Легенды Русских Героев: Дьявол в Москве I
Мария села позади него и обняла его за спину.
– Я думаю, что все будет хорошо. Я чувствую, что нас что-то ждет.
Анатолий осушил бокал и лег обратно в кровать. Мария обняла его за шею и прижалась изо всей силы к его плечу.
После минуты молчания Мария спросила:
– Толь, а что с венчанием? Помнишь, мы всегда хотели обвенчаться?
Анатолий нервно дернулся на кровати; его лицо погрустнело.
– Ты же знаешь, что я во все это уже не верю. После смерти отца я прекратил верить и ничего не хочу об этом слушать. Это полная чушь. Слышишь? Если бы он был, то почему мой отец умер в таких болезненных муках, за что? Что он сделал, в чем была его вина? Сначала его матери, а теперь и его. Если…?
Мария приложила палец к его губам.
– Ну хватит, успокойся. Я тебя понимаю. Просто последнее время у меня постоянно какое-то странное предчувствие. Как будто бы кто-то хочет нас разлучить или что-то может случиться. Мне тяжело это объяснить. Это не имеет никакого обоснованного объяснения, но все-таки, понимаешь, я не хочу тебя потерять. Ты – моя жизнь!
Анатолий посмотрел глубоко в глаза Марии.
– Ты для меня тоже всё на свете, любимая. Просто сейчас слишком много работы. Давай пойдем спать.
Анатолий поцеловал Марию и прошептал ей на ушко:
– У нас все будет хорошо. Мы всегда найдем друг друга, так как связаны судьбой.
Она лежала с закрытыми глазами, но всё ещё не могла долго заснуть, думая о ране, которую носил в себе её муж. Ей очень хотелось помочь ему. Она молилась за его душевный покой, но после смерти отца он будто провалился в черную дыру. Стало невозможным затащить его даже в церковь.
Она вспоминала, как они познакомились, когда на одном из телевизионных банкетов под открытым небом. Избегая шумных вечеринок и хаоса, они решили прогуляться поодиночке и встретились у небольшой каменной часовни, возвышающейся на холме на курортном острове. Анатолий был тогда беззаботным, глаза его светились радостью и энтузиазмом, а родители были живы и здоровы. Все они были молоды, счастливы и жизнерадостны.
Слова разочарования в жизни и судьбе, которые она все время слышала от него, очень ранили её. Сжимая в руке свой крошечный золотой крестик, она уснула.
Утро было ярким и солнечным. Мария открыла глаза. Солнце пробивалось через закрытые шторы. Мария потянулась, рукой протерла глаза и села на кровати. Анатолий ещё спал. Мария поправила волосы и посмотрела на будильник. Тот был выключен. Она взяла в руки телефон; время было 9 часов 20 минут. Мария вдруг поняла, что опоздала на репетицию перед представлением и что теперь ей настанет крышка.
Неприятных звонков от Надежды было больше 20.
– О, Господи! Толя! – крикнула Мария. – Я проспала!
Мария сорвалась с кровати и в одном тапке, одевая налету халат, запрыгнула в ванную комнату.
– Толя, сделай мне кофе, пожалуйста.
Анатолий поднялся с кровати и пошел на кухню.
– Что происходит? – пробормотал он.
Мария отвечала из ванной, чистя зубы одной рукой, а второй причесывая волосы.
– Толя, я проспала и опаздываю. Помоги мне, пожалуйста, быстро собраться.
Мобильный телефон Марии опять зазвонил.
– Толь, возьми, пожалуйста, трубку. Скажи им, что я скоро буду.
Анатолий взял телефон и не успел произнести «алло», как из трубки послышался крик.
– Вы там все с ума посходили? У нас тут всё горит! Ребята, вы что? Толя, это ты? Толкни свою богиню, пусть быстрее шевелит своим задом, а то нам кранты, слышишь??
– Привет, Надя. Я очень рад тебя слышать! Наша богиня сейчас разбирается с феном и летит к тебе. Она скоро приедет, обещаю. Пожалуйста, не звони больше! До свидания! – Анатолий ухмыльнулся и отключил телефон.
В электрический чайник набралась вода. Анатолий взял его и посмотрел на турку. Так как не было времени разбираться, какой сорт кофе лучше заварить, Анатолий достал экспресс-кофе в пакетиках и насыпал его в стакан.
