенцем чистую посуду, объяснила:
– Семья Стеренковых довольно знаменита у нас в городке. Они тоже вроде как из видного старинного рода, и интеллигентные, и воспитанные люди. Их дом, наверное, ближайший к нам через лес. Но мы с ними толком никогда и не общались… – бабушка отложила полотенце в сторону и отрешённо посмотрела в окно. – Но в первую очередь Стеренковы всем известны тем, что на их долю в своё время выпало несказанное везение – говорят, им в наследство достались редкостные княжеские сокровища, ещё с дореволюционных времён. По слухам, очень дорогие и ценные…
– В их сторону всегда много глаз смотрело, – заметил Анатолий Сергеевич, покачав головой. – Хотя навряд ли в этом их вина, они свои сокровища никогда на обозрение не выставляли… Но у них, наверное, до сих пор полно завистников!
– Да уж, грустная история… – задумавшись, вздохнула Валентина Степановна. – Всё это началось уже так давно. Говорят, у них в старину была прекрасная семья… Муж с красавицей женой, да и с хорошенькой маленькой дочкой… Но, как говорится, не на счастье, а на беду им вдруг досталось огромное наследство. А теперь, вон, их семья и вовсе распалась – всё стало очень плохо, а потом Камилла с детьми в большой город уехала, а старики совсем одни остались…
Воцарилось недолгое молчание, Рина жевала хлеб, с детским любопытством вникая в каждое слово, Ксюша с беззаботным видом допивала чай, но тоже плохо скрывала интерес.
– Жаль Стеренкова, конечно… – задумавшись о чём-то, отрешённо заметила Валентина Степановна. – Как он один теперь? И ведь не молод уж, нашего возраста, да? Если не старше?.. И внучата у него такие хорошенькие!.. Интересно, вернутся ли они теперь сюда, к отцу?
– Перестань, Валь. Стеренков и один не пропадёт. Да он и не из тех слабаков, кто вечно на всё жалуется. Так. Достаточно об этом! Давайте на этом закроем тему. Неприятно это всё, конечно… Но, девочки, давайте лучше сосредоточимся на вас! Мы столько всего с бабушкой хотим вам рассказать и показать, ещё столько сюрпризов приготовили! И начать предлагаю с поездки в орнаевский конный клуб! Вы уже бывали на здешних конюшнях? Что думаете, если покатаемся сегодня на лошадках? Здесь совсем недалеко. Вам должно понравиться!
Рина и Ксюша поблагодарили Анатолия Сергеевича и Валентину Степановну за вкусный завтрак и поднялись в свою комнату собираться. Настроения ехать кататься на лошадях у них отчего-то не было, но спорить или оставаться дома тоже не хотелось. Рина с грустью отметила про себя, что гостить им осталось здесь ещё десять дней.
***
Но, как назло, через пару дней Рина приболела. У неё поднялась температура, предательски болело горло и был заложен нос. Ей приходилось безвылазно сидеть дома, в то время как Ксюша вовсю развлекалась с семьёй и успела побывать в дендрарии, в гольф-клубе, в городских магазинах и где-то подружиться с местными девчонками – Лерой и Анжелой. Те тоже жили в Орнаево, и удобнее всего было добираться теперь до них на велосипеде или машине Валентины Степановны. Один раз дедушка даже учтиво пригласил девушек в гости, поближе познакомить со своими внучками. Но зная, как их бабушка с дедушкой были дружны с семьями Леры и Анжелы, Рина сомневалась, что те сами сильно хотели приезжать. Она подозревала, что встреча была навязана им так же, как и им с Ксюшей приезд сюда. Однако выяснилось, что у них с Лерой и Анжелой много общих интересов, и в целом они были неплохими девчонками, с которыми к тому же они дружили ещё в детстве, о чём, к сожалению, Рина совсем не могла вспомнить.
Ксюша чаще стала пропадать с новыми подружками. Да и Анатолий Сергеевич тоже стал реже бывать дома. По утрам он уезжал в город на своём старом BMW на работу, или на частые рабочие собрания, или к своим многочисленным друзьям и знакомым, возвращаясь домой уже под вечер. Анатолий Сергеевич считался одним из самых видных и успешных юристов, и не только в Орнаево. Он возглавлял свою компанию в центре их городка и, несмотря на свой немолодой возраст, вёл довольно активный образ жизни.
