Когда уходит печаль

– Это значит, что Зайка собирается продолжать работу, – пояснил Казбек. – Сегодня. И оставшиеся дни тоже.

– С поломанной ключицей?! – ахнула Люба. – Ты с ума сошла?!!

– По мнению вашей подруги, – опять встрял фельдшер, – сумасшедшие – это мы с вами, милая Люба, а они, повелители ахалтекинцев, самые нормальные люди на земле.

– Но как же так, Залина? Как можно с такой травмой…

– Можно, – безмятежно улыбнулась Залина. – Проверено.

– Готово, можете потихоньку подниматься, – сказала медсестра и подала пациентке руку. Однако Залина эту руку отвергла и села сама, хоть и морщась от боли.

– Зайка! Но ведь тебе больно! – воскликнула Люба.

– А на этот случай у нас всё предусмотрено, правда, доктор? – Залина переглянулась с фельдшером.

– Да, – хмыкнул он. – Одно лёгкое движение шприца – и можете ломать себе ещё что-нибудь, наркоз уже не потребуется…

– Понимаешь, Любаш, – говорила Залина спустя полчаса, когда они, вдвоём с Любой, сидели на трибунах, наблюдая за тренировкой, – у нас с Эскандером особенная связь. Ты знаешь, что он меня сам выбрал?

– Как выбрал?

– Когда мы для театра подыскивали лошадей, я поехала в соседнюю республику, в одно племенное хозяйство, откуда нам пришло приглашение выбрать их питомцев. И вот, Любаш, хожу я по денникам, присматриваюсь, захожу и к Эскандеру, но только двигаюсь к выходу, как чувствую, что приподнимаюсь над землёй. В буквальном смысле! Этот негодник схватил меня за шиворот и не отпускает! Я пытаюсь вырваться, а он держит меня и только копытом по земле бьёт, мол, без меня не уйдёшь. Вот так и заставил на себя внимание обратить. И конечно, я его забрала! С тех пор между нами и протянулась эта нить. От сердца к сердцу. Знаешь, Любаш, мне кажется, что ни одного мужчину я не смогу так полюбить, как люблю моего Эскандера! И ни один ему в подмётки не годится по благородству, по смелости, по уму…

– Даже Казбек? – улыбнулась Люба.

– Ну, Казбек, конечно, лучший представитель мужского племени, но для меня мой Эскандер непревзойдённый!

– А ко мне ты его не ревновала, когда он от меня отходить не хотел?

– Честно? Было дело… – Залина рассмеялась и тут же, охнув, прижала руку к ключице.

– Зайка, ты не можешь выступать сегодня! Если обычный смех вызывает в тебе такую боль, то что же будет во время спектакля?!

– Будет прекрасно, Любаш, вот увидишь!

И Люба увидела. Сегодняшнее представление прошло ещё фееричней, ещё ослепительней, чем вчера, а главная героиня блистала во всю мощь своего таланта. Ни один её жест не выдал боль, которую она терпела, лучезарная улыбка не покидала её прекрасного лица на протяжении всего действа и заражала своей пылающей энергией остальных. Зрители неистовствовали в своём восторге, и Люба аплодировала громче всех. Она гордилась своей подругой, которую – подумать только! – знала всего второй день. Смогла бы она сама принести себя в жертву искусству, пусть даже такому впечатляющему и прекрасному, как джигитовка? Нет, никогда! И от понимания этого ещё более росло её восхищение перед хрупкой, но такой отважной девушкой!

В гостиницу они вернулись втроём, но от ужина Залина отказалась и прямо вытолкала их из своего номера, заставив спускаться в ресторан.

– Даже слышать ничего не хочу! – заявила она. – Вам обоим надо обязательно поесть, чтобы не упасть с голоду, иначе кто за мной завтра будет присматривать?

Так они и оказались с Казиком вдвоём за столиком. В настойчивых действиях подруги Люба усмотрела умышленный ход – как человек наблюдательный, она сразу поняла, что Залина хочет свести своего друга с новой знакомой поближе. Но это вызывало в ней лишь лёгкую улыбку.

Вчерашняя певица появилась в тот момент, когда они с Казбеком перешли к десерту. Сейчас Люба пригляделась к Шурочке внимательней, вспоминая пропитанные любовью слова официанта. Действительно, девушка была прелестна. Гармоничная стройная фигурка, живое лицо с умными ироничными глазами, короткая мальчишеская стрижка… Она была юной и задорной, и при этом обладала важным качеством, необходимым каждому артисту, – притягательной глубиной души и умением эту глубину показать.

