Одиночества нет

– Смотря чем, – улыбнулась Лена.

– Пельмени, – ответил дядя, заглянул под крышку и пробормотал. – Зачем я сливал воду?

Лена хихикнула:

– Не знаю. Нет, наверное. Не люблю плотно завтракать. А у вас есть что-нибудь еще?

Дядя опять пожал плечами, покосился на холодильник. Лена тут же вспомнила засохший сыр и отмахнулась:

– Не надо. Попью чаю. Я видела у вас в шкафу печенье.

Дядя положил на тарелку несколько пельменей и с сомнением проговорил:

– Кажется, да… только оно там лежит больше месяца.

– Ну и что! – отмахнулась Лена.

– Как знаешь, – кивнул дядя и включил чайник, даже не проверяя, есть ли там вода.

Он сел за стол, посыпал пельмени перцем и принялся есть. Они не разговаривали, но теперь Лену это не трогало так, как вчера. Наоборот, холостяцкие привычки дяди забавляли. Как странно, а ведь вчера она и представить не могла, что проснется с таким настроением. Особенно когда трубочист заявил, что «одиночества нет». Тогда у нее все сжалось внутри и стало ужасно неприятно.

– Как это? – спросила она.

– Нет и все.

– Кому как, – Лена пожала плечами и подумала, что каждый имеет право на свою точку зрения.

– Всем именно так, – вновь улыбнулся гость.

– Должно быть, мы говорим о разных вещах.

– Вряд ли. Конечно, одиночество у каждого свое, однако каждый использует именно это слово. Редкое единодушие.

– И каждый думает про других: «Да что вы знаете про одиночество?!»

– Да, – кивнул он. – А на самом деле его нет.

– Да что вы знаете про одиночество? – с грустной улыбкой спросила Лена.

– Я знаю главное – его нет. Одиночество – выдумка, наваждение. Это как дурной сон, который преследует нас наяву. Одиночество это поводок, на котором держат людей, чтобы они не разбежались.

Эти слова вызывали в ней странное двойственное чувство. С одной стороны, хотелось верить этому сильному, но мягкому голосу, а с другой за громкими патетическими сравнениями и метафорами ей чудилась пустота.

– С самого детства нас пугают одиночеством, чтобы мы спешили скорей присосаться к другим людям. А на самом-то деле человек никогда не бывает совсем один.

– Как это? – вновь спросила Лена. – Вот пока ты не пришел, я была одна.

Он заглянул в ее глаза и произнес:

– Даже когда в комнате никого нет, всегда есть ты сама.

– Чушь какая-то!

– Есть твои мысли, твои чувства. Ты всегда наполняешь мир своими размышлениями и эмоциями, Мир, который ты видишь, в значительной мере отражение тебя самой. А значит и в пустой комнате рядом с тобой всегда есть ты сама.

– Но это же совсем другое! – возмутилась девушка, сложные фразы показались ей каким-то казуистическим издевательством.

– Нисколько. Просто ты пока не понимаешь.

Они с дядей вышли из дома на встретившую их утренней прохладой и шелестом листьев улицу. Лена поглядела через сочную зелень клена на высокое голубое небо, подмигнула толстой чайке, деловито вышагивающей по газончику у корней дерева, и направилась следом.

Дядя шел неспешно и мягко ступая в полшага. Точно так же он ходил на работу и вчера, и позавчера. Он изредка кивал или приветствовал взмахом руки знакомых. Ступая за дядей, девушка разглядывала горожан: дворников, отмывающих тротуары, людей из соседних домов, и служащих биржи, которые торопились к огромным дверям меж ложных колонн. Но даже поспешность последних не нарушала общей атмосферы маленького старого города. Ей даже казалось, что биржевые брокеры одеты в сюртуки и цилиндры вместо современных костюмов, а в руках у них не дипломаты, а кожаные саквояжи. Даже старенькие «Жигули» вперемешку с «Фольксвагенами» на стоянке перед зданием не нарушали этого ощущения.