В отличие от супруга, Валентина Степановна зачастую пребывала дома. Она нигде не работала, но почти всегда была чем-то занята, состояла в различных местных общественных организациях и кружках, занималась благотворительностью и своими многочисленными увлечениями. Часто она принимала гостей, и дом был полон незнакомцев, большинство из которых, как успела заметить Рина, были людьми состоятельными, важными и хорошо известными в округе.
Так, все были здесь вечно заняты и вечно при своих делах. Неудивительно, что на ведение хозяйства и ремонт дома ни у кого не хватало времени. Занималась готовкой и следила за чистотой обычно Антонина, которая жила и работала здесь чуть ли не с детства. А пока, на время её отсутствия, наводить порядок и готовить приходилось самим всем понемногу. Иногда заходил местный работник Шура, невзрачный молчаливый человек-невидимка, который занимался, казалось бы, одному ему известными важными делами по дому, в том числе и ремонтом, и на которого почему-то никто не обращал внимания.
Болеющей Рине же было ужасно скучно. Интернет и телевидение здесь, в поместье и его округе, почти отсутствовали, сотовая связь работала с перебоями, возможности нормально пообщаться с друзьями практически не было – и всё это ужасно раздражало. Рина вынуждена была целыми днями придумывать себе занятия. Она часами валялась в кровати, читая книгу или слушая музыку на своём старом плеере, иногда гуляла по округе, от нечего делать бродила по большому дому, а пустую комнату с большими окнами в отдалённой части особняка, которую она присмотрела для себя в прошлый раз, переустроила под свои нужды – притащила туда холсты, бумагу, краски, глину и материалы для лепки, выпрошенные у Валентины Степановны, и устроила там своеобразную творческую мастерскую. Но пользоваться ею она могла только в дневное время, при естественном освещении, потому что электричества в комнате, к сожалению, не было.
Как только Рине сделалось лучше и она пошла на поправку, Ксюша с самодовольным видом сообщила, что «все её дела и визиты на сегодня отменяются и она любезно останется с сестрой, чтобы оказать ей должные внимание и заботу».
– Ой, мне же так хочется, чтобы ты тут со мной торчала! – обиженно буркнула Рина. – Тем более, когда в этом уже давно отпала необходимость!
– Да ладно тебе! – радостно плюхаясь на свою кровать, закатила глаза Ксюша. – Хочешь, я развеселю тебя последними новостями?
– Нет, – кисло ответила Рина, привычно усаживаясь на подоконник.
– Ну не будь такой злюкой, – задумчиво коснулась кончиком пальца своего носа Ксюша. – Вот вечно ты так. Всегда всем недовольна и кроме своих дурацких мыслей ничего не замечаешь, а ведь вокруг происходит так много всего клёвого! Тебе же совсем скоро семнадцать, а ведёшь себя как маленькая!
Рина нахмурилась, но ничего не ответила. При чём здесь её скорый день рождения? Как же всё-таки Ксюша не понимает? И неужели её саму не раздражает, что им приходится тут торчать? Вечно родители диктуют, где им быть, что делать, чего хотеть… Тут Рина снова надулась, подумав о Тибретском университете, куда в последнее время ей активно рекомендовал поступать отец.
На минуту Рина задумалась о своём будущем. Ведь ей, как и Ксюше, предстояло после школы изучать юриспруденцию и иностранные языки, а потом она обязана будет поступить в аспирантуру и закончить свои дни почитаемым мудрым профессором Керинаевой или же пойти по стезе отца, став каким-нибудь высококвалифицированным юристом, и открыть свою адвокатскую кантору. Все этого от неё и ждут. Но Ксюша, как ни странно, смирилась и с этим, и с отведённой ей семьёй ролью. Она всегда со всем примиряется. Вон, даже сумела завести самые настоящие серьёзные отношения с парнем. А она, Рина, так, наверное, и умрёт гордой одинокой женщиной…
– Ну вот о чём это ты опять задумалась? – склонив голову набок, рассмеялась Ксюша, с умилением разглядывая сестру. – Ах да! Так ты случайно не замечала ничего странного здесь в последнее время?