В этот момент, когда чайник вскипел и он только что залил кипяток в стакан, в кухню забежала Мария, откусила кусок рогалика, который лежал на столе, и сделала глоток кофе из кружки.
– Какой крепкий кофе! – воскликнула она. – Всё, я побежала.
Мария бросилась в сторону выходной двери. Анатолий, следом за ней, крикнул:
– Хей! Ключи от машины не нужны??
Мария дернулась, повернулась к нему и ловким движением поймала ключи от машины, которые ей бросил Анатолий. Она поцеловала его в щечку.
– Спасибо. Я погнала!
Мария побежала к лифту. Анатолий, поправляя халат, закрыл входную дверь, потянулся и медленным шагом побрел на кухню.
Анатолий ощущал, что его организм ещё спит. Он без особых чувств сел в кресло в кухне, взял стакан с кофе, который только что сделал для Марии, и выпил глоток.
– Тьфу, гадость, – подумал он.
Анатолий отставил кофе и медленным шагом пошел в большую комнату. Посмотрев на пустое пространство, он ощутил творческую пустоту. Еще только вчера происходило так много! Все казалось таким близким, выраженным и насыщенным. И вот сегодняшнее раннее утро началось спонтанно. А сейчас он один в квартире.
Странное чувство не покидало его. Как будто чистый лист бумаги преображался в страницу романа, наполненную трогательными эмоциями, отражающими весь процесс, когда он только зарождается и начинает проявляться на бумаге черным шрифтом. Анатолий подошел к окну, открыл двойную балконную дверь и стал смотреть на Москву.
– Нда, город уже проснулся и много часов уже живет полноценной жизнью. А люди, как маленькие муравьи, бегут по узким дорожкам.
Машины на дорогах то и дело сигналили друг другу, как будто это могло ускорить пробку.
– Доброе утро, Москва! – подумал Анатолий.
Задернув шторы от яркого солнечного света, он открыл папку, в которой находились его наброски, эскизы и концепты, связанные со сценарием, который вчера показывал в Останкино. В ней творился бардак. Все бумаги были смешаны друг с другом так, что он с трудом смог собрать их и разложить по порядку.
Анатолий вспоминал то, о чем они говорили вчера, и какой финальный вариант понравился больше всего. А может, этот вариант понравился всем и, на самом деле, важно, в каком варианте будет речь в романе, – размышлял Анатолий.
Он сел в своем кожаном кресле рядом с круглым деревянным столиком, на котором стояла старая белая машинка для печати немецкого производства. Это была машинка отца Анатолия. Теперь она стала самым главным символом, который остался от него на память. Анатолий не особенно предпочитал писать на компьютере, так как для него этот процесс был искусственным и не реалистичным. Он был настоящим романтиком. Запах чернил и хруст бумаги давали ему гораздо больше удовольствия и радости для создания сюжетов.
Идея зарождалась чопорно и очень медленно. Она раскручивалась из общего эскиза событий, которых у Анатолия в голове пока еще не особенно много проявлялось. Нужно было начинать детализацию, но этот шаг был еще далеко впереди. Как всегда, после бурных вечеринок на работе у Анатолия в голове не наблюдалось ничего, кроме шума в ушах. Он ощущал себя фруктом. Голова его была пуста. Крепкие напитки – это враг креативности, хотя на мгновение дают ощущение, что весь мир падает к твоим ногам, но на следующий день отбирают полностью возможность сделать что-нибудь.
Этой пустоты Анатолий не любил больше всего. Гораздо более приятной была стадия, в которой можно было подетально представлять события, которые имели бы уже логичную структуру. Анатолий понял, что больше всего ему хочется сейчас пойти спать, но осознавал, что времени в обрез и нужно идти работать. Заторможенным движением он начал пролистывать книги на полке, выбрав для себя несколько историй для вдохновения. Анатолий ощущал себя гораздо старше, чем был его реальный возраст, и считал, что, возможно, у него старая душа, и именно поэтому он отлично помнил времена Второй Мировой Войны. Ему нравилось писать о старых военных мелодрамах больше, чем создавать современные блокбастеры.
Потихоньку наступало время обеда. Анатолий до сих пор с трудом раскручивался после вчерашней вечеринки. Отключив мобильный телефон, чтобы никто не мешал, он взял бумагу и различные ручки для разрисовки примерной схемы событий, деталей будущих героев и сел за работу.
