Кофеманка

– Опять ты:) Изыди, нечистая:) Зачем?:)

И он на своем неидеальном, но каком-то чеховском русском, отвечал:

– Потому что я чувствую тоску между нами…

Она умирала от его бархатного, низкого голоса с акцентом. Самое мягкое, что он ей говорил в сердцах:

– Моя любимая врединааааа.

– Да, вредина, которая тебе не по зубам.

Самое жесткое:

– Ты больная на всю голову,

На что тут же получал в ответ:

– Не смей со мной так разговаривать!

Он извинялся и сразу затихал, на время:) Когда ее совсем несло, она писала: «Ты ищешь легкой победы там, где ее в принципе быть не может. Да, получается, что в истории с тобой я «мужчина», к моему большому сожалению. Я умею отвечать за свои слова и поступки. И «Корсиканцем» надо было называть меня, а не тебя».

Правда всегда отличается от вымысла. Или не всегда?

Глава 10. Гори-гори ясно

Горит – прекрасно, перегорит – сдунешь пепел и дальше живешь. ©

Я уже давно перестала задаваться вопросом, почему все мужчины, которые со мной были и появляются в моей жизни курили? И не просто курили, а как сказали бы даже во времена пока мир «не стал другим» – смолили. Пачка в день минимум, а лучше две в сутки.

Я помнила аромат, да и сейчас могла бы отличить, все эти Беломорканалы и Явы, потом «перестроечные» Данхилы и Парламенты. С закрытыми глазами я нарисую силуэт Ковбоя Мальборо. В моем доме экзотических пепельниц и красивых зажигалок больше, чем тюбиков с помадой и флаконов с духами. Курили все мои деды, курили братья, курил отец, никогда не выходя из комнаты, потом мужья…

При этом я не выкурила ни одной сигареты за всю жизнь, но инстинктивно красиво умею держать сигарету, как опытная куртизанка.

Но, круче всего было со вторым бывшим мужем, когда мы познакомились, мне не хватало именно мужской маскулинности, мне ошибочно казалось, что я встретила что-то родное, похожее на отца или любимого деда. При встречах с ним, я потягивала носом, с пьянящим наслаждением впитывала сигаретный запах, слизывала языком, вкус табака с его шеи и пальцев. Играла с дымом. Ловила своим ртом дым из его. Иногда затягивалась сама и пыталась отправлять красивые кольца во Вселенную или в его губы…

Рано или поздно эти вредные эротические игры заканчивались, табачный аромат уже не возбуждал, а начинал раздражать, мужчины выгонялись курить на балкон, потом вообще из жизни… я переставала их любить, а значит и их вредные привычки…

Когда-то я написала:

«Недавно мужчина мне сказал, что я крайне цинична…

Вначале моему возмущению не было предела: кто я???

Святая простота и цинична??? Где я и где циничность???

Правда, он сразу поправился: – Так это же хорошо.

Но, потом я подумала, что возможно этот прозорливый поганец (кстати, отлично разбирающийся в современном искусстве:) в чем-то прав. Да, где-то это так.

У меня сейчас, тот самый период за который, мы женщины, так любим осуждать мужчин. Я питаюсь ими, их энергией, молодостью, наивностью, знаниями, силой, иногда глупостью:) Я флиртую и иронизирую на грани, держа в руках бесчисленные чашки с кофе, и бокалы с вином, ни в чем не сдерживая себя. Зачем? Я же свободна. Я играю с ними (возможно, и они со мной:) Моя циничность, прежде всего, заключается в том, что я не готова ни к чему, в принципе… тем более с ними. Only game:) Моя же честность состоит в том, что я не обещаю лишнего, в отличии от многих из них. Я цинична потому, что даже не помню их имен (и не пытаюсь запомнить:), уходя из моей жизни эти мужчины не оставляют кровавых зарубок на моем сердце, а как дождевые капли, скатываясь по моему телу, не встречая преград…

#назаметку #также «Поганец» означает название населенных пунктов в России:)

Глава 11. Профессорское

Как шутит мой психолог:

– Катя, жизнь обычных, «нормальных» людей была бы вам скучна.

