Амир. Часть IV

– Хватит!

Я решительно повернулась идти в столовую, но Вито остановил меня, придержав за локоть:

– Рина.

– Что?

– Амир сейчас занят Алексом, перенеси разговор на другое время.

И такой взгляд, чёрный как ночь, и лицо такое, как тогда, в момент нападения на наш дом.

– Вито… почему… что-то ещё случилось?

По быстрому мгновенному взгляду я неожиданно очень чётко осознала – игра, вся ситуация была игра.

– Зачем? Амир… за что?

– Не за что, а – зачем, сначала правильно подумала, а потом опять обиду пустила.

– Фиса… я не понимаю… я ничего не понимаю…

– Да с твоей дурной башкой! Ты… ты… изведёшь нас всех!

Фиса не выдержала, крикнула на меня и рядом с Вито сразу появился Амир.

– Что случилось?

Я подняла на него растерянный взгляд:

– Амир… всё игра… это была игра? За… зачем?

Амир нахмурился, лицо стало жёстким и властным.

– Я сама поняла, они ничего не сказали… я твоя жена, объясни мне, в чём я виновата…

Довод оказался решающим, Амир опустил глаза и кивнул:

– Хорошо.

Он перенёс меня в столовую и позвал:

– Фред.

Сразу в столовой появился главный повар с подносом, к счастью, блюд было немного. Прежде чем говорить со мной, Амир решил меня накормить.

– А Фиса?

Амир поднял на меня тяжёлый взгляд, Фред исчез, и я быстро зачерпнула ложечкой какого-то на удивление безвкусного варева из золотого блюда. Только когда я немного поела под контролем мужа, и Фред унёс посуду, начался откровенный разговор.

Я вздрогнула, когда Амир оказался на полу у моих ног. Ладони на коленях, синий взгляд мудрого вождя. Тихим спокойным голосом он заговорил:

– Ты постоянно отдавала мне свою жизнь, и нам никак не удавалось остановить этот процесс. И только когда ты испугалась монстров, поток прекратился… на время, пока я не появился рядом с тобой.

– Но я же хорошо себя чувствовала…

– Ты слабела с каждым днем, твоя жизнь…

Он резко опустил голову, помолчал мгновение и снова заговорил, не поднимая на меня глаз:

– Я забирал у тебя всю энергию, чем сильнее эмоции, тем больше поток. И только страх перед монстром…

– Но я была в бреду!

– Именно твой бред и позволил хоть на время остановить процесс. Ты должна относиться ко мне как к монстру.

Он поднял голову и посмотрел на меня чёрными глазами отчаяния и боли.

– Я монстр.

– Конечно монстр! Зачем ты Мари хотел выдать замуж за…

– Чтобы она доказала свою любовь к Вито.

– Ты их проверял?

– Да. За любовь нужно бороться и защищать её…

– От тебя?

– И от меня тоже.

Фиса права, он учит их жизни и борьбе, а ещё она сказала, что ждёт от них помощи. Помощи в чём? В любви, раз уже любят сами? Помочь ему научиться любить? Вопросы роились в голове, но ни на один не было ответа. Амир ждал моей реакции на свои слова и молчал, смотрел тёмной синевой глаз с лёгким прищуром. Ни одного движения, статуя Будды в храме.

– Ты думаешь… а теперь я тебе не отдаю энергии?

– Отдаёшь.

– Я ничего не чувствую…

– Я чувствую.

– Ты хочешь уехать?

– Я хочу решить проблему.

Амир принимает любой вызов судьбы и действует. Сила хасов возмутилась, и он нашёл выход из положения, я уже даже не помню, не думаю о ней. Пока я плаваю в бассейне и обижаюсь на него, он делает всё, чтобы спасти мне жизнь. Ну и ещё отбивается от моих истерик. Тяжело вздохнув от осознания очередной своей вины, я спросила:

– И что теперь? Ты их… им не разрешишь быть вместе?

– Почему ты не спрашиваешь о себе?

– А что обо мне? Пусть будет, как будет, я обещала выполнить предназначение, я готова.

И протянула ему руки:

– Амир, я истеричка и просто глупая женщина, да и нервы не в порядке, мне никогда не понять такого как ты… я таких никогда не встречала раньше… в той жизни. Сколько будет времени, пусть столько и будет, оно моё… и твоё… ты только потерпи моё присутствие немного, ну, сколько получится. Только не уходи, не бросай меня… даже когда я кидаюсь всем, что попадет в руки…

– Ты не истеричка.