Анатолий полностью погрузился в творческий процесс и не успел оглянуться, как за окном уже прошла большая часть дня и начало темнеть. Сильный удар грома вырвал Анатолия из транса создателя. Анатолий вздрогнул, и яркий свет молнии рассветил всю комнату. По железному подоконнику ударили первые капли дождя. Анатолий подошел к окну, закрыл его и посмотрел во двор. Внизу на дороге была видна нескончаемая пробка машин. Все улицы Москвы затопило дождем. Анатолий вспомнил о телефоне, поднял его с тумбочки и включил. Ему тут же пришло оповещение о пропущенном телефонном звонке от Марии, которая звонила перед своим выходом на сцену.
Пропущенных звонков от неё было несколько.
– Сейчас, наверное, поздно перезванивать. Спектакль должен был уже начаться, – подумал про себя Анатолий.
Он вдруг вспомнил странный сон, приснившийся ему этой ночью, о котором он совершенно забыл, а теперь вдруг вспомнил. Во сне Анатолий оказался в руинах города. Все дома были разрушены. Это было новое горящее место: дома были высокими, некоторые из них были 20-этажными, почти все окна были выбиты, во многих местах стены вырваны. Через дыры виднелись полы, мебель – как в кукольных домиках.
Мелочи, когда-то цветные обои, висящие рваные подвесные потолки, из которых вниз свисали оборванные провода, лампы и люстры. На стенах виднелись следы копоти и черные пятна, словно кто-то пытался оставить послание в этом мрачном пространстве. Ощущение сложилось совершенно нереальное, а зрелище – страшным. Тяжелое и угнетающее.
Анатолий во сне ходил босиком. Он осторожно шел через детскую площадку, где все сгорело, а от скамеек и качелей остались только погнутые металлические конструкции. Все, что было сделано из дерева, – сгорело дотла. Между детской площадкой и высоким домом образовался большой кратер, который сиял таинственными алмазными частицами, но вблизи они оказались битым стеклом. Анатолий встал на край кратера, посмотрел на закопченный, пронизанный насквозь сажей высокий жилой дом, под которым находилась плотно забитая парковка. Автомобили превратились в горы металла. Они деформировались, сгорели и расплавились. От некоторых из них почти ничего не осталось.
В воздухе стоял странный привкус. Пахло горелым мясом, кожей, волосами. Пахло строительной пылью, грязью. Анатолий чувствовал, что воздух становится все гуще и гуще. Запах гнили становился всё сильнее. Он открыл глаза и увидел, как туман начал распространяться из-за здания, поглощая своими густыми облаками последующие здания, которые становились силуэтами и через мгновение исчезали в молочном дыме. Туман напоминал театральный занавес, который опускался на сцену, покрывая мягкими облаками тот кошмар, который человек причинил человеку, разрушив его мир.
Вдалеке во сне Анатолий увидел фигуру мужчины; он стоял боком к Анатолию, очень далеко и, глядя вдаль, Анатолий не мог увидеть никаких отличительных черт, так как этот мужчина был неустойчив, а его одежда, черты лица, форма рук менялись с огромной скоростью, напоминая голограмму, на которой изображены разные люди, стоящие на одном месте. Анатолий попытался подойти поближе, но мужчина посмотрел на него и исчез в тумане. Анатолий проснулся, когда Мария вскочила с кровати.
Он развел руками, как будто хотел подняться в небо, разминая спину после долгого сидения на кресле. Налив кофе, Анатолий снова сел на диван и задумался.
– Какой может быть смысл такого сна? Неужели вселенная посылает ему какие-то знаки? Или это только его расстроенные нервы проецируют кошмарные видения, от которых ему нужно как можно скорее освободиться?
Единственное впечатление, оставшееся у него после анализа странного сна, было пустым и горьким, как будто сон кричал ему: «трагедия придет в твой дом».
Анатолий встал и подошел к окну, на подоконник которого падали капли дождя и мокрый снег. Он сосредоточенно посмотрел на парковку перед домом, на детскую площадку и на дом напротив, очень похожий на тот, который был в его сне.
Глава 4. Театр в огне
Анатолий выгнул пальцы вперед и приступил. Его глаза закрылись, и он увидел Москву 1941 года.