– Очаровательная девушка, правда? – спросила Люба у своего спутника, кивая на певицу, которая раскладывала ноты недалеко от них.

– Да, симпатичная, – отозвался Казик, даже не повернувшись в ту сторону. – Но ты лучше.

– Не все бы с тобой согласились! – с усмешкой сказала девушка, заметив краем глаза официанта, воздыхателя Шурочки. Сейчас на нём была обычная одежда, и он сидел недалеко от певицы, не сводя с неё влюблённого взгляда. «Когда же он успевает работать?» – подумала Люба.

– И хорошо, что не все! – значительно произнёс Казбек. – Я хочу быть единственным.

– Казик…

– Люба, ты мне очень нравишься. Очень!

– Ты мне тоже нравишься, Казик, – вздохнула Люба, которой не хотелось обижать своего знакомого, но что же делать? Не любила и не умела она юлить, тем более с такими хорошими людьми, как этот добрый воин. – Ты мне очень нравишься, но только как друг. Понимаешь?

– У тебя кто-то есть, да?

Ох уж эти прямолинейные мужчины! Люба улыбнулась.

– Да, есть человек, который занял моё сердце. А двоим там места нет…

– Я сильный. Я потесню.

– Ах! – вскрикнула Люба, хватая парня за руку. Глаза её были направлены к раскрытой двери, за которой мелькнула знакомая фигура… Или ей только показалось?

– Что такое? – Казбек удивлённо обернулся. – Кого ты там увидела?

– Подожди, пожалуйста!

Она опрометью кинулась к выходу. Однако там, за дверью, в затемнённом холле, никого не было. Наверное, она настолько жаждет встречи с этим человеком, что он мерещится ей теперь везде!

– Нашла?

– Показалось, – вымолвила вслух Люба свою мысль, опускаясь на стул. – Наверное, я просто устала, вот и мерещатся всякие чудеса…

– Заказать тебе ещё кофе?

– Пожалуй, я лучше наверх пойду, в номер. Ты не обидишься, Казик?

– Я на тебя никогда не смогу обидеться, Люба! – с горячим трепетом сказал Казбек. – Идём, я тебя провожу…

…Он постоял ещё какое-то время перед её дверью, надеясь на чудо, но оно так и не произошло. И тогда, тяжело вздохнув, Казбек направился на свой этаж, по пути поклявшись самому себе самой крепкой мужской клятвой, что непременно отвоюет место в сердце этой девушки, которую он полюбил с первого взгляда. Иначе зачем боги дали ему такую любовь?

Этой ночью Люба долго не могла уснуть. Сердце её тосковало, мучилось, в голове хаотично бродили, сталкиваясь друг с дружкой, противоречивые мысли. То ей казалось, что она совершила ошибку, покинув свой мир, такой понятный ей и простой, то вдруг душа её взлетала в сладостной надежде на близкую встречу, а в следующий момент падала в самую пучину сомнений и уныния. Ей отчаянно не хватало сейчас внешнего движения, стука колёс, который успокаивал бы её, отвлекал бы грусть на себя. В тишине, пронизывающей теперь её с ног до головы, она осталась наедине сама с собой, и это было для неё так непривычно, так тягостно!

Однако молодой здоровый организм всё же взял своё, и Люба уснула, сложив ладошки под щекой. Ночной город накрыл её цветным покрывалом своих сказок.

Глава 19

А следующий день она провела в номере у Залины, обедая вместе с ней, болтая обо всём на свете и изо всех сил уговаривая не принимать участия в вечернем выступлении. Однако наездница была просто кремень. Самое главное, чего она страшилась, – подвести своих зрителей и своих коллег. А потому ровно в четыре часа вечера она собралась, с ещё бо?льшим трудом, чем вчера, оделась и вышла вместе с Казбеком из номера, опираясь на его крепкую руку. Любе в усадьбу ехать не позволила категорически.

– Если ты и сегодня из-за меня не увидишь своего Глеба, я себе этого не прощу! Беги к нему, а вечером обо всём мне расскажешь! Если, конечно, не останешься у него…

Вот так и получилось, что уже через полчаса после расставания с новыми друзьями Люба шла по знакомой улочке с надеждой на встречу и с радостью подставляя лицо осеннему дождю, который она всегда любила. О, если бы знала она, какой эта встреча будет, то бежала бы теперь со всех ног без оглядки!