Другая

– Да вот же! – Лилин палец упёрся в лицо молодой женщины на фото.

– Это? – тётка подошла ближе, не выпуская шубку из рук. – Ну, так это же я. Я это, Лилечка, – она вздохнула. – Красотка была…

– А это?

– А это ты…

– Это что, фотомонтаж? – Лиля, наконец, нашла разумное объяснение страшной загадке и даже как будто успокоилась немного.

– Почему фотомонтаж? – обиделась тётка. – Всё по правде. Это было аккурат перед твоим выпускным. Мишка фоткал…

– Какой ещё Мишка?!

– Так друг твой, Лиль! Ты забыла? Ты с мальчиком дружила, с Мишей… С одноклассником своим. Помнишь, ещё замуж за него собиралась? – её губы растянулись в дрожащую улыбку. – А я тебе говорила: вот в институт, доченька, поступишь, тогда и поговорим… А ты…

– Что ты несёшь, дура старая!

– Да-да, почти так ты мне тогда и ответила, Лилечка, – тётка сделала попытку приобнять девушку, но та зло дёрнулась в сторону.

– Ты сумасшедшая? Какая я тебе дочь?

– То есть как же это какая? Самая что ни на есть родненькая, – залепетала женщина. – Да что с тобой? Ты… головой ударилась, да? Божечки мой, что ж делать нам теперь! На врача денег нет…

– Да заткнись уже! – в ярости выкрикнула Лиля, не желая верить страшным словам. – Это ты головой ударилась, причём давно и надолго! Дай сюда!

И, выхватив из рук оторопевшей хозяйки шубу, Лиля бросилась к двери. Однако далеко убежать ей не удалось. Выскочив из комнаты и в секунду преодолев заставленную хламом прихожую, она нос к носу столкнулась с человеком, который в этот момент, занося с собой морозный ветер, входил в дом. Возможно, его появление не остановило бы девушку, если бы не одно обстоятельство – нежданный гость, краснощёкий толстяк лет сорока пяти, был одет в форму полицейского.

– На ловца и зверь бежит, – крякнул он довольно при виде девушки. – А ты куда это собралась, хозяюшка?

– Не ваше дело! – буркнула Лиля зло, однако шаг всё же замедлила.

– Ты, девка, не наглей! – мужчина постучал сапогами о порог, сбивая снег. – А то вмиг окажешься там, где по тебе уже соскучились!

– Где это?

– В отделении!

Пристроив на тумбочку свой портфель и аккуратно повесив фуражку на крюк, одиноко торчащий возле входной двери, гость взглянул на себя в маленькое зеркало, которое висело тут же, на стене. Его руки быстро прошлись по волосам, любовно пригладили густые усы, поправили воротничок форменной рубашки. Отражение явно нравилось своему хозяину. Наконец полицейский повернулся к Лиле.

– Ну?

– Что? – с вызовом ответила девушка, всё ещё не теряя надежды на побег.

– Так и будем на пороге стоять?

И тут Лиля поняла то, что должна была сообразить уже давно. Полиция! Вот кто ей нужен был, чтобы разобраться во всей этой истории! А она, со своими глупыми переживаниями, о таком простом решении даже не подумала. Да этого замечательного полицейского – сержанта, кажется, судя по количеству звёздочек, – послала ей сама судьба!

– Проходите, пожалуйста! – мгновенно изменив тактику, улыбнулась Лиля. – Что же это я, в самом деле…

– Вот давно бы так, – усмехнулся толстяк.

И ещё одно потрясение ждало девушку – в мгновение притянув не успевшую и пикнуть Лилю к себе, мужчина смачно поцеловал её в губы! Произошло это так стремительно, что Лиля чуть не задохнулась.

– Да вы что! – выдохнула она наконец, отталкивая от себя наглеца. – Что вы себе позволяете!

– А вот такой ты мне нравишься больше, – ничуть не смутился гость, впрочем отходя от девушки на безопасное расстояние. – Сама невинность! Ладно, чего пыхтишь, в дом пойдём. Потолковать с тобой нужно. Мать на месте?

И, не дожидаясь ответа, он направился в комнату. Лиля, не видя ничего перед собой от потрясения, как сомнамбула, поплелась следом за ним.

При виде гостя лицо и сам облик хозяйки изменились в мгновение ока. Вот только что она стояла перед россыпью фотографий на стене, уставившись на них растерянным взглядом, но с появлением на пороге полицейского встрепенулась, радостно всплеснула руками и кинулась ему навстречу.

– Яков Борисович, дорогой!

– Здорово, Ксения!

Вот как, значит, эту тётку зовут! Раньше-то Лиле без надобности было имя пьянчужки, что живёт за границей их посёлка. Чтобы послать наглую попрошайку, которая каким-то макаром ухитрялась пробираться в их посёлок, минуя бдительную охрану, имя знать не нужно. «Пошла вон, пьянь», – вот и всё обращение, которое заслуживают подобные опустившиеся существа. Каждый получает по заслугам – на этом фундаменте зиждилась вся прошлая Лилина жизнь. Вот, например, её отец, умный, хитрый и расчётливый человек, готовый ради благополучия собственной семьи пойти на многое, – разве не заслужил он своим трудом той жизни, которую ведёт? А она, Лиля? Умница, красавица, окончившая школу и престижный институт с золотой медалью, – кто, как не она, имеет право и на роскошный дом в престижном посёлке, и на собственный автомобиль, и на побрякушки, делающие её жизнь ещё прекраснее? Даже легкомысленный Анатоль, которого невзлюбил её отец, – даже он заслуженно пользуется всеми благами, которые преподносит ему судьба и отцовский бизнес. Ну а оборванки вроде этой Ксении – глупые, вздорные, слабые люди, и жизнь они заслужили по своим способностям. Несколько дней, проведённых в жалкой халупе, только подтвердили Лилины убеждения – каков ты сам, таким делаешь и мир вокруг себя.

– А ты всё хорошеешь! – гость ущипнул Ксению за бок, на что та довольно взвизгнула и шутливо погрозила ему пальчиком, бросив быстрый взгляд в сторону Лили.

– Ах, Яков Борисович! Твоими бы устами да мёд пить!

Мужчина по-хозяйски прошёлся по комнате, на несколько секунд задержался у окна, вглядываясь куда-то вдаль, затем развернулся на каблуках.

– Мёд – не мёд, а что-нибудь я бы не отказался глотнуть. Пошуруй там у меня в портфеле, в прихожей оставил…

– Сей момент, Яков Борисович! – тётка, повеселев, бросилась вон из комнаты и загремела, зазвенела там чем-то.

Толстяк, грузно опустившись в кресло, посмотрел на Лилю.

– А ты чего в дверях застыла, как неродная?

Лиля, всё ещё пребывая в тягучем шоке, побрела к кровати, единственному оставшемуся месту в этой комнате, куда можно было сесть, и опустилась на краешек.

– Вещички-то повесь, – хмыкнул мужчина, кивнув на шубку, по-прежнему находящуюся у Лили в руках, – или боишься, что сопрут?

Тут он захохотал, широко раскрыв рот, в котором поблескивали золотые зубы. Ему в ответ хихикнула и Ксения.

– Чего ты, Яков Борисыч? – крикнула она из кухни.

– Дочка у тебя больно весёлая, Ксения!

– Послушайте, товарищ сержант… – быстро и тихо, оглядываясь на дверь, забормотала Лиля, решив, что момент для разговора настал.

– А чего так официально, лапонька? Вроде не чужие люди…

– Яков Борисович…

– Яша.