Над городом висели шары противовоздушной обороны. Люди прятались на улице. Стояла зимняя холодная ночь, а точнее, сумерки. Анатолий перезагрузил писательную машинку и поднял руку, чтобы нажать первую букву.
В тот же самый момент, когда Анатолий переписал свое видение на листочки бумаги, на сцену театра вышла Мария. Она начала приветствовать собравшихся зрителей. В зале находилось много разных творческих людей и её коллега Надежда, которая стояла рядом со сценой.
Анатолий поначалу энергично писал, но затем что-то пошло не так. Он остановился, вырвал бумагу из машинки, сжал в комок и бросил в мусорную урну.
В этот момент в глубине зрительного зала театра открылись пять пар дверей. Удивлённая Мария пыталась разглядеть, кто это, так как появившиеся могли быть частью незапланированного спектакля. В зрительной части театра началось странное движение. Замаскированные люди с автоматами принялись стрелять в потолок и разбрасывать дымовые шашки.
Зрители в зале начали паниковать, вставать со своих мест и хаотично бегать по залу между креслами. Люди в масках не давали им выйти из зала и избивали пытавшихся выйти прикладами автоматического оружия. Мария осознала, что это не игра, а настоящие террористы. Война только что ворвалась с телеэкрана в её жизнь.
Анатолий впал в транс. В своем воображении он бежал по улицам Москвы с перепуганными людьми. Ночную тишину нарушали сирены, в небе тут и там взрывались грибы зенитных ракет. Сидя с закрытыми глазами, он видел бурю над Москвой в 1941 году, где ночь на небе раздиралась яркими проекторами противовоздушной обороны, которая пыталась засечь в ночном небе немецкие бомбардировщики. На улице падал снег.
Актеры театра быстро поняли, что это нестандартная ситуация. Все побежали со сцены к тяжелому красно-коричневому занавесу. Один из инженеров сцены попытался закрыть сцену, задернув занавески, но в него попала пуля одного из террористов, который уже бежал к нему.
Мария застыла в ужасе. Время, казалось, остановилось. Звуки резко стали низкими и отдавались эхом. Она отчетливо слышала как пули, пролетая мимо нее, свистят. Порой ей казалось, что она даже видит завихрение воздуха, которое следует за пулей, пересекающей пространство, уходя за шлейфом горячего воздуха на долю секунды.
Крики людей доносились до Марии с опозданием. Она очень ясно видела бегущих зрителей, людей в масках, безвольно лежащие тела. Оцепенев от страха, она не могла пошевелиться, не могла издать ни единого звука; она просто застыла в небытии драмы, которая разворачивалась перед её глазами.
В то время между несколькими рядами взорвались дымовые гранаты, которые вызвали еще больший переполох среди и без того растерянной аудитории.
Мария надеялась до последнего, что это неправда. Что это просто тренировочные учения, не по-настоящему, и скоро кто-то включит свет, а из динамиков прозвучит голос с просьбой о мире. Он сообщит, что все происходящее – это всего лишь обучение и ничего опасного не происходит!
Слезы потекли из её глаз. Один из бежавших техников упал на землю прямо перед ней, пронзенный шальной пулей.
Мария видела, как группа террористов спокойно шла к сцене, без угрызений совести, и стреляла в спины людям, пытавшимся забраться на сцену. Люди в масках бережно обходили одного из террористов. Вероятно, он был их лидером. Мужчина выделялся среди других террористов тем, что у него были длинные светлые волосы, и на его лице не было маски. Мария запомнила его лицо; ей даже показалось, что она где-то его уже видела – в новостях.
Внезапно она почувствовала сильный рывок в руке такой силы, что сначала подумала о том, что, возможно, пуля попала в неё. Она посмотрела в сторону руки. Не понимая, что произошло, ей прилетел жгучий удар в щеку.
– Давай скорее! Ты что, стоишь как вкопанная?! Бежим отсюда! Ты меня слышишь??
Надежда схватила Марию за руку и потянула за кулисы.
Актеры в форме НКВД и солдаты с макетами оружия бежали в растерянности, совершенно беззащитные и перепуганные, хотя ещё несколько мгновений назад они были такими мужественными и даже опасными на сцене, исполняя свои роли. А сейчас они просто убегали, спасаясь, кто как может.