– Не поняла… О чём это ты? – удивлённо поинтересовалась Рина, отгоняя дурацкие назойливые мысли, и повнимательнее взглянула на Ксюшу, уловив в голосе той волнение.
– Ну-у… Даже не знаю, как сказать-то. Я не очень верю в паранормальные явления и прочие, там, сверхъестественные вещи… Но просто не знаю, как всё это можно ещё объяснить.
– Всё это? – заинтересовалась Рина.
– Ну-у… – снова с волнением протянула Ксюша. – На днях, тогда, когда к нам приезжали Анжела с Лерой… не помню точно, но время было уже к обеду… я обратила внимание, там была большая рыжая кошка! Прямо на окне в гостиной! Такая необычная, крупная, но почему-то никто, кроме меня, её словно не замечал… А в тот же вечер, когда я возвращалась из оранжереи, я её снова увидела! Опять у самого дома! Она вела себя подозрительно уверенно и спокойно, словно хозяйская, но Валентина Степановна сказала, что не знает никаких рыжих кошек.
– У-у-у, как страшно, – рассмеялась Рина. – Соседская кошка показалась тебе жутким приведением? И кому это из нас восемнадцать?!
– Глаза у этой кошки были такие необыкновенные, такие умные, блин, немного пугающие… – продолжала Ксюша, словно не расслышав сарказма сестры. – А на днях… Позавчера что ли? Я снова увидела эту кошку за домом! Мне стало интересно, откуда она здесь взялась, я подумала посмотреть, где она скрывается, ну, может прижилась где-нибудь здесь поблизости… Короче, я за ней проследила до самых разрушенных сараев. И пока её там искала, отчётливо услышала плач ребёнка! Точно тебе говорю, плач был приглушённым, словно издалека, но я всё внимательно проверила, в каждой пристройке – ни ребёнка, ни кошки!
– Ха-ха! Наверное, эта кошка просто в подвал забилась, и ты приняла её жалобное мяуканье за плач ребёнка!
– Ну, странно это всё, конечно… Но ещё более странное случилось вчера вечером! Я была тогда в гостиной, читала журнал на диване и отчего-то мельком взглянула в окно. А там – незнакомая женщина! Так близко! Я сначала подумала, что хоть и странно для столь позднего времени, но, может, это гостья Валентины Степановны. Ну, какая-нибудь припозднившаяся подруга… Я её только мельком увидела, лица не помню, там за окном уже совсем темно становилось.
– Ты одна там что ли была? Бабушка с дедушкой её не видели? Что же ты мне сразу не сказала? – Рина спрыгнула с подоконника и подсела к сестре на кровать. – И что с этой женщиной?
– Я сначала, если честно, немного смутилась. Даже испугалась, она ведь так близко к дому стояла… Не очень приятно, знаешь ли, когда к тебе в окна незнакомцы заглядывают! Я немного помедлила, а когда решилась подойти к ней и заговорить – за окном уже никого не было! Кроме… – Ксюша сделала эффектную паузу, – …той самой рыжей кошки! И она так на меня посмотрела, перед тем как нырнуть в кусты, что мне до сих пор, признаться, страшно… Ну вот и как эти чудеса назвать? Женщина-оборотень, как ребёнок, плачет в нашем саду, получается?!
Ксюша с умным видом посмотрела на Рину, та на Ксюшу, и обе они дружно расхохотались. Отсмеявшись, сёстры примирительно обнялись, и каждая про себя решила, что больше пока не будет ссориться.
***
В ту ночь Рине снова не спалось. Было очень жарко и душно. А ночь выдалась на удивление лунной и светлой. Рина лежала в слишком мягкой кровати и злилась, слушая тихое похрапывание Ксюши. Проворочавшись целый час, девушке надоело лежать без толку и, натянув на себя домашний халат, она влезла в тапочки и побрела на кухню попить воды.
В доме в столь позднее время было очень тихо. Окна повсюду были распахнуты настежь, но и это не спасало от жары – на улице не было ни ветерка. Из окон доносился привычный шёпот ночного леса, и казалось, проникающие отовсюду голоса природы поглощали все остальные звуки. Проходя мимо спальни бабушки и дедушки, Рина отметила, что свет там не горел, из их комнаты не доносилось ни звука. Впрочем, в последнее время бабушка ложилась спать рано, когда на улице было ещё относительно светло, а Анатолий Сергеевич много работал, и был вынужден задерживаться допоздна на работе или в своём личном кабинете, и уходил из дома очень рано, порой не дожидаясь пробуждения внучек.
