Товарищ Торин

– Я никуда без вас не уйду, – упрямился Афелис, глядя на хмурые лица Рока и Даскалоса Балиновича.

Три друга, как обычно, сидели в углу барака за ширмой, вот только привычного пойла сегодня на столе не было. Из-за плохо работавших новичков к концу дня едва удалось выполнить норму. Афелис тоже схалтурил, бесконечно переписывая под присмотром старшего надзирателя сочинение в ответ важному товарищу Маврику. Там ошибка, тут клякса, здесь неправильно сформулировано. Лишь под вечер его выгнали в карьер помогать остальным возить тачки.

– Нельзя упускать такой шанс, – возразил Даскалос Балинович. – Маврик прав, тебе нужно выбираться отсюда. Афелис, ты давно себя видел в зеркале? Ещё полгодика-год и тебя вынесут из лагеря ногами вперёд. Тридцать шесть лет – солидный возраст для человека, не надейся, что твой организм будет и дальше прощать над собой издевательства.

– Надзиратель неспроста велел тебе никому не рассказывать про амнистию, – присоединился к уговорам гнома Рок. – Товарищ Торин может объявить всё что угодно, но здесь король – старший надсмотрщик. Зачем ему отпускать заключённых, которые могут рассказать весьма неприятные вещи о «воспитательном лагере» и о нём лично? О тебе беспокоится высокопоставленный лихнист, но на остальных всем плевать. Отрапортуют, мол, каторжники чувствуют себя в лагере так хорошо, что не хотят никуда уезжать, и никто никогда ничего не узнает. Аф, если ты не окажешься на свободе, никому из нас здесь точно лучше не станет.

Умом Афелис понимал аргументы гнома и орка, но бросить друзей в беде он не мог. Не позволяло проклятое сердце, в котором, несмотря ни на что, ещё сохранялось сострадание, гордость и честь. К словам одного-единственного бывшего каторжника никто не станет прислушиваться, его друзья сгниют на краю света в северных землях, а он ничем не сможет помочь.

– Из задницы нельзя вылезти поодиночке, спастись можно только всем вместе, – произнёс Афелис известную присказку, надеясь впечатлить таким образом смирившихся со своей участью каторжников. – А свободу нельзя получить в дар от какого-то власть имущего упыря, за неё необходимо постоянно бороться, – добавил он уже от себя.

В его впервые трезвой за многие дни голове начинал вырисовываться план действий.

Он примет щедрое предложение Маврика. Покается, получит амнистию.

Но это станет лишь видимостью. Прикрытием, чтобы освободить своих близких.

Вот только план не учитывал, что о готовящейся амнистии знают уже не только Рок и Даскалос Балинович, но и лежащий на кровати в другом конце барака избитый обиженный «правдоруб». Слух у Брехлисиуса был не просто хорошим, как и у всех представителей его расы, а превосходнейшим. Правдист обязан слышать и подмечать все детали.

В отличие от Афелиса, неудавшийся руководитель лихнистского Эльфланда не собирался становиться мучеником, тем паче кого-то спасать. Как только представится случай, он станет требовать от старшего надзирателя освобождения по амнистии.

Брехлисиусу было плевать, подставит ли он проговорившегося Афелиса и что вообще произойдёт с остальными. Следовало выбираться из этого проклятого лагеря, а не размазывать сопли, рассуждая о каком-то мифическом единстве в борьбе с диктатурой.

Правдист знал, что успеха добиваются именно корыстные одиночки. Которые потом рассказывают наивным болванам сказки о необходимости объединиться вокруг придуманной этими самыми одиночками цели…

Афелис глубоко ошибается. Из задницы не просто выкарабкиваются только поодиночке. Из неё выбираются, исключительно шагая по чужим головам.

Глава 6. Охранители

Политическое понятие свободы индивидуума означает: свобода от полицейского произвола.

    Людвиг фон Мизес

Маврик с раздражённым лицом шагал по широкому проспекту, гадая, из-за чего могла сорваться поставка мрамора, обещанного ему ещё неделю назад. После стольких уверений и клятв, что новой партии точно хватит, чтобы до конца отделать весь город, все лихнисты словно воды в рот набрали. «Нет сведений», «рассчитывайте на уже имеющийся материал», «всего вам доброго, до свидания».

Уклончивость всегда самоуверенных старших товарищей внушала Маврику подозрение, что дело нечисто. Но политическая чуйка, выработанная за двадцать лет общения с гномами высокого ранга, подсказывала, что настойчивость в поиске виноватых на сей раз может скорее навредить, чем способствовать достижению целей.