Вспомнился смешной вид трубочиста, который носил как раз такой сюртук с цилиндром. Сейчас ночной визит казался нереальным. Словно он привиделся, или она его выдумала. Слова гостя уже не казались такими назойливыми и жесткими, а скорее просто чудными. В сущности, было неважно, что именно он пытался объяснить.

Лена вспомнила, что он положил очки из скрепок на угол стола, а она утром так и не посмотрела, остались ли они там. Вечером надо обязательно проверить, вдруг и впрямь все привиделось.

По Крепостной они пошли в сторону площади Каменных ворот. Здесь людей было заметно больше. По всей улице открывались лавочки и магазинчики. Хозяева чистили тротуары перед своими витринами, протирали стекла. Кто-то раскладывал на лотках товар. Дядя здоровался с некоторыми из торговцев, они приветствовали его в ответ, стараясь кивнуть и Лене. Изредка по улице пробегали собаки, спеша по каким-то своим делам, и на них никто не обращал внимания. Мелкий кудлатый пес подошел к прилавку с книгами, поднял нос, покрутил им над лотком, а потом спокойно направился дальше. Как будто он поинтересовался, нет ли в наличии нужной книги.

Девушка вдруг пожалела, что идет на работу, вместо того, чтобы просто прогуляться, сходить на набережную, покормить чаек, пройтись по тенистому Монастырскому бульвару и постоять на его кованых мостиках. Прокатиться на трамвае, в конце концов. Дядя, словно почувствовав ее настроение, остановился и оглянулся.

– Я здесь, все в порядке, – поспешно сказала Лена.

– Почти пришли, – сказал дядя и свернул налево в подворотню.

За низкой аркой обнаружился просторный обсаженный липами двор с большой клумбой. Дядя вошел в дверь под неброской табличкой из нержавейки с надписью: «ООО «Агентство Шепелева».

Лена не удивилась бы, обнаружив за дверью тесную заваленную бумагами контору с фанерной мебелью и обязательным стуком печатной машинки. Однако на этот раз ожидания ее обманули. Помещение «Агентства» оказалось вполне достойным новомодного офисного центра из стекла и бетона. Комнаты были действительно небольшими, но все остальное… Современная мебель, столы с жидкокристаллическими мониторами, прозрачные дверки шкафов с корешками толстых архивных папок, ковролин под ногами, кресла на колесах. Как будто Лена никуда не уезжала.

Они прошли через небольшую приемную с мягкими диванчиками и столом секретаря, миловидной пожилой женщины, крашеной в блондинку. Увидев дядю, она подняла голову и с мелодичной неспешностью проговорила:

– Доброе утро, Андрей Алексеевич, – и кивнула Лене

– Здравствуй, – бросил на ходу дядя и прошел дальше.

– Здрасьте, – сказала девушка и прошла следом.

Дальше была небольшая комната с несколькими столами. Сейчас занято было только два из них. За ближним к двери сидел мужчина лет тридцати в сером костюме, его волосы выглядели аккуратно, но Лене показалось, что это домашняя стрижка. А в дальнем правом углу, отгороженном стеллажом и шкафом с мерно гудящим сервером, разбирался в толстой книге плохо выбритый молодой человек в свитере. Слева была распахнутая дверь в крохотную комнатку с двумя столами, за которыми что-то обсуждали две молодые женщины, и еще одна дверь на которой красовалась табличка «Андрей Алексеевич Шепелев». Дядя махнул рукой парню за шкафом и остановился перед мужчиной в костюме.

– Доброе утро, Андрей Алексеевич, – с подчеркнутой вежливостью кивнул мужчина и бросил взгляд на Лену, – Здравствуйте.

– Доброе, – согласился дядя.

Лена кивнула.

– Миша, познакомься, это Лена, моя племянница, – сообщил дядя. – Помнишь, я говорил тебе, что она, может быть, приедет мне помогать. Вот она и приехала.

Дядя замолчал, глядя на Михаила. И тот, и Лена на всякий случай кивнули друг другу.