В ярком лунном свете, что густо заливал дом и округу молочно-белым цветом, всё казалось каким-то особенным, сказочным и завораживающим, и Рине стало немного не по себе. Она почувствовала себя одинокой в большом и мрачном доме. Даже не столько в доме, сколько во всём этом огромном таинственном мире в целом. Шорохи снаружи стали громче, они казались зловещими и вселяли тревогу. Рине почему-то вспомнились предупреждения незнакомых мужчин, заявившихся сюда той странной ночью, о том, что поблизости мог укрываться настоящий убийца.
Выпив на кухне стакан холодный воды, Рина остановилась в нерешительности и задумалась. Спать решительно не хотелось.
– Жаль, даже телека нормально не посмотреть! Ну и что же мне сейчас делать? – в очередной раз с грустью тихо посетовала вслух Рина.
Девушка решила ненадолго заглянуть в «свою» комнату. Вскоре после того, как она прошлась по страшному дому, у неё появился некий азарт, как в детстве, пощекотать свои нервы, подразнить себя приведениями и всякими такими страшилками. Рина вспомнила, что когда они с Ксюшей были маленькими и этот дом казался им просто огромным, они любили играть в храбрых разоблачителей ужасов, вот так же поддавшись напускному страху, уличая в обычности тёмные кладовые и подвал, страшных, придуманных ими самими же жутких монстров, живущих тайно где-то рядом. Теперь же антуража придавали такой необычный и яркий лунный свет, тишина и новизна обстановки.
– А здесь можно было бы снять неплохой фильм ужасов, – довольно прошептала своему отражению в большом настенном зеркале Рина, улыбаясь. – Даже жаль, что я уже не ребёнок, чтобы бояться дома с приведениями…
Она нарочито медленно побрела по тихим тёмным коридорам, заглядывая в пустые пыльные комнаты, мысленно погружаясь в загадочные лабиринты старинного поместья. Её захватил дух забавной детской игры, нравилось чувство придуманного страха, и она выискивала что-нибудь таинственное в старых, забитых хламом кладовых или за накрытой белыми чехлами мебелью.
Так Рина оказалась у «своей» комнаты. Повернула холодную ручку, приоткрыла дверь и с замиранием сердца заглянула внутрь. Конечно, ничего. Комната тоже была залита лунным светом, пробивающимся сюда из двух больших окон, а на пустой стене напротив танцевали причудливые тени, извиваясь, словно живые.
Рина вздохнула и опустилась на единственный стул. Ещё немного, и они снова вернутся домой, в большой город, в привычный ей мир. Заканчивались летние школьные каникулы, впереди ждало столько всего нового, и в последнее время Рина частенько задумывалась о своём будущем. Вот и сейчас не к месту и не ко времени в её голову полезли тревожные мысли. А вдруг она не поступит в Тибретский университет и не оправдает ожиданий отца? А вдруг ей там не понравится? Юриспруденция… А ведь она так любит рисовать!.. Или, например, встретит ли она там кого-то, близкого ей по духу? Ведь ей, как и всем, так нужна вторая половинка… Как же она устала…
В отрытые, пустые без занавесок окна убаюкивающе нашёптывал лёгкий ветер. Рина почувствовала наконец ночную прохладу. Должно быть, она задремала, но не заметила этого. Время было уже далеко за полночь.
Рина тяжело поднялась, утирая слипающиеся глаза, и двинулась к выходу. Вдруг за окнами что-то отчётливо щёлкнуло. Где-то совсем рядом. От неожиданности Рина вздрогнула и замерла, всматриваясь в окно. Ей вдруг сделалось страшно. Она увидела, как приоткрылась дверь одной из старых построек, тех, что громоздились прямо напротив дома, и как будто уже заброшенных, и оттуда показалась чья-то тонкая белая рука. При ярком свете луны хорошо было видно, как на крыльцо каменного сарая вышла высокая стройная женщина. Сразу бросились в глаза её ярко-рыжие густые длинные волосы, сильно растрёпанные, словно к ним давно даже не прикасалась расчёска. На женщине было простое скромное платье, кажущееся белым в лунном свете.