Энтузиазм всегда поощряется властью в строго определённых рамках дозволенного. Проявлять его там, где не требуется, значит, нарываться на неприятности. Инициатива наказуема – в несвободном обществе это не просто красивая присказка, а важнейший жизненный принцип.

Нет так нет. Не можешь чего-то создать – имитируй! Народ всё равно схавает, а проверяющие закроют глаза даже на веские недочёты, если им предложить взамен что-нибудь интересненькое.

Маврик совершенно не обращал внимания на приветливое весеннее солнышко, погружённый в подсчёты того, во сколько им с отцом обойдётся отвлечение внимания на сей раз. Порадовать высокопоставленных лихнистов непросто, ведь у тех имелось практически всё, чего только может возжелать солидный взрослый мужчина. Видимо, опять придётся искать молоденьких девушек экзотичной наружности… Как будто у него и без того хлопот мало!

– Э-э-э… Моя плохо понимать, – отвлёк Маврика от раздумий странный разговор двух типов у стадиона.

Низкорослый гном сурово спрашивал что-то у возвышавшегося над ним грязного орка, по всей видимости, чернорабочего. Подобных не шибко опрятных личностей в Торинграде хватало с избытком: на стройку согнали не меньше миллиона мужчин, не каждый из которых горел желанием работать за похлёбку на общее дело. Разгуливавшие по городу посреди бела дня тунеядцы редкостью отнюдь не были.

– А-а-а! Твоя хотеть знать, как зовут моя? Вразносор моя, да, – с озабоченным видом расшаркивался перед гномом не самый молодой орк.

– Да мне насрать как тебя звать, дубина зеленомазая! Я тебя в пятый раз спрашиваю, какого хрена ты забыл в этом районе? Зона орочьей ответственности там, здесь люди работают!

Маврик невольно присмотрелся к гному – сразу понятно, очередной охранитель. Этих паразитов в Торинграде тоже день ото дня становилось всё больше. Откормленные мордовороты чего-то вынюхивали, присматривались, ко всем придирались. Видать, не всех «врагов народа» ещё обнаружили. Пока половину граждан в лагеря не отправят, не успокоятся.

Главным признаком охранителей было вечно нахмуренное выражение лиц, не обремененных печатью интеллекта, а уж тем паче моралью и совестью. Они всегда смотрели на окружающих, словно на жалких насекомых, которых ничего не стоило раздавить. Часто для красивой отчётности охранители именно это и делали: их стараниями сгинули в небытие сотни тысяч совершенно произвольно выбранных людей, эльфов, орков и даже гномов. Пару раз под их пристальным вниманием оказывался и сам Маврик, к счастью, ему удалось тогда выкрутиться.

Нет невиновных, есть лишь разные степени вины – гласил девиз этих блюстителей нового мирового порядка, защитников лихнистских ценностей и обладателей множества иных благовидных титулов, не способных, впрочем, скрыть истинную суть губительной для общества деятельности. Когда в одном лице сочетается следователь, судья и палач, добра от такой «охраны порядка» не жди. Слишком широкие полномочия неизбежно ведут к злоупотреблению положением. И что-то Маврику подсказывало, что товарищ Торин прекрасно ситуацию с оборзевшими охранителями понимал, используя страх в своих интересах…

– Земля людей, да. Орда людей захватить, строить теперь стадион на их месте, – «объяснил» орк своё пребывание в районе, отданном в распоряжение другой расе.

Охранитель закатил глаза от непроходимой тупости собеседника:

– И вот таким дегенератам предстоит строить будущее? – риторически спросил гном голубое весеннее небо. – Марш в свой район, зеленомордая обезьяна! Вот в той стороне твой район, понимаешь? Вон туда…

Пинок под зад подсказал орку верное направление. Потирая пятую точку, орк поспешил убраться от ретивого охранителя.

– Зачем так ругаться, начальника? – пожаловался зеленокожий «строитель», стараясь подгадать ворчание так, чтобы его точно услышал пнувший незадачливого чернорабочего охранитель. – Все ругаться на Вразносора, а моя орк хороший. Только устал моя вкалывать. Жизнь – говно.

* * *

– Как обстановка? – поинтересовалась Илона, когда Вразносор немного перевёл дух после «прогулки» по городу.

Штаб-квартира борцов с режимом, как и положено, располагалась в ничем не примечательном подсобном помещении одной из гостиниц, построенных орками. Все вместе революционеры собирались очень редко, чтобы не привлекать внимания реально работавшего в огромном здании персонала. Лишь совсем старенький орк, которого все так и называли Старпёром, всегда находился на месте, передовая зашедшим заговорщикам сообщения друг от друга.