Часть музыкантов попыталась выбраться на сцену с оркестрового кармана. Нескольким людям удалось выбраться; остальных настигли пули…
Мария, убегая со сцены, впервые близко увидела загадочного мужчину без маски и смогла его разглядеть. Он зашел на сцену. Этот мужчина был высокого роста, около 1 метра 90 сантиметров. У него были длинные светлые волосы и темные очки. Одет он был в военную форму и бронежилет. На нем висело снаряжение, которое Мария не могла распознать, так как не разбиралась в оружии. Последнее, что она заметила, – это граната в его руке. Остальные террористы окружили его, защищая как очень важную фигуру. Мужчина поднял руку вверх, показал гранату собравшимся в зале перепуганным людям и на ломаном русском языке с очень сильным иностранным акцентом произнес несколько фраз:
– Сегодня вы заплатите за справедливость! Негодяи!
Остальные террористы тоже вытащили гранаты и подняли руки вверх. Загадочный мужчина в очках разблокировал гранату и бросил её в сторону невинных людей, после чего окружавшие его террористы последовали за ним и тоже начали бросать гранаты.
Гранаты полетели в зал и начали взрываться тут и там. Некоторые из них ранили людей, другие подожгли стены и стулья. Из комнаты раздался крик ужаса. Люди бросились толпой прямиком на террористов, но те начали в ответ стрелять по всем без пощады, будь то мужчины, женщины или дети. Потоки огня захватили стены зала. Иностранные мужчины прицельно стреляли по всем, кто попадал в их поле зрения.
В романе Анатолия тем временем послышались первые взрывы бомб. В его голове раздавались крики перепуганных людей так же как крики тех, кто застрял в это время в горящем театре под огнем террористов. Анатолий сидел с закрытыми глазами. Его руки писали машинально. Видя, как рвутся бомбы и приближаясь все ближе и ближе, он чувствовал запах пороха, грязи и ощущал кисловатый привкус пыли, осыпающейся со стен домов.
Солдаты нервно перенаправляли пушки в сторону увиденных бомбардировщиков. Немецкие самолеты прорвались достаточно близко к Кремлю. Красноармейцы, несмотря на огромный риск для жизни, не покинули свою огневую позицию и старались до последнего сбить вражеские летательные аппараты.
В театре вооруженные солдаты с автоматами выкрикивали слова на непонятном языке. Показывая время от времени пальцем в потолок, они перезагружали автоматы и начинали заново стрелять по людям.
Некоторым гостям из зала удалось присоединиться к группе сбежавших актеров, хорошо знавших местные подземелья, тоннели и складские помещения театра…
Свежая кровь. На снегу кругом разбросанные вещи. Толпа испуганных людей, опасаясь за свою жизнь, бежала вдоль улицы, по обеим сторонам которой горели дома. Офицеры НКВД и пожарные старались пробиться через толпу, пытаясь остановить бегущих людей и предотвратить панику.
Анатолий не мог предполагать, что, пока он писал роман о войне, в нескольких кварталах от его дома разыгрывалась похожая трагедия, которая произошла в 1941 году. Люди снова бежали в ужасе, погибая в огне из-за того же врага.
Хотя современное столкновение длилось уже несколько лет, оно по-прежнему оставалось абстрактным для тех, кто жил в уединении своего дома, ходил на работу, жил обычной жизнью и имел представление о нем только из газет и экранов телевизоров. Анатолий не мог себе представить, что сегодня его жизнь кардинально изменится навсегда, и война постучится в его дом.
Дым ограничивал видимость. Многие люди теряли ориентацию, спотыкались и падали. Все хотели выжить любой ценой. Звуки выстрелов не стихали, а наоборот, создавали впечатление, что они приближаются, как будто террористы шли по пятам за группой выживших.
Горстка актеров, вместе с Марией и Надеждой, пытались спастись, пробираясь в сторону выхода через заднюю часть сцены между сценографиями.
Среди них было несколько охранников, но никто из них не был вооружен. Руководство театра полагало, что к ним приходит только интеллигенция и светские особы, поэтому вооруженная охрана казалась излишней. В худшем случае им приходилось просто вызывать такси для неадекватных гостей.