Рина заворожённо подошла к окну и, раскрыв рот, наблюдала за незнакомкой. Вдруг до неё дошло, что в пустом проёме окна её саму легко заметить, и, выдохнув, упала на корточки под подоконник. Гадая, не успели ли её увидеть, медленно досчитав до восьми, Рина решилась высунуть нос в окно.
Каменная постройка и участок земли между ней и домом хорошо просматривались с этого ракурса. Рыжеволосая женщина по-прежнему стояла у сарайчика. Она словно чувствовала слежку и, нахмурившись и слегка прищурившись, всматривалась в чёрные проёмы окон большого дома напротив. Рина снова метнулась вниз, боясь даже дышать. Сердце в её груди бешено колотилось. Под ногами мешали длинные железные трубы – малейшее неверное движение, и они покатятся по полу, наделав много шума. Рина решила не думать, что тогда будет. Ещё раз досчитав до десяти, она осторожно выглянула в окно. К её глубокому разочарованию, снаружи больше никого не было. Напрасно Рина ещё долго высматривала незнакомку за сараями; когда же она наконец отвела взгляд, то вдруг вздрогнула, когда рядом на подоконник метнулась чья-то тень. Сердце застучало в висках Рины, но оказалось, что это была всего лишь большая рыжая кошка.
Рина простояла в пустой комнате ещё довольно долго в надежде, что ещё что-нибудь случится, но почему-то знала, что таинственная незнакомка больше не покажется. Гадая, кто бы это мог быть, и в нетерпении, чтобы рассказать завтра обо всём Ксюше, девушка отправилась в свою комнату. Все раздумья по поводу того, что она увидела, она решила отложить до утра. На неё вдруг накатила такая жуткая усталость, что, упав на кровать, она уснула буквально уже через пару минут.
Глава 3
Знакомство с прошлым и будущим
Когда Рина проснулась, было уже позднее утро. Наручные часы, которые девушка убирала во время сна под подушку, показывали одиннадцать с небольшим. Солнце светило в распахнутое настежь окно, играло с зелёными кленовыми листьями, проникало в уже обжитую комнату вместе с дружественной прохладой. Рина вдохнула приятнейший запах лета, наслаждаясь его теплотой, потянулась и села в кровати. Потом протерла глаза тыльной стороной руки и осмотрелась. Ксюши в комнате не было, её кровать была аккуратно застлана. Когда Рина вспомнила о том, что вчера случилось, от волнения у неё сильнее забилось сердце и вспотели ладони. Скорее! Нужно найти Ксюшу и бабушку с дедушкой! Ей не терпелось всё им рассказать, и, едва переодевшись, Рина метнулась за дверь.
Но ни Ксении, ни Валентины Степановны, ни Анатолия Сергеевича дома не оказалось. Напрасно Рина звала и даже не поленилась оббежать практически все комнаты в доме. Гадая, куда они все подевались, девушка, в очередной раз проходя мимо рабочего кабинета дедушки на втором этаже, вдруг услышала тихие приглушённые голоса за толстой деревянной дверью.
– Странно, разве я там уже не смотрела? – вслух удивилась Рина, но небрежно повела плечом и потянулась к ручке двери. Она обрадовалась тому, что Анатолий Сергеевич был дома, и решила, что он, наверное, разговаривает по телефону.
Но не успели пальцы девушки коснуться круглой стальной ручки, как до её слуха донеслись странные слова деда. Рина замерла, внезапно сообразив, что собеседник Анатолия Сергеевича находится вместе с ним за этой дверью.
– Уму не постижимо, как такое могло случиться! Господи, это же всего на две недели! Они приехали сюда на две коротенькие недельки! Даже дураку ясно, что нужно было быть особенно осторожным! – голос Анатолия Сергеевича звучал приглушённо, но было очевидно, что он сильно зол. Рина вдруг вспомнила, как уже слышала эти интонации и тон когда-то, когда он отчитывал одного маленького напроказничавшего ребёнка. Вот так же властно и тихо. Не давая вставить ни слова. Напористо и жёстко. Рина опустила руку и прислонилась к двери, упёршись лбом в твёрдое дерево. На неё нахлынули воспоминания о том, как дедушка отчитывал её за простые детские проказы и баловство, а мама и отец, не вмешиваясь, стояли в стороне, а после, не проронив ни слова, делали вид, что всё так, как и должно быть.