Амир взял мои руки в свои ладони и едва коснулся губами пальцев.

– Я спасу тебя.

3

Девушка была испугана до того состояния страха, когда сам страх исчезает. Она сидела в кресле и тупо смотрела на Вито, стоявшего перед ней, то есть не видела ни его, ни окружающих мужчин. Даже Яну она не выделяла, никак не отреагировала на песню, а когда я взяла её за руку, ладонь просто повисла, меня она тоже не заметила. Алекс без сознания лежал на кушетке.

Амир нахмурился, когда Яна влетела в столовую, но я сразу вырвала свои ладони из его рук и кинулась к ней, догадавшись по лицу – что-то случилось с Алексом.

– Он потерял сознание!

– Пошли!

– Нет.

Амир уже стоял рядом со мной.

– Он погибает из-за меня…

– Рина.

– …и я могу его спасти. Амир, не останавливай меня, мы с тобой должны научиться понимать друг друга… начнем с болезни Алекса.

Амир не стал спорить, только посмотрел на меня с такой тоской, что я взяла его за руку и прошептала:

– Я буду себя беречь, а ты мне в этом поможешь.

Только у меня ничего не получилось. Когда Амир принёс меня в лабораторию, я сразу протянула руки к Алексу, но он не открыл глаз.

– Ты мешаешь, отпусти меня.

Но и освободившись от рук Амира, я не смогла ничего сделать – Алекс не принимал моей энергии. Я даже потрясла его за голову, но она только бессильно болталась в моих руках. Вито доложил:

– Алекс слабеет.

– Ему может помочь только она.

Я даже не заметила, что рядом с нами стоит Сережа. Он показал на девушку, которая сидела в кресле. Пытаясь вывести из состояния ступора, я долго держала её за руку, пыталась поговорить с ней, спела какую-то песенку. Потом Фиса пыталась привести её в чувство, но и у неё ничего не получилось. Наша надежда на песню Яны тоже не оправдалась, девушка не приходила в себя.

В ужасе от невозможности помочь Алексу, я лихорадочно искала выход, походила вокруг статуи безмолвной девушки и спросила Сережу:

– А что вы о ней знаете? Кто она?

И только сейчас разглядела – блондинка с голубыми глазами, цвета серого льда. Ну, это от страха.

– Я встретил её в магазине, почувствовал энергию, поэтому информации пока мало. Зовут Анна Мителли, работает учителем в школе, двадцать шесть лет, не замужем, живет одна.

– И вы её сразу выкрали?

– Да. Из магазина.

– И как она?

– Испугалась.

Я только руками взмахнула: ну, конечно, даже удивительно, что девушка не умерла от страха.

– А усыпить не догадались?

– Пытались, она не реагирует на нашу энергию.

– Значит, её собственная энергия очень сильна.

– Да.

Яна опустилась на колени перед Алексом и гладила его по голове, что-то шептала о своей любви. Я подняла глаза на Амира и заметила его взгляд, задумчивый и немного грустный. Всего скорее он вспомнил, как я когда-то также молила его прийти в себя после удара силы хасов. Мгновение и он оказался рядом с Анной, медленно двинул рукой, и она вскрикнула от боли. Тяжёлым глухим голосом Амир произнёс длинный шипящий звук, и Анна посмотрела на него, испуганно прижав покрасневшую руку к груди. Я даже ахнуть не успела.

Несколько фраз Амира на итальянском произвели неожиданный эффект на девушку, она согласно кивнула головой, и он подал ей руку, помогая встать. Посмотрев на меня тёмными глазами, попросил:

– Рина, возьми Анну за руку.

Я радостно кинулась к девушке, но Амир закрыл её собой.

– Только рука.

Кивнув, я взяла девушку за холодную ладонь, и мы подошли к Алексу.

– Возьми Алекса за руку. Янина, Вито, образуйте круг, Анфиса, держи Анну.

Амир отдавал приказания тоном вождя, и девушка опять испугалась, попыталась достать свои пальцы из моей ладони, но я не позволила, зашептала:

– Не бойся, всё будет хорошо, ты ничего не бойся, тебя никто не обидит.

Она не понимала моих слов, но всё же перестала вырываться. Круг, образованный нами, спас Алекса: как только я взяла его за руку, по моему телу понёсся спасительный огонь энергии Анны.

Алекс открыл глаза и Амир сразу меня унёс, Сережа перехватил руку Анны из моей ладони, и я оказалась в своей спальне.

– Тебе нужно отдохнуть.

