Город

Но, как я ни старалась, как ни заставляла себя сосредоточиться, вовлечься в процесс рисования мне не удавалось. Вот не шло, и всё тут! Никак я не могла забыть о присутствии человека рядом, хотя человек этот, как и обещал, сидел смирно и даже, кажется, старался не дышать!

– Матвей, видимо, я погорячилась… Не замечать вас – выше моих сил!

Выпалила и сама ужаснулась той двойственности смысла, что прозвучала в моих словах.

– Ваш пыл мне нравится, но… но вы, кажется, совсем не то имели в виду? – он смотрел на меня внимательным взглядом. – Может быть, мне лучше пока уйти? Погулять в сторонке…

– Нет! – вскричала я, порывисто схватив его за руку. – Я сюда завтра вернусь, а сейчас… А пойдёмте кофе попьём, Матвей? Есть тут поблизости какое-нибудь хорошее кафе?

– Есть! – он прикрыл другой рукой мои пальцы, отчего я почувствовала тягучую сладость где-то в животе. – В театре оперы – прелестный кафетерий, в котором колдует один из учеников папаши Гройса. Самого Гройса мы посетим в другой раз – должен же я и кулинарную дорожку протоптать к вашему сердцу! – а в театр мы всё равно собирались. Как вам моё предложение, Изольда? Перед спектаклем выпьем по чашечке кофе, а продолжим в антракте…

– Чудесное предложение! – Я боялась дышать, чтобы не спугнуть то неуловимое, что вдруг ощутила между нами. Возможно, это была та самая нить, о которой он говорил вчера?

– Тогда в путь?

Он всё-таки отнял руку, но связь не прервалась, я чувствовала и знала это, словно видела её воочию – сияющий луч, устремлённый от одного сердца к другому…

– Расскажите мне о себе, Матвей! Чем вы занимаетесь в жизни, где работаете?

– Скажи мне, кем ты работаешь, и я скажу, кто ты…

Он рассмеялся, а я вновь залюбовалась им, его обликом, его невероятным свойством сливаться с окружающей обстановкой в одно целое. Это не было качество хамелеона, напротив, он будто подчинял себе действительность, приноравливал к себе, заставляя биться в унисон со своим пульсом, существовать в том ритме, в котором жил он. Впрочем, никакого насилия в этом не было – мир реагировал на Матвея с таким доверием, будто тот имел полное право быть главным в этом союзе. А может быть, и имел?

– А профессия моя, Изольда, тривиальна, как и имя. Я строитель.

– Строитель?

Я была поражена. Мне казалось, что такой человек никак не может заниматься обычным, прозаическим делом.

– Вы удивлены и разочарованы? – его глаза смеялись.

– Удивлена. Но разочарована ли… Нет, нет!

Произнося эти слова, я уже точно знала, что в понятии «строитель» для меня открылся новый смысл, не виданный прежде. Притягательной и настоящей показалась мне эта работа, такой же настоящей, как и сам Матвей.

– А что вы строите, если не секрет?

– Я специалист по мостам.

– Как романтично!

– Не буду вас разубеждать, – он улыбнулся. – Ну как вам показалось пирожное?

– Чудесное!

Впрочем, сейчас мне всё вокруг казалось чудесным – и уютное помещение кафе, и чуть приглушённый свет, и посетители, неспешно наслаждающиеся беседой, и человек, сидящий напротив и такими глазами глядящий на меня, что не хотелось уже ни спектакля, ни музыки, а только смотреть и смотреть в это чудное лицо без устали! Не бойтесь очарования, не всегда оно несёт страдание… Не это ли очарование имел в виду господин с разноцветными глазами? Ах, нет, он говорил о городе…

Мелодично и негромко где-то вдали прозвенел звоночек.

– Первый звонок!

– А я думала, это чей-то телефон, – с сожалением вздохнула я, опечалившись неожиданной помехой. Но всё когда-нибудь заканчивается!

– У нас с вами ещё много увлекательного впереди, душа моя!

Моё огорчение, кажется, не осталось незамеченным. А и пусть! Хоть иногда я могу позволить себе не скрывать своих чувств?

– Правда?

– Решимость и готовность начать путешествие сломят все преграды – реальные или выдуманные. Когда вы почувствуете это всем своим сердцем, то и вопросов больше не возникнет. А сейчас – я приглашаю вас сделать первый маленький шаг, и да растворятся все ваши печали и сомнения в прекрасной музыке! Вашу руку, сударыня!

С трепетом и предчувствием чего-то необыкновенного я вложила свои пальцы в крепкую мужскую ладонь, а неясное своё будущее доверила воле судьбы…

Мои опасения, что после Большого театра сцена Арбузовского оперного театра не произведёт на меня впечатление, не оправдались. Конечно, ни роскоши, свойственной самому главному театру страны, ни масштабности здесь не могло быть, но меня поразила и обрадовала та внутренняя теплота, которая сквозила во всём, – и в стройных колоннах, украшавших холл, и в чудесном тяжёлом занавесе, и в нарядных красных креслах с золотыми подлокотниками. Не менее удивил меня и тот факт, что огромный зрительный зал был наполнен до отказа, даже приставные сидения оказались востребованными. К счастью, я, одетая в джинсы, не сильно выделялась среди зрителей, встречались даже люди, экипированные совсем уж по-простому, взять хотя бы одну и встреченных нами в холле тётушек – в видавшей виды юбке до колен и в потёртом стареньком свитере. Но немало оказалось и таких, которые ясно знали, куда и зачем они пришли. Длинные блестящие платья, открытые лебяжьи шеи, брызги бриллиантов в ушах – всё, как и должно быть в таком месте…

– Это невероятно! Вы уверены?

– Да-да, это стало известно прямо перед самым спектаклем! Я сама в шоке!

– Представляете, а моя свекровь идти отказалась! Теперь локти кусать будет, когда узнает!

– Не ваши локти, надеюсь?

Мне неудобно было смотреть на разговаривающих за моей спиной, но всё же немного я голову повернула. На соседнем ряду расположились две женщины примерно одинакового возраста и, судя по всему, не знакомые друг с другом. Просто случайно оказавшиеся по соседству, у которых внезапно обнаружилась общая тема для разговора. Интересно, что же такое случилось перед спектаклем, что так их взволновало?

– Изольда, прошу…

Я оглянулась – Матвей протягивал мне программку. Откуда только она оказалась в его руках? Вроде бы он даже с места не вставал…

– Благодарю!

Я с интересом развернула сложенный буклет. Может быть, тут обнаружится та самая шокирующая новость, о которой судачили соседки? Ага, так и есть! Сразу же в глаза бросились два слова, написанные от руки чем-то синим поверх отпечатанного в типографии текста – Анна Требко. В роли Татьяны Лариной. Что, что такое? Глазам своим не верю!

– Матвей! – я подняла взгляд на своего спутника. – Это что, чья-то шутка?

– Вы о чём, душа моя?

– Да вот, посмотрите! Вместо некоей Ирины Самойловой роль Татьяны будет исполнять сама Анна Требко!

– Да вы что! Вот так совпадение! Именно в наш с вами приход в это прекрасное заведение?! Ну не чудо ли, а?

Он посмотрел на меня таким странным взглядом, что меня тут же взяли сомнения. А уж не его ли это рук дело? Но, впрочем, о чём это я? Как специалист по мостам мог за день организовать приезд в провинциальный театр всемирной знаменитости??

– Матвей…

– Да, Изольда?

– Нет, ничего… Хотя… Признайтесь мне, только честно… – я помолчала, мучимая подозрениями. – Это вы?