– Да, возможно, но мы работаем над этим:)

У каждого, свои университеты:)

Когда я говорила, что не знаю, какого мужчину хочу видеть рядом – я лукавила. Современность диктует свои идеалы: лет на 10 моложе, активный, спортивный, ныряющий с аквалангом минимум на 40 метров, тут же выныривающий на яхту и прекрасно ей управляющий в любой ветер и крен, толком не сбросив рюкзак, высадившись на берег, пятидесятикилометровый пеший трип, и вело-восхождение на Эльбрус, спуск оттуда же на горных лыжах, конечно, финансово успешный, при этом как-то успевающий управлять своими и чужими венчурными фондами:)))

Как романтическая натура, я всегда мечтала, в принципе, о невозможном) А влюбилась… в седовласого старца, на 20 лет старше себя… Умница, профессор, как он шутил «да был, что называется, Professeur des Universites, и Directeur des Recherche»:), с 2021 года доктор физики в Московской Вышке. Когда-то в далеком 1989 году в свои традцать пять лет он сделал то, на что так и не решился (хотя очень хотел, теперь понятно больше на словах:) в этом же возрасте, ее бывший муж-математик в более спокойные и демократичные двухтысячные – эмигрировал в Европу, в начале в Германию. Преподавал в невозможно маленьком и скучном, немецком Ульме, потом в более веселом Мюнхене. Затем получил перевод в Париж, купил там квартиру на втором этаже милого дома, лет через 10 прикупил, на первом, бывшую конюшню под кабинет, и осел там окончательно, считая своим домом.

С хорошим юмором рассказывал о том, как за два года выучил в совершенстве французский, но при этом поседел, о превратностях жизни эмигранта, о том, как изменилась Европа за последние тридцать лет, на его взгляд, глобализация и стирание границ, прежде всего культурных, привело к нивелированию индивидуальности человека. Научил меня периодически этимологию происхождения французских слов, например, «шалопай», «шантропа», «уленшпигель», и конечно, «адюльтер» и «абсент») Опять же учил меня еще лучше разбираться в винах и сырах…

О Кижах, Соловках и Валааме, на которых он побывал, когда я еще под стол пешком ходила, рассказывал лучше любого экскурсовода. В Российской академии наук, от которых я так близко жила, показал не только избитый, хоть и высотный, Sky Lounge:), а прежде всего аудитории, кафедры и лаборатории, познакомил со «старой гвардией» российско-советской профессуры. С парой друзей, которых, как и его поносило по миру, но все же опять прибило к московскому берегу. Снова заочно влюбил в ненавистный мне Париж:)

Несколько месяцев назад наш диалог начался с шутливого блиц-опроса, который я частенько устраивала претендентам, если не на мое сердце, то на тело. Так легче было быстро понять умен ли твой собеседник.

Я: – Что у тебя сегодня было на завтрак?

Он: – Сейчас я живу на три дома, поэтому, яйца, апельсины, лимоны, овощи, моцарелла… А, сверху початая бутылка виски и две доминиканских сигары, но это не типично:)

Обычно мужчины приблизительно так и отвечали, что яйца и алкоголь. Такое впечатление, что все они питаются святой огненной водой и пыльцой:) Или всем им не хватает яиц:)

Но он уточнил:

Он: – А что на твоем письменном столе?

Я: – На столе немного пыли так, как я только сегодня вернулась в Москву:), ноут, учебник по нелюбимому английскому, фотоальбом Родченко, письма и счета, которые все еще достаю из почтового ящика, письменный набор, крем для рук, калькулятор, фужер с водой без газа и собственно все. Я не люблю лишнего, слишком большой беспорядок меня отвлекает.

Он: – Альбом Родченко с фотографией Лилии Брик с обложки книги "Про это"?

С этого диалога началась наша неспешная история, потому что, как могла бы пошутить Франсуаза Саган: хорошего любовника в Москве встретить проще, чем человека, разбирающего в советском авангарде:)

С ним абсолютно невозможно было разговаривать, он знал все и даже больше:) Вечная тема «профессора и ученицы». Он говорит, она – внимает. Знаете, как ходила на свидания молодая будущая жена Константина Эрнста? Софья Заика, она сама об этом рассказывала с своем интервью. За день до свидания она частенько проводила время в библиотеке, чтобы изучить все затронутые им ранее темы. А в ресторане под столом, на ее коленях всегда лежал телефон с подсказчицей «Википедией», куда она подглядывала, во время их обедов и ужинов. Труды девушки не прошли даром, они уже несколько лет женаты и у них уже родилось трое очаровательных детей:) А, то, что перед этим у него был развод, кто помнит о таких мелочах:)

Каждый разговор/встреча с профессором давал мне больше информации, чем любая книга. Но, хотелось ли мне провести всю жизнь с «книгой на коленях», не думаю.

Он: – Я ждал тебя… Чем занимаешься?

Я: – Читаю. Только не спрашивай что:) Ерунду:)

Он: – Бывает:))) Прессу?