– Амир, не уходи.

– Я не уйду.

Он уложил меня на постель, а сам лёг рядом и обнял, его энергия окутала горячей волной, и я вскоре уснула.

Дети весело бегали вокруг меня и пели песенки, каждый ребёнок пел свою, поэтому слов я понять не могла. Одна из девочек вдруг громко произнесла:

– Рина, ты теперь с нами, не бойся, мы добрые, мы никого не обижаем.

А маленький мальчик, самый маленький среди детей, схватил меня за руку и прошепелявил:

– Шама к нам присла, ты холосая, мы помозем.

– Поможем, мы тебе поможем, поможем, поможем…

Хор детских голосов закружился вихрем, и я проснулась. Тёплые пальцы коснулись щеки и Амир спросил:

– Тебе что-то приснилось?

– Дети… они сказали, что помогут… один такой маленький, а помогать мне собрался. Это к чему такой сон?

Я лежала в руках Амира, который обнял меня всем телом, как будто завернул в себя. Он поцеловал мои волосы, я почувствовала его улыбку.

– Новая энергия.

– Дети новая энергия?

– Самая сильная.

И что-то произошло, я почувствовала всем телом, как ледяной ветер пронзил Амира.

– Молчи, я прошу тебя, не говори о своих мыслях, они пройдут, исчезнут рядом со мной…

Мой лихорадочный шёпот не согрел рук, лишь последовал тяжёлый вздох. Я подняла голову, но посмотреть в глаза не смогла, увидела только плотно сжатые совершенно белые губы. Мои попытки освободится из всё твердеющего захвата его рук не увенчались успехом, и я крикнула:

– Амир! Твои мысли меня убьют!

Он не сразу смог справиться с собой, но тепло постепенно размягчило металл мышц и руки безвольно опустились. Я сразу наклонила голову Амира и поцеловала его холодные губы, зашептала:

– Прошлое ушло, исчезло, я не хочу знать, что с тобой было до меня, не знаю и знать не хочу. Ты теперь от меня никуда не денешься, никуда не сбежишь, как ни старайся. Я тебя догоню…

– Догонишь?

Хриплый голос трескался звуками отчаяния, внутренней боли и страха. Ага, догоню, сказала тоже, но уже радость, что слышит мои слова.

– Кину чем-нибудь.

– Я монстр.

– Да знаю я, доказал уже, и как я тебя терплю сама не понимаю. Придумал тоже проверку для всех, как теперь им объяснить, что ты всё из-за меня затеял? Мари небось не подчинилась приказу?

– Не подчинилась.

– Пусть приедет, я сама с ней поговорю.

Чернота глаз слегка посветлела и на губах проявилась лёгкая улыбка, я сразу поцеловала их.

– Ты монстр, разве можно свою родную дочь так изводить, она у тебя очень сильная девочка, всё понимает и чувствует. И любит тебя.

– Мари любит меня?

Синева полыхнула таким светом, что я зажмурилась и хихикнула:

– Дурачок, конечно, любит, ты для неё самый лучший в мире отец, самый-самый. Только учти – Мари вся в тебя, да ещё материной вольности в наследство получила, она покруче тебя характером растёт. Это она пока силу свою не осознаёт, подросток на самом деле, а как в силу войдёт… ты ещё вспомнишь все свои родительские ошибки.

– Родительские?

И сразу тревога в глазах, я опустила голову, чтобы Амир не увидел моей улыбки. Как он может понять, если никогда не знал своей матери, а отец воспитывал его не как сына, а лишь как вождя. Кстати, он никогда не говорил о своем отце.

– Тебя же отец воспитывал. Каким он был?

Амир молчал так долго, что я попыталась посмотреть на него, но он прижал мою голову к своей груди и тяжело вздохнул. Наконец, заговорил:

– Я видел своего отца только на Советах. Впервые мы встретились, когда мне было десять лет.

Помотав головой, я освободилась из его рук и посмотрела в строгое лицо.

– Как это?

– Я рос в доме воинов, назначенных вождём для обучения своего преемника.

Амир был для своего отца только преемником, не родным существом, а только тем, кто станет вождём после него. Заикаясь от ужаса, я спросила:

– Но… был же кто-то… ну самый близкий для тебя… среди них… может ответственный перед вождём…

– Воины все равны в ответственности. Я для них был будущим вождём.

Пока я собиралась с мыслями, не зная, что сказать, Амир добавил:

– Если вождя что-то не устраивало в моей подготовке, он заменял учителя.

