Свет моих пустых ночей

С пугающей пустотой на душе я взирала на горизонт. В голове билась одна мысль: ради чего мне удалось спастись от рук негодяев? Чтобы меня загрызла до смерти бешеная псина?

Мне было горько и несправедливо от такой судьбы. Из глаз хлынули реки отчаяния. Я выла в голос, и ветер разносил мои вопли на многие километры вокруг.

Мои жалкие попытки отбиться от животного лишь больше его злили. Собака раз за разом терзала мою плоть. Каждый укус вспыхивал адским пламенем боли, и я мечтала поскорее умереть.

Мне показалось, что на горизонте возник некий образ. Возможно, подсознание жестоко обмануло меня, но из последних сил мне удалось поднять руку в воздух и охрипшим голосом крикнуть: «Помогите!».

***

Слышал или нет? Понял ли, что кто-то здесь нуждается в его помощи? Или он – всего-то мираж, галлюцинация, созданная моим подсознанием?

Первые мгновения не происходит ровным счётом ничего, но тут же ветер доносит до меня грубый мужской голос: «Дик, взять!».

С глухим рыком за моей спиной собака отрывается от своей добычи – от меня – и кидается вперёд.

Я встаю на четвереньки и отползаю назад, пячусь как можно дальше, глядя на огромную тушу, что несётся прямо на меня. Это белый пёс размером с пони. Просто монстр. Его челюсть способна перегрызть меня на пополам. Я никогда прежде не видела таких больших собак. Даже не подозревала об их существовании!

Потрёпанная шавка смотрится рядом с благородным псом щенком. Наверно, поэтому она трусливо поджимает хвост и уши, раздумывает несколько мгновений и бросается наутёк.

Теперь между мной и машиной для убийств нет преграды. Пёс подбегает ко мне на всей скорости. Я закрываю глаза от ужаса, но ничего не происходит.

Горячее тарахтящее дыхание касается моего лица, и я открываю глаза. Пёс рассматривает меня с любопытством, словно какую-то зверушку. Раздумывает, как подступиться? Или это просто игра перед нападением?

Мы смотрим друг на друга, пока в поле моего зрения не возникают грубые мужские сапоги, болоньевые штаны, и низкий, грубый голос не говорит:

– Хороший мальчик. Молодец.

Огромная ладонь ложится на мохнатую макушку, и я судорожно вздыхаю, падая на землю. Но меня тут же подхватывают эти самые огромные ладони.

Пёс глухо рычит, напрягаясь от резкого движения своего хозяина.

– Заглохни, – приказывает тот, помогая мне принять вертикальное положение.

Разглядывает меня. А я его.

Огромный исполин. Богатырь. Самый настоящий. Буравит меня взглядом тёмных глаз. Он гораздо старше меня. Его лицо покрыто густой жёсткой бородой. За ней не видно его губ. Даже если улыбнётся, это будет незаметно. Но он не улыбается. Он хмурый. Слишком серьёзный. Сосредоточенный.

Руки, удерживающие меня всего мгновение назад, исчезают, и я снова обрушиваюсь на землю, падая на колени. Боль в растерзанном собакой бедре кажется мне невыносимой.

– Твою мать! – резюмирует незнакомец, склоняясь надо мной. – Идти ты не можешь.

Смотрю на него, как на идиота. Разве он не видит кровь повсюду? Разве не понимает, что со мной произошло?

– Как тебя зовут? – спрашивает он.

Меня зовут Слава, – тихо шепчу я мужчине.

Или только так думаю. Бородач внимательно вглядывается в моё лицо и спрашивает снова:

– Как тебя зовут?

Его голос вызывает вибрацию во всём теле, и боль вспыхивает пуще прежнего.

– Сла-ва, – двумя отрывистыми выдохами произношу я, и реальность ускользает.

Окружающий мир теряет краски, погружаясь во мрак. Усталость и боль окончательно побеждают, и сознание предаёт меня, вверяя в полную власть огромному бородатому незнакомцу.

Где-то на подкорках мозга мигает красная лампочка: сейчас не время! Но сил сопротивляться темноте больше нет.

И я надеюсь, что не совершаю свою самую последнюю ошибку, оставаясь без сознания рядом с этим мужчиной, который выглядит гораздо более устрашающе, чем недавние мародёры.

Вспышками в моей голове возникают образы. Меня покачивает на волнах. Меня несёт куда-то далеко. И я думаю, что если он просто скинул меня в жадные волны Белого моря? Но я чувствую тепло поблизости. Оно окутывает меня с головы до ног. Я чувствую безопасность.

В данный момент времени я в безопасности рядом с ним. Что ждёт меня дальше? Я не знаю. Мне остаётся лишь предполагать, что этот огромный, пугающий меня незнакомец не бросит попавшую в беду девушку.

2. Он

– Спасибо, что заскочила перед отъездом, – я поднимаюсь с постели, не утруждаясь прикрыться.

Так и иду голый на кухню. Включаю чайник. Морщусь от звука шагов босыми ногами.

– Егор…

Знаю всё, что она хочет мне сказать. Как и она знает, что мне насрать на все её слова.

– Лен, собирайся, а то опоздаешь. Михалыч ждать не будет, ты же знаешь.

– Ты мог бы из вежливости предложить остаться, – упрямо говорит она.

Разворачиваюсь.

– Я хоть раз звал тебя? Нет. Ты всегда приходишь сама. Знаешь прекрасно, что не попрошу остаться, что сам не кинусь догонять. Меня это не интересует. Ты предложила захаживать, как будешь навещать родителей, я не отказался. Я пойму, если ты перестанешь это делать. – Обида так явно читается в её взгляде, что я смягчаюсь. – Правда, понимаю. Но и ты меня пойми. Я никогда и никого не буду просить быть рядом, потому что мне ничего этого не нужно. Я живу в такой непроглядной тьме, и нет никаких надежд, что однажды это изменится.

Лена поджимает губы. Она резко разворачивается на пятках и скрывается в коридоре. Я отслеживаю покуда возможно её обнажённые ягодицы и вздыхаю.

И почему бабам так нравится всё усложнять? Нормально же трахались с периодичностью безудержно в каждый её приезд. Нет, надо было заводить каждый раз свою дурацкую шарманку и звать меня на материк!

– Я не знаю, когда приеду в следующий раз, – слышу за спиной.

– Хорошо.

– До свидания, Егор.

– Удачи, Лен.

Меня утомила эта связь. Чем дольше она длится, тем сложнее мне из неё выпутаться. Почему Лена отказывается принимать мою жизненную позицию? Ах, да. Потому что я должен снова открыть своё сердце для любви.

Её мнение. Не моё. У меня не то, что мнения нет, так и сердца не осталось. Есть какой-то орган, который упрямо продолжает качать кровь. Мне остаётся только удивляться, зачем, с какой целью это продолжает происходить.