2 – 2. Мы против нас

Отец с привычной для него иронией предложил мне должность работника на ресепшен вместо укатившей в отпуск сотрудницы. Мама в очередной раз устроила разнос «бездушной скотине» и подключила старые связи.

Следующим утром я нашел в телефоне сообщение от матери с контактами ее знакомой: та остро нуждалась в толковом «компьютерщике» на время отпуска постоянного сотрудника. Но сообщение я читал, сидя в самолете, который уносил меня за сотни километров от дома.

Лагерь «Долины Монтаны» – место, с которым было связано много счастливых воспоминаний из детства. Я проводил здесь каждые каникулы, с восьми до четырнадцати лет. И только сейчас нашел время и желание вернуться в прошлое в надежде, что даже спустя столько лет оно окажется хоть вполовину таким же беззаботным.

Мне не светило проживание в лагере ни в роли вожатого, ни в качестве отдыхающего из-за моей «особенности». Но среди вожатых был мой старый приятель, Рональд, с которым мы каждый сезон, пять лет подряд, попадали в одну смену.

Я позвонил Рону в ночь накануне отъезда и предложил свою помощь в качестве волонтера. В десяти милях от лагеря был небольшой городок, где я успел забронировать комнату в частном секторе. Съемное жилье было скорее укрытием. За волонтерство я получал завтрак, ланч и полноценный обед, а также возможность пользоваться душем и санузлом.

Для отдыха в одиночестве я планировал отыскать домик, запрятанный среди густых деревьев ближайшего леса. Дом был построен еще моим дедом. Лет тридцать назад на месте лагеря стояло несколько хозяйств, где жили фермеры, одним из которых и был Гарольд Хорнер.

К полудню по местному времени я прибыл в крупнейший аэропорт Монтаны, провел ночь в гостинице и следующим утром отчалил в знакомые края.

Рональд родом из Хелены – административного центра Монтаны. На время учебы в колледже Рон каждое лето брал по две рабочие смены в местном лагере.

Он встретил меня на автовокзале ближайшего населенного пункта и с ходу уточнил:

– Лекс, ты серьезно собрался снимать здесь хату? В этой дыре?

Я кивнул, демонстрируя бронь в одном из приложений для краткосрочной аренды жилья.

– У нас огромная комната с четырьмя одноместными кроватями. И всего двое вожатых парней. Мог бы и с нами затусить.

– В этой дыре есть прокат приличных машин. Час езды – и я в ночном клубе в компании девушек, которым уже исполнилось восемнадцать.

Рон понимающе хмыкнул и быстро свернул тему. Аргумент бесспорный, особенно на исходе четвертой недели непрерывной работы среди подростков.

К слову, те самые подростки оказались на редкость самоуверенным хамлом. И каждое замечание в сторону очередного обнаглевшего юнца заканчивалось бездарным рэпом его обширных познаний в юриспруденции.

К четвертому дню пребывания в лагере я пожалел, что вообще ввязался в это добровольное рабство.

В тот день на обед подавали пасту с куриными фрикадельками и сливочным соусом, ягодный морс и коктейль из овощей. Одна говорливая обезьяна решила отличиться даже во время приема пищи:

– Признавайтесь, чьей идеей было назвать рвоту младенца куриными фрикадельками?

По столовой пронеслись вздохи разочарования. Обед испорчен. Особо чувствительные с кислыми минами прошли в сторону урны.

Я качнул головой и, с громким скрипом отодвинув стул, обернулся к виновнику голодовки, внезапно настигшей половину лагеря. Рон крепко схватил меня за предплечье, по выражению лица догадавшись, чем грозит неудачная шутка дешевой копии Джорджа Карлина[1 - Джордж Карлин – американский стендап-комик, актер, писатель, сценарист, продюсер, обладатель четырех премий «Грэмми» и премии Марка Твена.].

– Лекс, остынь. Мелани разберется.

С первого дня знакомства с этим сборищем невоспитанных малолеток я только и слышал фразу о том, что «Мелани разберется». Но судя по безразличию, с которым Мелани смотрела на происходящее, разобралась бы она скорее с нами, позволь мы себе хоть один комментарий в сторону ее подопечных.

Аппетит напрочь отбили и у меня. Я схватил поднос, собираясь вернуть нетронутый обед и попросить упаковать его в контейнер.

