Метка

– Что молчишь? Красивая?

Твою ж мать! Ну, Жаба, сука паршивая! И я хороша, бросила Ирку в гордом одиночестве, с Родионовым в кафе умотала. Так ведь кто ж знал, что всё так серьёзно окажется? К тому же, на тот момент экстрасенс тоже страх внушал… Вот только сейчас, рассматривая лиловый Иркин глаз и опухшую щёку, я понимала, что нет мне перед подругой никаких оправданий.

– Ир, прости…

– Что делать собираешься? – строго спросила она, оборвав мою жалкую попытку извиниться, и поставила чайник. Уф… Чайник – это хороший знак. Это намёк на то, что Ирка «отходит». Вот как у неё это получается? Откуда такая выдержка? Наверняка, вчера это её в каком-то смысле спасло.

– Долг отдавать буду.

Если до сего момента меня мучали определённые сомнения и душила жаба (ненавижу это слово, независимо от того, с какой буквы оно произносится – с заглавной, или с маленькой), то теперь, увидав лицо подруги, никаких сомнений не осталось.

– Где деньги возьмёшь? – на столе появились конфеты и печенье.

– Найду.

Ирка скептически изогнула бровь, но ничего не сказала. Чай пили в тишине.

– Анжелика, заявление писать надо.

– Ир, ну какое заявление? – взмолилась я. – Это же – Жаба! Ты не представляешь, что мне Женька про него рассказывал! На него хоть сто заявлений пиши, что с гуся вода будет! Сама-то, наверное, не написала.

Упс… Это я зря.

– Не написала, – согласилась Ирка, цедя каждое слово, – но ещё не поздно.

– Почему? – любое её действие всегда продуманно наперёд.

– Потому что я сделаю так, как скажешь ты. Хочешь молчать, пожалуйста. Горбаться на Жабу несколько лет подряд, я со своими синяками вмешиваться не буду. А решишь проучить, я тебя заявой со своей стороны поддержу.

– А ты бы как поступила?

Ира пожала плечами. А у меня руки опустились. Не ожидала я, что Ирка решит меня именно сейчас уму-разуму учить. Она всегда могла посоветовать, и советы эти были дельными. А сейчас вот, когда неразбериха со всех сторон, решила вдруг дать волю действий.

– А Славка что? – спохватилась я.

– Сказал, что если я ещё раз без него окна мыть буду, из дома выгонит.

У меня отвисла челюсть. Ну, Ирка, во даёт! Мужу наврала. А она продолжила:

– Анжелика, мы – люди маленькие. Да, вряд ли этого урода заявлениями напугать можно, но попробовать стоит. Что мы ещё сделать можем? А так хоть знать будет, что лучше с тобой не связываться.

– Это ты серьёзно сейчас? – не поверила я. – Не связываться со мной?

– Зря иронизируешь, Сивкова. Деньги скорее всего отдать придётся. Вопрос в том, как отдать.

– А как? – эхом повторила я.

– Либо хвост поджав, либо зубки показав. Вот перечислишь свои кровные безропотно, так и знай, прилипнет Жаба к тебе, как банный лист к заднице. Не сомневайся даже. А если перечислишь да заявление черканёшь, он, конечно, отмажется, но в следующий раз подумает, стоит ли к тебе с подобными требованиями подкатывать.

– Ир, какой, нафиг, следующий раз, а? Мне бы сейчас уже деньги отдать и забыть этого урода, как дурной сон. Давай реквизиты.

Ирка сердито поджала губы. Дырку что ли на мне просверлить хочет? Глаза зелёные так и светятся, точно хозяйка их вот-вот мне в волосы вцепится. А что я должна делать? Нет, есть в Иркиных словах логика, я согласна. Особенно, если вспомнить Женькины рассказы про дружка его несчастного (будь они оба неладны). Вот только тянуть с переводом я не собираюсь, если и присосётся ко мне пиявка эта, то хоть Ирку больше трогать не будет. А я потом, если она права окажется, сама как-нибудь…