Золотые нити

Музыкант запел, и внутри меня что-то дрогнуло, нахлынули воспоминания, забытые образы -ставшая когда-то привычной тоска вместе с детским наивным счастьем. Перед глазами словно кадры из фильма неслись картинки из моего прошлого, когда я была совсем другой. Как же много всего было, как много я забыла действительно важного, растеряла в дурацкой суете. Я знала наизусть слова этой песни, но не решалась подпевать чистому сильному голосу, эхом отражающемуся от стен. Я подняла голову и посмотрела на высокий красивый свод арки, украшенный медальонами в форме цветов. Акустика в ней была, как в филармонии. Музыка заполнила все пространство вокруг меня, окутывала, погружала в теплое забытье.

– Клэр, все в порядке? Ты плачешь? – удивленно спросил Сей, осторожно коснувшись моего плеча.

Я вздрогнула и вернулась в реальность.

– Все хорошо, – я вытерла навернувшиеся слезы – Просто воспоминания нахлынули. Я очень люблю эту песню.

Я достала из внутреннего кармана рюкзака купюру, отложенную на поездку в такси, и положила в открытый припорошенный снегом футляр от гитары. Черт с ним, дойду пешком.

Музыкант снял шляпу и поклонился мне. Он был совсем молодой, с ясными светлыми глазами, полными жизни и юношеского задора.

«Спасибо» – прошептала я и поклонилась в ответ.

Он заиграл следующую песню, и мы прошли сквозь арку под чарующие звуки музыки, словно по дороге в сказочную страну.

И правда, как только мы вышли на площадь у меня перехватило дыхание от восторга. Ее уже успели украсить к Рождеству и в центре стояла огромная пушистая елка, самая красивая какую я видела в жизни. На ней не было игрушек, только разноцветные флажки и сотни, нет тысячи огней. И свет каждого из них был теплым и живым – желтым, медовым, охряным, оранжевым, янтарным.. Я никогда не видела такого многообразия теплого света. На макушке сияла большая звезда, не красная как обычно, а рыжая словно октябрьское солнце.

– Невероятно, впервые вижу такую красивую елку – прошептала я, – Как из сказки. Сегодня и правда вечер волшебства.

– Да, очень красиво. Я так давно не был на площади в Рождество, – сказал Сей, – Если подумать, последние годы я только и делал, что сидел в барах, даже не подозревая, что город так потрясающе украшают.

Через светящийся лабиринт мы подошли поближе и еще долго с восхищением разглядывали елку, пока не заслезились глаза.

– Сей, а ты умеешь кататься на коньках? – спросила я, разглядывая, как ставят ограждения для ежегодного новогоднего катка на площади.

– Ну… Стоял когда-то, лет в семнадцать последний раз. Может еще не разучился.

– Пойдем на каток в следующую субботу? Я обожаю кататься, для меня это главное зимнее развлечение.

– Клэр, ты втягиваешь меня в очередную авантюру. Похоже декабрь у меня уже расписан до конца месяца, – засмеялся Сей, – Хорошо, пойдем, конечно. Только если я буду падать, тебе придется меня держать.

– Договорились, – мы пожали руки, скрепляя наш шуточный договор.

Порыв холодного ветра коварно пробрался под пальто, и я поежилась.

– Что-то я замерзла, да и времени уже много. Сей, мне пора домой.

– Хорошо – кивнул он, – Давай вызовем такси.

В теплом салоне я расслабленно растеклась по креслу и смотрела как за окном проплывают знакомые улицы в своем новом рождественском обличии. Мне было хорошо и спокойно, не хотелось ни о чем думать и портить этот прекрасный вечер своими сомнениями и страхами. Но все же.. Завтра я должна дать Лауре ответ, и это решение может изменить всю мою жизнь…

А сейчас так красиво падает снег. Наверняка на улицах уже тихо, весь мир замирает, готовится ко сну, укрываясь пушистым белым одеялом. Может выйти пораньше и пройтись немного пешком? Хотя вон уже поворот в мой двор.

–Клэр, – тихо спросил Сей, словно прочитав мои мысли, – ты еще не решила, что скажешь Лауре?

– Пожалуй, поступлю, как Скарлетт О’Хара, – серьезно ответила я.

– Это как?

– Подумаю об этом завтра, – я махнула Сею рукой и вышла из машины.

Глава 11

Я открыла глаза и посмотрела на часы. Семь утра. За окном непроглядная декабрьская темень, а Дома так тепло и уютно. Горит ночник, отбрасывая на стену причудливые тени, обнимает мягкое одеяло, на потолке тускло светятся звездочки. Я долго лежала не шевелясь, сохраняя то нежно-утреннее пододеяльное тепло, которое исчезает, стоит только сделать неосторожное движение. «Семь тридцать» – прошептали старинные часы над столом. Я опаздываю, я опять опаздываю, но так не хочу никуда идти, что кажется сейчас земля вокруг моего Дома разверзнется, пойдет трещинами, лишь бы отделить меня, отсрочить тот момент, когда придется выйти в хмурое утро, чтобы слиться с толпой таких же серолицых невольников.

Я перевернулась на другой бок, поджав колени к груди и наполнила все свое сознание, воспоминаниями о вчерашнем дне. Об ароматах лавки Лауры, о терпком вине и потрясающей еде тетушки Нины, о таком красивом лице Сея в полумраке зала, о пушистых снежинках, ярких огоньках, волшебной витрине старого универмага, об уличном музыканте и огромной елке на площади. Неужели это реальность? Кажется, будто все приснилось, я опять проспала и сейчас придется собираться в сумасшедшей спешке, бежать по скользкой дороге, на ходу придумывая нелепые оправдания. Зачем?