Мальчик, не помнивший своей матери, живший среди взрослых солдат, которых постоянно менял не отец, а вождь, что он мог знать о любви, вообще о возможности каких бы то ни было чувств? А потом шестьсот лет жил иродом, которому по природе отказано в любви. Я прижалась к его груди и вздохнула.

– Ты с моей энергией получил столько всякого разного хаоса, никакое воинское воспитание не спасёт, одно сплошное шатание в разные стороны.

– Шатание?

Удивление было таким искренним, что я с трудом удержалась, чтобы не засмеяться. Я не позволю ему утонуть в тоске и мрачных размышлениях о своём прошлом, каким бы оно не было.

– Ты очень… как это правильно сказать… цельный, ты всё продумываешь, сразу действуешь, ничего никогда не забываешь, всегда добиваешься своей цели. Решил что-то и всё, ничем тебя уже с дороги не сбить. А я? Я за секунду могу надумать такое… сто раз поменяю свои же мысли и решения, сплошной хаос и разрушение. Я разрушитель.

Непонятный звук, который издал Амир, превратился в тихий смех. Я не понимала его реакции на свои слова, но радостно прижималась к вздрагивающей груди. Пусть смеётся надо мной, пусть говорит всё что угодно, лишь бы не впадал в свою мрачную темноту. Амир неожиданно успокоился, сильно прижал меня к себе и зашептал:

– Рина, ты свет, который разрушает мои оковы монстра. У меня бывает странное чувство… чувство, ироды не чувствуют, но оно возникает, когда ты рядом, вот так обнимаешь меня…

И вдруг застонал сквозь зубы:

– Но я убиваю тебя…

– Амир, я…

– …убиваю каждую секунду, ту секунду, которая делает меня счастливым… это чувство счастья, я никогда не знал, что так может быть от простого прикосновения, улыбки… поцелуя…

Он погладил меня по волосам и коснулся их губами.

– От гневного взгляда и летящего предмета.

– Прости.

– В меня ещё никто не кидался посудой.

– А чем в тебя кидались?

– Другими предметами.

– Какими?

– Копьем. Камнем. Гранатой.

– Ух, ты, радуйся, что у меня под рукой гранаты не оказалось.

Амир опять тихо засмеялся, уж гранаты он мне не позволит держать в комнате, я сама как граната без этой как там, ах да – чеки. Я старалась ни о чём не думать, отгоняла все мысли, только пальцы дрожали, да лицо горело. Он признавался мне в любви, но сам этого ещё не понимал. И я не буду об этом думать, буду ждать слов, настоящего признания с коленопреклонением и красивым кольцом. Если доживу.

– Тебе пора ужинать, обед ты проспала.

– Уже вечер?

– Почти ночь.

Я не успела заметить, что в комнате уже горит мягкий свет, а за окном темнота. Но отпускать меня из своих объятий Амир не собирался, невероятным образом он встал с постели со мной на руках, и мы оказались в столовой.

За столом сидела Фиса и о чём-то тихо разговаривала с Сержем. Я сразу спросила:

– Как Алекс?

Ответил вскочивший Серж:

– Он практически восстановился. С ним Яна.

Я облегчённо вздохнула и завозилась в руках Амира, который не торопился отпускать меня.

– Ужин?

– Ужин.

Наконец он осторожно посадил меня за стол, а сам отошёл к дивану, что-то сказал Сержу и исчез. Я оказалась очень голодна, но затребовала отчет:

– Я пока буду есть, а ты, Фиса, хоть поела?

– Даже обедала, ты ешь, на меня не смотри, небось ослабла опять?

– Я хорошо себя чувствую, и Амир помог мне своей энергией. Сережа, расскажи, как всё прошло. Подожди, сначала скажи, почему Алекс не принимал моей энергии? Ведь тогда у меня получилось.

Серж мельком взглянул на Фису и опустил голову, а она сразу ответила:

– Лёшенька сам так решил, как слабеть начал, вот и не смогла ты с ним жизнью поделиться. И человека не хотел искать, да Серёжа молодец, энергию Лёшину смог понять, сам везде смотрел да вынюхивал.

– Как это – не хотел искать? С ума сошёл, а Яна, он о ней подумал?

– Рина, мужики все такие, как что – так умру и всё. Правда, некоторые, тута которые сидят, тоже этим страдают.

– Фиса!

– А что Фиса? Кто лежал как амёба ползучая?