Она пронеслась мимо, чудом не сбив меня с ног. Единственное, что я успел разглядеть – длинные волосы невообразимого цвета: странная помесь розового, фиолетового и зеленого.

– Завтракаешь? – Через два стола от нас послышался обманчиво дружелюбный голос. – И как? В горло-то лезет?

Я пытался вспомнить, из какого отряда этот бойкий чертенок, но память никак не хотела бросаться подсказками.

Патлатый гамадрил вальяжно разлегся на стуле, скрестил руки и поднял на нее смеющийся взгляд.

– Да, не осо-о-обо, – протянул парень, перекатывая во рту ярко-зеленую жвачку.

Она подошла чуть ближе, схватилась за спинку стула, занятого нахалом, и метким движением познакомила его рожу с внушительной порцией макарон, секунду назад стоявшей перед его носом.

– Давай, помогу, – бросила, с силой нажав на затылок дебила и пару раз крутанув для убедительности.

Пока ошеломленный юнец приходил в себя, девчонка отступила на два шага и приготовилась к атаке.

Издав рык взбесившейся гиены, парень схватился за край подноса и бросился к девчонке. Рост у оглобли был почти на фут больше, чем у его соперницы. Она отступила еще на шаг. Я отложил поднос в сторону и неосознанно дернулся, умом понимая, что если придурку взбредет в голову разнести ее разноцветную макушку, моя помощь подоспеет позже, чем он воплотит задуманное в реальность.

И где в тот момент была Мелани?

Но в следующую секунду эта шустрая кроха молча развернулась, бросила вперед выпрямленную в колене худую ножку и сбила с рук идиота поднос. Металлическая посуда с характерным звоном отскочила от пола. Пострадавший остался без слов, а в тишине заполненной столовой раздались одиночные смешки.

– Ходи и оглядывайся по сторонам, я это так не оставлю, – прошипел злой и сгорающий от стыда амбал.

– Боже, дрожу от страха, – прыснула маленькая оторва, в одну минуту став воплощением Немезиды для всех, кто пострадал от рук и языка этого клоуна. – Все, на что ты способен – подкрасться из-за спины и толкнуть в воду.

Он стушевался, несвязным бурчанием признавая свою вину. Девчонка с презрением хмыкнула, прошлась большим пальцем поперек шеи и пригрозила в следующий раз слепить кулинарный шедевр из его яиц.

Лишь проводив ее окрыленную справедливым возмездием фигуру, я понял, что дышу в полную силу.

– Сумасшедшая, – бросил вдогонку голосом, в котором угадывалось восхищение.

– Я не вдуплил, а че она ногами размахивает? – задумчиво протянул увлеченно жующий Рональд. – Поду-у-умаешь, в воде искупали. Это же просто прикол. Шутка.

– Наверное. Если тот, над кем шутят, умеет плавать.

Рон прекратил жевать и задумался:

– В смысле? Конечно, умеет! Они в своем лагере проводят в воде по полдня. Русалки херовы.

– Как видишь, эта русалка хвосту предпочла ноги, – заметил я, мимолетно оценив ее шустрые конечности, которые вышагивали прочь из столовой. – Подожди-ка. Они? Девчонка не ваша?

– С соседнего лагеря, – мотнул головой парень. – Пару раз в неделю тут проводят заплывы на общих территориях. Малышня там обычно друг друга не дергает, но вне «часа перемирия» делает то, что в башку взбредет. Видно, ей и досталось во время очередной битвы.

Я слышал о давней вражде между лагерями, начало которой было положено несколько лет назад. «Капитаны Озера» с первого дня существования одним своим названием обозначили «хозяина» на территориях, где долгие годы главенствовал лагерь «Долины Монтаны». И несмотря на видимую нейтральность старшего поколения, настоящим зачинщиком конфликтов были именно вожатые, которые подначивали молодежь.

Что и говорить: это соперничество было одним из главных развлечений подростков в однообразных буднях с расписанным поминутно режимом дня.

Значит, девчонка попала под раздачу в одной из разборок между местными «кланами». А парню просто не повезло, что безобидная на первый взгляд тростинка оказалась гибким прутиком: умудрилась не только выпрямиться, но и попутно щелкнуть обидчика по носу.

– Сколько ей? На вид не больше тринадцати.

Рон с подозрением прищурился и быстро махнул рукой.