Переходный возраст II – Абсолютное счастье

– Нет, давай сначала тебя, хорошо?!

– Как удобно, – согласилась я.

У мастерской я попрощалась с Витей и, выйдя из такси, я почувствовала облегчение, так как обошлось без выяснения отношений.

Я зашла в мастерскую с ожиданием того, что скоро приедет Андрей или, возможно, он не приедет. Но мне не хотелось думать плохо, интуиция говорило мне одно: «Он обязательно приедет».

И вдруг я услышала шаги, и дверь открылась. Я стояла спиной, сердце с каждым шагом Андрея замирало, считая каждый его шаг. Я наконец-то решилась повернуться, чтобы увидеть его, увидеть любимые черты лица, но повернувшись, я увидела Витю.

– Витя?! Что ты здесь делаешь?!

– Не меня ждала, да?! Ты всё свою жизнь ждала не меня, а я навязался, всю жизнь тебе сломал, да?! А ты все эти два года давала мне надежду, не отпускала меня, чего ты добивалась?!

– Витя, я виновата перед тобой, но прошу тебя, давай не сегодня, не сейчас, ты пьян.

– Да, я пьян, да, я перестал быть мягким и покладистым, тебе же нравятся другие.

Я отходила от Вити потому, что чувствовала, что Витя был не в себе.

А Витя приближался и приближался ко мне, его стеклянные глаза были наполнены злостью, я первый раз видела его таким.

– Витя, я прошу тебя….

Не успела я договорить, как Витя набросился на меня и стал срывать с меня платье.

– Витя, – крикнула я.

– Замолчи, я – твой муж, это твоя обязанность – быть со мной, а не с ним.

– Я не хочу, – сквозь слёзы шептала я потому, что кричать не было сил. Мне хотелось кричать, но получалось только шептать.

– А я хочу, всю жизнь я делал всё так, как хочешь ты, наверное, зря.

Слёзы градом текли по моим щекам, Витины руки напоминали раскалённый металл, который каждый раз, как только касался моего тела, оставлял на нём ожоги.

Витя отвернул меня от себя, я посмотрела на часы, которые висели на стене и показывали время пятнадцать минут восьмого, я понимала, что Андрей уже не придет, ведь я сказала, что буду ждать его только пятнадцать минут. Я закрыла глаза, морально готовясь к тому, что Витя сейчас изнасилует меня, но в этот самый момент, как бывает в кино, зашёл Андрей, который ничего не подозревал, который видно специально ждал эти пятнадцать минут, чтобы заставить меня понервничать, даже не представляя того, как я нервничаю.

Вывести Андрея можно очень быстро, поэтому, когда Андрей увидел всю картину, его глаза наполнились яростью и он сразу же набросился на Витю, оттолкнув его от меня.

– Выйди отсюда, – крикнул мне Андрей.

Я сразу выбежала, чтобы позвать кого-то на помощь, я понимала, что они могут убить друг друга.

Хорошо, что таксист, который привёз сюда Андрея ещё не уехал, я подбежала к машине и, увидев довольно крепкого водителя, обрадовалась и слезно попросила его о помощи.

Когда мы забежали в мастерскую, Андрей был весь в крови, Витя тоже, они лежали на полу и по очереди били друг друга по лицу, вместе с ними на полу перекатывались все банки с засохшей краской, которые только были у меня в мастерской.

Их глаза были просто налиты кровью, на это было страшно смотреть. Они ненавидели друг друга так, что это просто не передать словами. Всё мое тело покрылось мурашками.

Водитель подошёл сзади к Андрею, так как он был сверху, и попытался его оттянуть назад, с первого раза у него это не получилось, так как Витя сильно держал Андрея за майку и не хотел отпускать. Вторая попытка водителя также не увенчалась успехом.

Надо было срочно что-то предпринять. Тогда я подошла к стеллажу, где стояли банки с красками, и крикнула:

– Разойдитесь, – после предупреждения я повалила этот стеллаж на пол, где лежали Андрей с Витей.

Они сразу же отпустили друг друга и разбежались в разные стороны.

– Витя, уйди отсюда, – кричала я так, что моя голова стала разрываться на мелкие кусочки. – Уйди! Уйди! – мой ор стал просто истерический.

Витя встал и, посмотрев озлобленно на Андрея, который сам испугался моей реакции, ушёл, резко хлопнув дверью, за ним последовал и водитель, который был просто ошарашен происходящим.

По моим ногам стала течь красная краска, которая, как оказалось, не вся засохла. Она очень символично растекалась по полу, перемешиваясь с кровью мужчин, которые несколько минут назад лежали на этом полу.

Машина примета оказалось верной, неслучайно я уколола свой палец булавкой, драка действительно произошла. Хотя эта драка была запоздалой, она должна была произойти ещё раньше, ещё раньше.

Я посмотрела на свои ноги, которые были все в краске, затем я посмотрела на Андрея, мне так хотелось разглядеть его черты лица, но из-за крови, которая, как краска по полу, стекала по его лицу, я не могла увидеть все любимые черты. Как только я посмотрела на Андрея, Андрей подошёл ко мне и поцеловал, мои губы тряслись от страха того, что сейчас произошло, и от счастья, что меня целует тот, кого я безумно люблю, и поцелуя которого я так долго ждала.

Не прошло и несколько минут, а мы с Андреем стали растекаться на этом полу, вместе с той краской, которая не высохла, как и наши чувства.

Моё тело всё горело, и в тоже время дрожало, Андрей тоже испытывал целый спектр эмоций, которые можно только испытать в нашей жизни.

Злость, ярость, любовь, страх потери, желание, чувства – всё это перемешалось внутри нас и составляло разноцветную гамму. Краски, начиная от красной и заканчивая синей и желтой, перемешивались на полу, точнее мы их смешивали между собой своими телами.

Страх того, что я могла несколько минут назад одновременно потерять любимого мужчину и отца своего ребенка, никак не отпускал меня, я дрожала и никак не могла прийти в себя.

После того, как с жадностью, просто дикой жадностью, мы наконец-то насытились друг другом, Андрей спросил меня:

– Почему ты не ответила мне?!

– Я каждый день собиралась написать ответ, я правда хотела, но …

– Теперь уже поздно всё это обсуждать, уже поздно…

– Почему?! Ничего не поздно, Андрей, я люблю тебя и любила.

– Есть вещи, которые я просто не могу поменять.

– Не можешь или не хочешь?! Это разные вещи.

– Я сказал, что не могу.

– Андрей, о чём ты?!

– Не сейчас, прости, мне надо идти. Когда ты уезжаешь?!

– Это уже не имеет значения.

–Хорошо, я пойду, – Андрей чмокнул меня в щёку и ушёл.