– Охранители пасут каждый угол. По нашему району ещё можно перемещаться, имитируя занятость и крайнюю озабоченность, а вот у людишек сразу начинают докапываться. Мол, кто такой, сколько лет, почему не работаешь? Марш на свою территорию, а не то хуже будет. По крайней мере до начала Межрасовых игр, так точно ничего серьёзного дальше орочьей стройки не протащишь.

Илона кивнула, она столкнулась примерно с теми же трудностями. Её, конечно, столь грубо никто под зад не пинал, ограничиваясь похабными лапаниями, но перемещаться вне эльфийского района стало в последнее время небезопасно. В убежище орков она наведывалась исключительно под прикрытием темноты, правда, с учётом постепенно вводимых в эксплуатацию масляных фонарей это тоже становилось с каждым днём всё сложнее.

– За район людей не беспокойся, когда придёт время, я дам знак Ламелии. Она хорошо продвинулась по карьерной лестнице за прошедшие с момента нашей первой встречи годы. Думаю, её влияния будет достаточно, чтобы выдать нашим сторонникам все нужные пропуски. Старушка прямо-таки рвётся в бой, в ком в ком, а в ней я уверена.

Бывшая королева одного из северных королевств стала для Илоны настоящей находкой. Хотя здесь ещё большой вопрос кто кого отыскал…

Так или иначе, среди людей, орков и эльфов у Илоны имелись союзники, а вот внедриться к гномам не получалось. Несчастным бородачам слишком долго морочили голову проклятой идеологией, многие действительно в неё верили. Более или менее вменяемых, успевших пожить в Эльфланде коротышек, либо до смерти запугали, либо отправили в тундру – рассчитывать на их помощь не приходилось. Товарищ Торин превосходно выдрессировал титульную расу нового дивного мира.

– Всё равно наш план не пойму, – пожал плечами Вразносор. – Ну сумеем мы один раз сорвать Ритуал, что помешает Гэльфштейну провести второй, третий и далее, пока не получится? Нет, покуда эльфийский маг жив, а Торин железной рукой правит миром, маленькие победы не окажут на исход нашей борьбы никакого влияния. Мелкие пакости лишь раздражают противника, но не наносят ущерб. Надо бить сразу в голову! По руководству лихнистов конкретно так ломануть! Чтобы, чтоб…

Илона вздохнула. Она не собиралась посвящать Вразносора, как, впрочем, и остальных, во все планы. Знают двое, знает и охранитель – увы, народная присказка возникла не на пустом месте. Каждому следует знать ровно столько, сколько необходимо для совершения следующего шага, иначе подпольная деятельность быстро приведёт всех под топор палача.

– Нельзя просто так взять и убить товарища Торина, про возможность подобраться к Гэльфштейну я вообще молчу, – в очередной раз объяснила орку мудрая женщина. – Маленькие победы, к которым ты относишься столь презрительно, заставляют власть нервничать и совершать ошибки. Никто не может заранее предсказать, какой из просчётов окажется роковым для режима. Но то, что раньше или позже несправедливый миропорядок рухнет под влиянием внутренних противоречий, я тебе гарантирую. На моём тысячелетии такое случалось не раз.

Бывшая Покровительница магических искусств была не только свидетелем, но и весьма активным участником как свержения, так и строительства разных режимов, так что знала, о чём говорит.

– Наша главная задача – не допустить непоправимого здесь и сейчас, – продолжила убеждать орка Илона. – Нельзя дать лихнистам провести Ритуал и угробить собравшееся на Межрасовых играх оболваненное, но ни в чём не повинное население. Ко времени следующего всеобщего сборища ситуация может кардинальным образом измениться. Вот тогда ударим и в голову, и в пах, хребет переломаем, моргала выколем – всё как положено. Когда накопим достаточно сил, можешь быть уверен, Вразносор, рубанём от души. А пока прошу, не задавай больше абстрактных вопросов, продолжай отслеживать ситуацию в городе. Только, пожалуйста, будь осторожнее. Охранители…

– Не подозревать тупого дряхлого орка, – подмигнул Вразносор Илоне. – Моя опять заблудиться. Моя искать, где пожрать, посрать, развлекаться, – орк посерьёзнел. – Кто не боится выглядеть дураком, может одурачить кого угодно – это ещё моя бабушка говорила. Попробую найти подход к центру города. Надеюсь, всё это действительно не напрасно.

Глава 7. Гордыня

Вкусы людей весьма разнообразны, характеры капризны, природа их в высшей степени неблагодарна, суждения доходят до полной нелепости.