Громко тикали часы, разрезая тишину комнаты на крохотные фрагменты. Я как будто плыла в невесомости, мысли были тяжелые, тягучие, полыхающие такими яркими образами, словно у меня был жар. И правда был, горела моя душа. Мне было нестерпимо больно и в то же время я испытывала какое-то невероятное ликование, смотря как огонь выжигает все, оставляя пустоту, но не пепелище, а огромный пласт плодородной почвы, где должны взойти новые побеги. Черная дыра в груди безумствовала, то сжимаясь до размеров песчинки, то разрастаясь больше всего моего существа. Золотые нити метались вокруг, не понимая, что происходит, не узнавая меня, они пытались пробиться сквозь огонь, но не могли.

Я не знаю, сколько прошло времени, но когда пожар внутри наконец потух и я медленно встала, было уже светло. Даже не посмотрев на телефон, я прямо в пижаме пошла варить кофе. Не хотелось никаких муторных утренних ритуалов по наведению красоты. Да и зачем они сейчас?.. То что было внутри меня в миллиард раз важнее наружности. Главное не потерять эту решимость, не расплескать в мелочные страхи по дороге. Я достала из кармана пальто медальон, мягко нажала на пружинку и растворилась в тихой родной мелодии. Спасибо, что ты со мной мой хороший. Спасибо, что всегда со мной.

Музыка лилась, размывая границы реальности и изнанки. Я закрыла глаза и снова почувствовала невесомость, передо мной простирался космос, пролетали кометы, закручивались вихри небесной пыли. Это ты, Клэр. Это ты настоящая. Вспомни, пожалуйста, вспомни какой ты была. Не придумывай оправданий своему малодушию. Нет никакой взрослой жизни, где ты бесконечно должен и бесконечно несчастлив. Это не жизнь ведь вовсе. Клэр, пожалуйста, верни себе себя. Пожалуйста, не трусь же, хватит. Время благодарить, отпускать и идти дальше…

Я почувствовала солоноватый вкус в кофе и, опустив глаза, увидела, что все руки залиты слезами. Хорошими слезами. Очищающими. Со вкусом надежды и светлой грусти. Наверно, даже кристаллики соли в них похожи на красивые снежинки.

Я поставила чашку и пошла в ванну. Умылась, не спеша расчесала гребнем непривычно короткие волосы, разглядывая свое красноносое заплаканное отражение. Достала из шкафа старую, но самую уютную одежду, которая своей мягкостью согревала меня изнутри. Долго выбирала украшения. У меня их очень много, но не из-за сорочьей падкости на все блестящее. Это мои обереги, каждое что-то значит, хранит в себе историю – память о поездках, маленьких лавках, приятных знакомствах. Капли солнца, запах ветра и кусочки неба в серебряных объятиях.

Я одела сережки-звезды и лунный кулон – главную связь с собой настоящей, с детством, с Домом. С самым дорогим и главным в моей жизни.

Закуталась в пальто, намотала на шею яркий теплый шарф. Положила медальон в рюкзачок. Долго выключала бесчисленные лампочки и гирлянды, как-то сами по себе зажегшиеся пока я бродила по квартире.

Дом заснул. Золотые нити вились по стенам, наполняя его волшебством. Когда я вернусь, все будет по-другому. Может быть лучше, может хуже, на главное – иначе.

«Я жду тебя» – прошептал Дом – «Возвращайся с хорошими вестями. Давай зажжем свечи, тихонько включим любимую музыку и будем вместе пить лавандовый чай. Ты и я. Ты и я.»

– Хорошо, – сказала я в пустоту и затворила дверь.

Разговор с Андре прошел неожиданно спокойно. Он словно не удивился моему спонтанному решению и желаю уйти в тот же день. Хотя, положа руку на сердце, последние полгода я работала из рук вон плохо, и даже бесконечные задержки не спасали дело.

Мы обговорили порядок расчета, передачу дел. Я пообещала в ближайшую неделю написать и выслать подробные инструкции по обновлению моих отчетов, а он не стал зажимать, причитающуюся мне часть премии.

Коллеги встретили мою скомканную речь с вежливым равнодушием, пожелали удачи и расползлись по своим местам-коробочкам, чтобы успеть вовремя уйти на обед.

Я собирала вещи, пытаясь почувствовать хоть каплю грусти, но внутри было пусто и очень спокойно. Ни сожалений, ни страхов, ничего… Все сгорело в утреннем пожаре.

«Оно и к лучшему» – думала я, наматывая с обходным листом круги по бесконечным темноватым коридорам, выскалившимся на меня одинаковыми дверями.

Наконец все было сделано, формальности улажены. Я стояла рядом со своим рабочим столом, с ужасом взирая на бесчисленное количество коробок и пакетов. Боги, когда я успела так захламиться?.. И главное, где я все это хранила?.

Придется вызывать такси, интересно сколько у меня с собой денег. Я полезла в рюкзак и, холодея, обнаружила отсутствие кошелька.

Отлично, просто прекрасно. Именно с этого стоило начинать мою новую нищебродскую жизнь после увольнения с работы и ожидания выплат только в следующем году.

Так, спокойно. Может он дома? Когда я видела его в последний раз?..

Я закрыла глаза и начала вспоминать. Вот стою в туалете в грузинском кафе, открываю рюкзак, хочу причесаться. Красный кошелек мелькает сверху, пытаюсь достать расческу, он мешает. Кладу его на полочку. Причесываюсь, разглядываю свое раскрасневшееся от вина отражение, строю рожицы, подмигиваю. Предвкушаю, как сейчас вернусь к Сею. И ухожу, благополучно оставив кошелек на полке.

Я открыла глаза и беспомощно оглядела груду своих вещей. Что же мне делать? Я так не хотела сюда еще раз возвращаться..