– Нашла, что вспоминать…

– Ладно уж, кто прошлое помянет…

– Не ворчи. Лучше расскажите об Анне, как она?

– Отдыхает.

Серж, наконец, позволил себе подойти к столу, и Фиса сразу предложила:

– Садись Серёженька, в ногах правды нет, ты не ирод, сил в тебе хоть и много, да отдохнуть тоже надобно.

Он смущённо улыбнулся и сел за стол. Я решила уточнить, понимая, сам он не признается, что голоден:

– А ты уже ужинал?

– Мне еды нужно меньше, чем вам, я уже ел вчера.

Я удивлённо подняла на него глаза и замерла с вилкой в руках:

– Но ты же…

– Я человек, но много тренируюсь с энергией. Хасы при необходимости могли не есть до двадцати дней и сохранять силу. Но чай я люблю.

Фиса тут же налила ему чай и подвинула чашку ближе:

– Пей, милок, Федя у нас вкусный чай заваривает.

Серж сделал большой глоток и поставил чашку, дело превыше всего.

– Анна Мителли, состояние здоровья удовлетворительное, есть некоторые проблемы, но энергия очень сильна, поэтому она не чувствует повреждений организма. Мы её вылечим.

И сразу возник очень важный вопрос:

– Так теперь она уже…

– Анна поедет в школу к Мари. Рина, ты должна понимать, что…

– Никого из своих рук не выпускаем.

Фиса усмехнулась:

– Правильно понимаешь. Да и энергия у неё уж больно сильна.

Серж кивнул головой и подтвердил слова Фисы:

– Энергия Анны действительно уникальна для человека.

– Уникальна?

– Она…

Фиса замялась, даже головой покачала, но я не опускала с неё глаз, понимая, что речь пойдет обо мне.

– Она как я? Может ещё кому-нибудь передавать свою энергию?

И Фиса решилась, хотя и посмотрела на меня тревожным взглядом:

– Может оно конечно Амир как-то посодействовал, только она всем передавала в тот момент, все почувствовали. А может ты её своей дурью-то заразила…

Но Серж с ней не согласился:

– Анна потом очень сильно потянула из нас, едва закрылись. У организма Рины нет такой способности. Амир правильно сделал, что унёс тебя, ты и так много отдала Алексу.

И такой строгий взгляд, что я чуть не поперхнулась, а Фиса радостно заявила:

– Серёжа, давай ты Рине клапан-то закроешь, а? Сможешь?

– Фиса, нет у меня никакого клапана!

– Так я и говорю, закрыть тебе его надо, раз сама не хочешь.

Но Серж только улыбнулся:

– Я не могу воздействовать на организм Рины, только поделиться с ней энергией.

– Сережа, я хорошо себя чувствую, не надо со мной делиться. Вот поем и пойду спать.

– Можно мне посмотреть?

Я протянула руку только для того, чтобы Фиса успокоилась, ведь только что лежала в коконе энергии Амира. Серж медленно её взял в свою тёплую ладонь и сразу вскинул на меня глаза:

– Ты практически… Амир!

Амир появился за секунду до крика Сержа, схватил меня на руки и рявкнул:

– Не смей! Алекс в норме, ему не нужна твоя жизнь! И Анне не нужна!

Огонь полыхнул по всему телу, и я ойкнула. Амир прижал меня к себе и зашептал:

– Рина, с ними всё хорошо, слышишь, и со мной всё хорошо…

Опять громко крикнул:

– Убрать их!

И вдруг сквозь боль и жар огня я услышала жёсткий голос Роберта:

– Амир, нужна вода, ледяной поток.

Вспомнились дни моего ужасного лечения Фисой: меня окунали в ледяной поток, который едва не сбивал с ног Амира, потом варили в кипятке, не обращая внимания на мои попискивания. Когда я перестала понимать, что со мной происходит, а кожа уже не реагировала на изменение температуры воды, Амир завернул моё истерзанное тело в тёплое одеяло, а Серж и Роберт взяли меня за руки. Роберт усмехнулся весёлыми глазами и предупредил:

– Держись, красавица.

От тройного вихря я подскочила и сразу потеряла сознание, которое не выдержало силы их энергии.

Оказалось, что Роберт всё время был в доме. Он честно в этом признался на следующий день, когда я пришла в себя. Амир весь день пролежал рядом со мной. Я так и проснулась, обнимая его, даже руки под пиджак засунула. И подносы с едой сам приносил. Возмущаться на меня он не смог, хотя несколько раз пытался высказать своё мнение, а я только умоляюще смотрела в сердитые глаза и прижималась к его груди. Но самым действенным способом уйти от обсуждения моего неправильного поведения, вернее, поведения моего организма, оказалось вовремя ойкнуть, вроде как мне больно. Амир сразу начинал беспокоиться и забывал все свои претензии.

