Оркестр

– Хорошо, спасибо за помощь, буду ждать.

– До встречи.

«Еще бы, конечно, помогу встать, раз ты никогда и не теряла эту способность, думаю, с этим проблем точно не будет».

Глава 11. Родные все места

На следующий день Потап Михайлович отвез меня в мои родные края.

Моменты, когда ты проезжаешь знакомые до боли места, действительно сильно трогают тебя за душу.

Хочется, и плакать, и смеяться, и кричать, и вспоминать, в общем, ощутить на себе сразу все чувства, которые только может испытать в своей жизни человек в одно время, в один миг.

– Потап Михайлович, остановите, пожалуйста, вот здесь, я хочу прогуляться около нашего пруда.

Мы подъехали к маленькому прудику, который раньше для меня казался огромным. Мы с детства ходили сюда купаться. Я всегда боялась воды, я боялась ощущения того, что подо мной ничего нет. Поэтому я до сих пор не умела плавать. Этот страх, когда ты не чувствуешь под собой земли, до сих пор не может отпустить меня.

Я не могу понять, почему он возник у меня. Я никогда не тонула, никогда не хлебалась воды. С детства мы всей семьей ходили купаться на пруд, папа нас с Зарой кидал в воду и тут же ловил. Зара любила купаться всегда, а я нет.

Я боялась воды, боялась брызг. Я так много боюсь в этой жизни, что не могу жить так, как хочу. Я никак не могу полностью раскрыться. Я не могу понять себя и свое внутреннее «я». Ради Севы я прыгала с тарзанки, вот, кстати, и она. Уже совсем не такая страшная, как раньше. Ради любимого я готова на все. А ради себя?! Ради себя, на что я готова?!

Я опустила свою голову вниз и увидела в пруду свое искаженное отражение, искаженным оно было от того, что вода постоянно находилась в движении. Вода всегда колыхалась от ветерка, от моего дыхания, она никогда не была спокойной, она всегда стремилась вперед.

Мне показалось, что я напрасно боюсь воды, она чем-то похожа на меня, а самое главное, если я ради Севы прыгнула в воду, то почему же я не могу это сделать сейчас, ради себя.

Я дотронулась кончиком своих пальцев до воды и несколько раз обрызгала свое лицо.

Мне это понравилось, тогда я умыла свое лицо этой прозрачной и чистой водой, и мне стало легче дышать.

Мне захотелось чего-то большего. Да, мне захотелось снова прыгнуть с тарзанки.

«Но я не умею плавать, кто меня будет ловить?!».

– Потап Михайлович, идите скорее сюда, – крикнула я своего водителя.

– Да, Зарина Викторовна, что случилось?!

– Ничего, вы умеете плавать?!

– Конечно, а что?!

– Сегодня очень жаркий день, вы не хотите искупаться?!

– Да, но у меня ничего нет с собой.

– У меня тоже. Но я искупаюсь прямо в одежде, а вы можете снять рубашку и брюки, и зайдите в нижнем белье, я не буду подсматривать. Мне надо, чтобы кто-то меня мог подстраховать в воде. Я хочу спрыгнуть с тарзанки, а плаваю я не очень, – немного обманула я своего водителя.

– Хорошо, тогда пойду, разденусь.

Потап Михайлович немного растерялся от моего предложения, но искупаться ему тоже хотелось. Ведь на улице стояла жара, дорога была длинной, а в брюках и ботинках не очень-то приятно ехать в машине.

Я, как и обещала, отвернулась и повернулась только тогда, когда Потап Михайлович уже стоял в воде и махал мне оттуда рукой.

Я выдохнула, сняла с себя свой светлый пиджак, туфли, которые тоже немного мне натерли ноги, и, оставшись в майке и брюках, подошла к тарзанке.

Я не помнила, как правильно на нее нужно залезть. Но мне так хотелось снова испытать на себе прохладное прикосновение воды, что я не оставила себе никаких минут на размышление, а сразу залезла на тарзанку и с криками:

– Как круто.

Я прокатилась несколько раз туда-сюда, а затем резко прыгнула в воду, обрызгав всего Потапа Михайловича, который смотрел на меня и улыбался, так как видел меня такой, как сейчас, впервые. Я и сама видела себя такой впервые. И мне нравилось, нравилось мое постепенное изменение и мое легкое, и непринужденное состояние.

Я погрузилась в воду, даже сердце нервно не стучало, мне было спокойно и хорошо, я сразу стала перебирать руками и ногами, чтобы поплыть, поплыть наверх.

Потап Михайлович немного помог мне выплыть, а дальше…. Дальше я сама поплыла, я смеялась и плакала, а самое главное, я плыла сама, я плыла.

Потап Михайлович тоже радовался, радовался за меня. Наверное, он давно не видел таких искренних эмоций от меня.

Мы немного освежились и, выйдя на берег, немного обсохли под лучами моего родного местного солнышка.

Когда я снова села в машину, Потап Михайлович повернулся ко мне и сказал:

– Вам идет.

– Что идет?!

– Быть такой, какой вы были сейчас.

– Хорошо, я буду стараться измениться, только все это между нами. Наш маленький секрет, – показала я указательным пальцем на свою губу.

Потап Михайлович улыбнулся и кивнул головой.

Через несколько минут мы уже были у моего родного дома, где ожидала меня моя сестренка.

Я посмотрела на сарай, в котором раньше всегда любил ковыряться мой папа, и поняла, как я по нему скучаю.

У нас были очень близкие отношения с папой, пока папа не уехал работать в другой округ, в другой город. Он не хотел уезжать от нас, но маме всегда было всего мало, а там была хорошая зарплата, поэтому она отправила его туда всеми возможными способами.

Мы с Зарой плакали, но понимали, что в нашей семье многое решает мама. Мама никак не могла понять, что нельзя ни при каких обстоятельствах разлучаться с семьей. Тем более на долгий срок. Теряется душевная связь.

Папа уехал, первое время он высылал нам деньги, а потом пропал. Мама подумала, что он просто нашел себе другую женщину и забыл про нас. Она запрещала нам говорить и спрашивать про папу.

Но однажды папин друг нам сообщил, что папа получил производственную травму и потерял память. Он подрабатывал на стройке. И какая-то тяжелая деталь упала ему на голову. Хорошо, что он остался жив и не стал инвалидом. Но он никого и ничего не помнил. За ним ухаживала женщина, у которой он снимал квартиру, пока работал. Поэтому никто нам об этом и не сообщил, пока папин друг не поехал туда. Он переживал за папу, он понимал, что папа не мог так пропасть.

Оказалось, что он не зря переживал. Он нашел его, все ему рассказал про нас и семью. Папа не помнил нас, он просто плакал от того, что он не один на этом свете.

Мы уговорили маму и тоже поехали к папе. Папа строил новую семью вместе с этой женщиной, он начинал свою жизнь с нуля. Он нас не вспомнил, но просил не терять с ним связь.

Мама сразу нам обрубила все связи с папой. Но мы с Зарой писали ему письма, которые передавал ему его друг. И часто ему звонили, когда выросли.