Иномирье за моим порогом

– Боитесь?

Это был нечестный прием, но он сработал. Внутри у девушки словно образовался комочек льда – и бояться стало неприлично.

Она поднялась, царственным жестом вложила ладонь в его руку.

– Ведите.

Королева, идущая на эшафот. За спиной шлейф безумия, впереди – принц, единорог и туфельки, а в голове одно желание: хочу домой, к маме.

Мягко вздохнул пес, пристраиваясь рядом, и безумие отступило, испугавшись черных когтей и белоснежных зубов.

И снова знакомый коридор. Двери, ручки-драконы и предательский страх в ослабевших ногах.

– Не бойтесь, – ласковый шепот Арвеля погладил по голове, прогоняя страх.

Они прошли мимо дверей и замерли напротив пустой стены-тупика. Но пустой она оставалась недолго. Подернулась дымкой поверхность, проступили на ней очертания прохода, и оттуда пахнуло чужим миром. Больше всего это напоминало кузню, в которой Анне довелось побывать, абсолютно случайно оказавшись в одной из этнических деревень. Из прохода тянуло гарью, раскаленным камнем, серой и еще чем-то непознаваемым.

– Идемте.

Арвель неожиданно сильно ухватил её за локоть и буквально втащил в проход. И правильно сделал – Анна не смогла бы заставить себя шагнуть на ту сторону.

Мир умирал. Это чувствовалось в воздухе, его агония дрожью землетрясения била по ногам, осыпались камни со склона горы, тяжелое дыхание рождало завесу пыли.

– Мы на пограничной точке, – спокойный голос Арвеля за спиной дико контрастировал с проходящим перед ними извержением вулкана. – Я не могу показать вам защитную стену, просто поверьте, она есть и не дает добраться до нас лаве.

И действительно, большая часть пепла кружилась в отдалении, словно удерживаемая на месте невидимой силой.

– Извержения – не вся беда. Наводнения, цунами. Природа оставляет нам все меньше безопасных мест, где мы могли бы жить. И силы, которые мы тратим, чтобы её сдержать, тают. Вы нужны нам, Анна. Это не пустые слова. Мы примем вашу помощь на любых условиях.

Принц оборачивается всадником апокалипсиса, единорог – шестиглавым чудовищем, а туфельки нужны для того, чтобы перерезать себе горло. Хрусталь может стать оружием, если захотеть.

– Я…

Из горла вырвался полусип-полувздох.

– А давайте снова пить чай, – тоном безумного шляпника предложил Арвель, и Анна не стала сопротивляться, когда они шагнули обратно.

Знакомый коридор, щемящее чувство радости – она дома, в безопасности. И снова можно дышать, и перед глазами нет огромного вулкана, по склону которого красными жилами течет лава.

– Вот видите, Анна, ничего страшного.

Ей внезапно становится смешно. Бубенцы уже не звенят, они оглушительно трезвонят и почему-то прямо в голове. Она начинает смеяться.

Лицо Арвеля перекашивается, словно ему наступили на ногу, и Ане становится еще смешнее. Слышится звон стекла, хлопанье дверей, чьи-то шаги, взволнованные голоса.

– Успокоительное, быстро, – командует кому-то Арвель.

Ей зажимают голову, горькое льется в рот. Сознание мутнеет, бубенцы затихают, и Анна проваливается в омут сна.

Первыми сквозь сон прорываются тихие голоса, дальше приходит понимание – она лежит на чем-то мягком, сверху прикрыта теплым пледом.

Голоса то отдаляются, то приближаются. И странное дело, они звучат незнакомо, но влетают в уши, переворачиваются в правильную сторону и становятся понятными.

– Ты не должен был рисковать, Арвель. Девочка еще не готова.

– Я статс-маг, Тахмар. Так что мне решать, готова она или нет. Вспомни старика. Он вообще долгое время считал нас результатом белой горячки.

Это голос Арвеля. Анна его сразу узнала.

– А тебя называл белочкой, – хмыкнул собеседник. – А если она откажется?

– Не откажется. Я полностью контролирую ситуацию. Мы полгода в простое. Сам знаешь, еще немного и потеряем три области, а уплотняться больше некуда.

– Знаю. И все равно это риск. Не лучше ли дать ей время?

– Мы можем дать ей время, мир – нет. Он уже вычеркивает её. Начни сопротивляться – станет только хуже.

Наступило задумчивое молчание.

Анне очень хотелось услышать что-нибудь еще… из Матрицы или из деревенских баек, но нестерпимо зачесался нос, и пришлось проснуться.

Она лежала на кожаном диване в комнате, которая по виду больше всего напоминала кабинет. Полки, выстроившиеся вдоль стены, были забиты книгами, у окна стоял письменный стол, а в центре находился еще один – побольше, предназначенный, видимо, для совещаний. Шесть стульев с высокими спинками, точно стражи, окружали его потертую поверхность, знававшую явно лучшие времена.

От мужчин, сидящих за столом, не укрылось её пробуждение, и Арвель, поднимаясь, с обеспокоенным видом уточнил:

– Анна, как вы себя чувствуете?

Девушка прислушалась. А нормально она себя чувствует. Никаких поползновений удавиться, утопиться или разбить башку о стену не наблюдалось. Голова была ясной и приятно пустой. Жить можно.

– Терпимо. А долго я? – решила внести ясность.

– Пару часов, не больше, – успокоил её мужчина, и девушка подпрыгнула на диване. Вскочила, засуетилась, лихорадочно надевая сапоги.

– Анна, вы куда? Что-то не так? – встревоженно спросил Арвель.

– Простите, мне пора. Понимаете, я же только собаку прогулять, – застегивая сапоги, пояснила девушка.

– Анна, не волнуйтесь, ваша мама уже звонила, – в разговор вступил второй мужчина, и Анна, мельком взглянув, тут же отметила его непохожесть на Арвеля. Мужчина был одет в длинную рубашку черного цвета, расстегнутую на пару верхних пуговиц, просторные штаны, а рядом с подлокотника стула свешивался, подметая собой пол, темно-синий плащ.

И если до его слов девушка не слишком волновалась, то теперь тревога поднялась в полный рост.

– Что вы ей сказали? – замерла с сапогом в руках.

– Вы ей сказали, – мягко поправил её мужчина, и Анна даже дышать перестала, – сказали, что встретили подругу, зашли с ней в кафе и поэтому немного задержитесь.

– Ясно, – выдохнула Анна. Внутри колыхнулось раздражение – уже её жизнью распоряжаются, задавившее робкие ростки благодарности. И как интересно, они подделали её голос?

– Меня зовут Тахмар.