А вечером, когда Амир ушёл по делам в свой кабинет, пришёл Роберт. Он ослепительно мне улыбнулся с порога:

– Смена караула.

– Здравствуй, Роберт.

– Приветствую тебя, жена вождя.

Я укоризненно посмотрела в пронзительные весёлые глаза, исполнитель воли Амира, так он сам однажды сказал о себе.

– Спасибо, что вчера спасал…

– Всего лишь чуть-чуть поделился буйством энергии.

Роберт прошёлся по спальне, руки в карманах, этакий современный денди, только тросточки не хватает. Постоял перед морем, хмыкнул своим мыслям, резко повернулся ко мне:

– Рина, можно задать тебе вопрос?

– Задавай.

– Я видел твои мысли… ты обвиняла себя в том, что…

– Роберт, это я повела себя с Амиром неправильно, соответственно… а ты откуда мои мысли знаешь?

– Я всё это время был в доме.

Честный внимательный взгляд, как отреагирую на такое признание, но я лишь пожала плечами – был и был, понятно, что Амир не мог меня оставить без внимания, то есть тотального контроля. И вдруг неожиданное признание:

– Я не поверил Амиру.

– Не поверил? Почему?

Он опять прошёлся по комнате, сложил руки на груди, но не удержался и взмахнул ими:

– Рина, да как можно от тебя отказаться! Он отдавал приказы, а сам…

– Что сам?

Амир встал перед ним тёмной фигурой силы, но Роберт не опустил взгляд:

– Посмотри свои глаза на записи. Даже крайняя необходимость покинуть Рину хоть на время, дать ей возможность восстановиться от потерь энергии, ломала тебя внутренней болью.

Реакцию Амира можно было предугадать:

– Ты слишком много видишь.

– Работа такая, мутанты постоянно меняются, я должен видеть эти изменения.

И как только Амир его терпит, дело не только во мне – я думаю, Роберт и раньше, до появления меня, позволял себе некоторые вольности, которые ему прощались. Всё-таки почему? Вот и сейчас Амир лишь произнёс непонятный звук и отпустил Роберта:

– Свободен.

Но даже после приказа вождя Роберт посчитал возможным высказаться:

– Рина, мы уже никогда не будем прежними.

И только потом спокойно вышел из комнаты. Амир так и остался стоять, рассматривая темноту моря. Я не выдержала и спросила:

– Амир, что-то не так? Роберт…

– Дело не в нём.

Он опять что-то себе надумал, точно, это мои эмоции на него так действуют, набрался от меня всякой дури – как поставила диагноз Фиса – вот его и ломает двойственность восприятия жизни. Да, это я подумала, и откуда у меня такие мысли, не от Амира же. Я робко спросила, без всякой надежды услышать ответ:

– Ты мне не скажешь?

Амир обернулся и посмотрел на меня неожиданно весёлыми глазами:

– Рина, ты сказала, что мы должны научиться понимать друг друга.

– Да… я должна научиться понимать тебя, ты это хотел сказать?

– Я никогда и никому не верил. Вчера, вспоминая своё детство, я понял, что меня именно этому учил вождь – верить никому нельзя, ни чужим… а своих у вождя нет и быть не может.

Он особенно подчеркнул слово «своих», напомнив моё же объяснение. Медленно подошёл ко мне и посмотрел сверху задумчивым тёмным взглядом.

– Мари сказала мне, что знала – я не выдам её замуж за Феликса, это лишь проверка её чувства к Вито. И что она тоже бы так поступила.

– Мари… так сказала?

– Да.

– Амир, я же говорила, она мудрая девушка, она всё поймет! Она любит тебя и верит, понимает… всё понимает…

Что – всё я объяснить не сумела, лишь радостно вздохнула и прижала руки к груди, вот и разрешилась сложная ситуация между отцом и дочерью. Но тут же возник вопрос, потому что я осознала всю фразу:

– Как это – сама поступила?

Амир неожиданно засмеялся, очень облегчённо, даже по волосам провёл руками, как смыл какие-то мысли. Лишь пройдя несколько кругов по комнате, он объяснил свой смех:

– Я, наконец, осознал некоторые её слова… Мари меня учила понимать тебя… смотреть взглядом…