– Я тебя умоляю! Такого больше не повторится! Дай мне ещё один шанс. Если нужно, я скроюсь, уеду в город… – в тихом женском голосе слышались отчаяние и мольба, и Рина уже догадывалась, кому он мог бы принадлежать. Даже не дыша, она вслушивалась в каждое слово, доносящееся из-за закрытой двери.
– Прости, но с этим нужно покончить. Думаю, ты и сама понимаешь, что время уже давно пришло, – голос деда смягчился, но остался таким же властным, не терпящим возражений. – Вам немедленно нужно уехать, и боюсь, что насовсем. Ты сама понимаешь, что это дело – не шутка! Оставаться здесь для вас слишком большой риск. Пойми же, Мила, тебя посадят, если найдут! Подумай об Анне и Михаиле, что тогда с ними случится?
– Но… Ты же этого не допустишь? Боже… Мне страшно! Я не могу! Неужели нельзя что-нибудь придумать?! – жалобно прозвучал женский голос, в котором слышалось неподдельное отчаяние.
– Прости, милая. Боюсь, это единственно верный выход. Ты и сама знаешь, что так не могло продолжаться вечно. Я и сам дурак, не подумал, чем всё это может обернуться. Бедные дети, я понимаю, всё это так не вовремя!
Наступила короткая пауза. Рина услышала, как в наступившей тишине бьётся её сердце. За дверью послышались шуршание и какая-то возня. Потом Анатолий Сергеевич снова заговорил – с грустью, но решимостью в голосе:
– Вот, держи. Здесь немного, но на первое время хватит. Но вы должны уехать немедленно! Ну-ну, ты молодец, ты справишься. Оставлять всё как есть нельзя. Ты и сама это понимаешь. Я обязательно найду вас в городе, скоро… только дай мне пару дней! Внучки уезжают в субботу, но на следующей неделе у меня, как назло, собрание в комитете… Милая, всё будет хорошо! Нам просто нужно время. Не волнуйся, о Мишке я позабочусь. Надеюсь, скоро всё уляжется.
– Ты так спокойно об этом говоришь, – с горечью произнёс женский голос. – Будто тебя всё это мало волнует. Но на самом деле я рада это слышать. Что ж, во всём этом виновата только я, и я, конечно, всё сделаю, как ты скажешь. Но… мне правда страшно. А что, если все узнают правду? Боже, порой мне так хочется, чтобы все узнали эту грёбаную правду!
Дедушка что-то ответил, но Рина не расслышала. Её отвлёк шум подъезжающей к дому машины. Скрип тормозов, захлопывание дверцы. Весёлые громкие голоса Ксении и Валентины Степановны. На первом этаже отчего-то особенно громко щёлкнул дверной замок, послышалась возня в холле.
Рина метнулась в сторону, подальше от двери, боясь быть пойманной с поличным, если дедушка сейчас решит проверить, кто пришёл. Голоса сестры и бабушки перенеслись в гостиную. Они увлечённо что-то обсуждали, но Рина упорно не понимала, о чём они говорят. Она прокручивала у себя в голове только что услышанный диалог, хотя до конца и не понимала его.
Рина так и стояла в коридоре, не зная, как ей быть дальше, боясь выдать своё присутствие возле рабочего кабинета. Она всё ждала, что дедушка вот-вот откроет эту чёртову дверь и увидит её, но время шло, и ничего не происходило. Голоса с первого этажа стали слышны громче, приближались чьи-то шаги. А из кабинета деда не доносилось больше ни звука. Рина растерянно метнулась к лестнице. Валентина Степановна стояла уже внизу и смотрела наверх. Заметив внучку, она улыбнулась и громко воскликнула:
– Рина, дорогая! Давно ты встала? Мы только что вернулись из города. Прости, что не разбудили, – бабушка упёрла руки в бока. – Анатолий Сергеевич попросил срочно достать ему свежего молока и сыру! А твоя сестра любезно согласилась составить мне компанию. Показала ей нашу знаменитую фермерскую продуктовую лавку, помнишь такую? Она знаменита на всё Орнаево, хотя, думаю, и не только!