Мария пыталась дозвониться в полицию, но сигнал в подвале театра был очень плохим. Когда ей все же удалось дозвониться, сеть оказалась перегружена, и автоответчик оперативного отдела предложил оставаться на линии, чтобы дождаться ответа от дежурного.
Внезапно сигнал на телефоне со скрипом прервался, и у Марии сложилось впечатление, что кто-то взял трубку!
– Привет! Полиция? Террористы ворвались в театр, расстреливают людей. Театр горит! Помогите!
В ответ она услышала повторение сообщения от искусственного интеллекта, после чего сигнал прервался из-за отсутствия связи.
В тоннеле под театральной площадью времен Второй мировой войны актерам пересек дорогу вооруженный мужчина, который закричал что-то на своем языке и начал угрожать им пальцем, направляя на них автомат. В этот момент наступила гробовая тишина. Один из охранников театра очень нервно отреагировал на происходящее. Он смотрел на террориста с загипнотизированным выражением лица и что-то шептал себе под нос.
Друг Марии, актер Вячеслав Егоров, играющий капитана НКВД, достал из кобуры деревянный пистолет и намеренно нацелился на террориста, как будто это был настоящий пистолет, стиснув зубы. Он велел террористу опустить автомат, произнеся свою речь на английском языке. В этот момент наступила пауза. Террорист в темной комнате засомневался что пистолет, направленный ему в голову, не настоящий. Теперь только собравшиеся вокруг актеры знали, что пистолет – игрушка, и они находятся в очень плохой ситуации.
Террорист целился в Вячеслава, Вячеслав целился в террориста. Это напряжение создало секундную паузу, которая в нынешней ситуации показалась вечностью. Вячеслав – великий актер с военным прошлым, но даже если бы он не был хорошим актером, деревянный пистолет все равно бы не выстрелил.
Вячеслав закрыл глаза и со всей силы представил, что держит в руке настоящий пистолет. Террорист, видя, что он нажимает на спусковой крючок, тоже напрягся и начал в ответ нажимать на спусковой крючок.
Паузу прервал неожиданный выстрел одного из охранников театра, который достал своё табельное оружие и выстрелил в голову вооружённого террориста.
Террорист не успел закончить фразу, как молниеносная пуля прервала его монолог. Он упал на землю. Из его правой руки выскользнул блестящий автомат, а из другой – выпал магазин. Вячеслав поблагодарил охранника и быстро поднял оружие с пола. Автомат оказался пустым. Террорист оказался тоже хорошим актером, который не успел загрузить магазин с патронами в автомат, и его роль в конечном итоге была завершена трагическим для него сценарием. Вероятно, если бы они встретились в другом месте и в другое время, то, возможно, этот человек мог бы оказаться ценной составляющей для их действующего актёрского коллектива.
Вячеслав перезарядил автомат.
На рукаве куртки тела в маске Вячеслав заметил нашивку с эмблемой «Черный Обелиск», состоящей из бородатой головы в цилиндре со звездой и полосами.
– Чёрт, это парни из «Черного Обелиска!» – прошептал Вячеслав. – Что им от нас нужно? Странно, что они не прячутся и действуют так нагло и внезапно, надевая свои нашивки и шевроны.
– Этого не может быть!
Вячеслав сунул руку под воротник куртки, в которую был одет бывший террорист.
На шее он нащупал толстую серебряную цепочку и два металлических значка, на которых был нанесен код, похожий на буквы алфавита Брайля. Он понял, что это значки морской пехоты диверсионных подразделений. Вячеслав служил Родине в подразделении разведки, когда тот же «Черный Обелиск» спровоцировал конфликт в одном округе в девяностые годы.
«Смерть – это цена, которую платит солдат», – подумал он.
Весьма странно, что Имперская Служба Террора официально пришла на нашу землю. Мир сошёл с ума. Эти ублюдки чувствуют себя безнаказанными.
Все с удивлением смотрели на старого лысого усатого охранника, в руках которого был блестящий, дымящийся пистолет с советской звездой на рукоятке.
– Дедушка, ты кто? Супергерой?
Охранник повернулся к людям спиной, глядя в сторону сцены, с которой мог бежать ещё один террорист. Он быстро перезарядил пистолет и всадил в лежащего ещё одну пулю.
– Я… Николай Петрович. Позывной «Дед». Я был командиром взвода.
