Семена Перемен

– Больно! – заверещал мальчик. – Отпусти!

– Тихо-тихо, все хорошо, – приговаривал Веньян, успокаивая то ли кота, то ли Эрика.

Наконец старик убрал нож, и хватка Клео ослабла. Эрик почувствовал, что животное дрожит. Кот жалобно застонал, а Луций протяжно выдохнул.

– Самое тяжелое позади, – проговорил Веньян. – Сейчас Клео немного успокоится и снова заснет, а мы продолжим.

Кайанец слегка передвинул пучок трав ближе к морде, и кот медленно, но широко раздул ноздри.

– Кайанские мудрецы нань-у считают, что раны нарушают течение энергии в организме. Энергия циркулирует внутри каждого, словно вода, которая течет по руслам рек. Если перекрыть русло, энергия начинает застаиваться, портиться, загнивать. Она образует нарывы, воспаления, становится причиной болезней. Прижечь рану – словно расчистить засор на реке и дать потоку энергии возможность двигаться так, как задумано природой. Мы сделали самое главное, но поможем Клео еще немного.

С этими словами Веньян начал осторожно наносить мазь, которую он приготовил, на лапу вновь задремавшего кота. Мазь была густой и сильно пахла. От запаха у Эрика слегка закружилась голова.

– В этой субстанции стихии соединены так же, как в живом организме, она поможет заживлению и выздоровлению, – сказал старик. – Думаю, очень скоро Клео оклемается и будет бегать, как и прежде. Впрочем, и это не все, что мы можем для него сделать.

Веньян отошел от стола к одному из шкафов и достал из него деревянную, украшенную изысканной резьбой, шкатулку.

– Поскольку потоки энергии в организме Клео были нарушены, – продолжил кайанец, – кроме большого засора, в нем образовалось множество маленьких. Со временем они расчистятся сами, но мы можем ускорить этот процесс.

Веньян открыл шкатулку, продемонстрировав мальчикам содержимое. На дне лежали иглы очень похожие на те, которыми мать Эрика штопала одежду. Старик достал несколько из них.

– Это древнее искусство, известное только в Кайане. С помощью этих игл нань-у нормализуют в организме энергетические потоки. Но нужно хорошо понимать, куда и как прикладывать усилия.

Старик поднес одну из игл к спине Клео. Пальцы держали металл уверенно и твердо, так, как старый стражник держит оружие, кузнец – молот, а целлит – чашу. Плавным, точным и медленным движением Веньян воткнул иглу. Кот не пошевелился.

– Если все делать правильно, процедура безболезненна, – прокомментировал Веньян, втыкая еще одну.

Как-то Эрик видел игру менестреля. Его пальцы порхали над инструментом, меняя положение без всяких видимых усилий. Мальчик попробовал повторить движения и почувствовал невероятное сопротивление. Нужны были годы тренировок, чтобы добиться такой легкости. Руки старика двигались очень легко, словно руки менестреля.

Воткнув еще дюжину игл, старик остановился и удовлетворенно закивал.

– Вот и все, – проговорил он.

Эрик перевел взгляд, который до того не мог оторвать от рук садовника, на Луция. Либер подпер подбородок рукой и смотрел на иглы.

– Дагэ Веньян, я хотел бы у вас поучиться, – сказал он.

Старик улыбнулся.

– Желание похвальное, маленький господин. Однако нам, как минимум, понадобится согласие вашего отца. А также множество лет тренировок и практики. Что-то подсказывает мне, что у вашего родителя другие планы.

Луций вздохнул.

– Так или иначе, спасибо за помощь и объяснения, – поблагодарил он. – Было невероятно поучительно и интересно.

– Помочь хорошему делу – задача любого доброго мужа. Без разрешения вашего отца я не возьмусь вас учить, но моя комната всегда открыта для интересной беседы и компании. Главное сейчас не увлечься разговорами и не забыть про Клео.

Руки Веньяна медленно проплыли над котом, собирая иглы.

– Пускай он немного поспит у меня. Лишние движения ему сейчас не показаны. А мы пока можем отдохнуть и выпить по чашечке чая.

***

Через половину Оборота дети вновь оказались на улице. Все это время старый кайанец развлекал их необыкновенными историями, подливая душистый напиток в широкие чаши. Луций сбегал на кухню и принес горячие пшеничные лепешки. Эрик расслабился и позабыл о том, как и зачем здесь оказался. Но время шло, садовник сослался на занятость, и мальчишки, раскланявшись, покинули его комнатушку, оставив измученного кота отсыпаться. Когда они были на пороге, Веньян бросил мимоходом: «Буду рад видеть вас обоих в другой день». Улыбнулся и похлопал детей по плечу.

– А ведь я так и не спросил, что ты здесь делаешь, – заметил Луций, когда они пробрались обратной дорогой через сад и перелезли через забор.

– Ну-у-у… Это длинная история, – неуверенно ответил Эрик. Он так и не решил, доверяет ли мальчику-либеру.

– Кажется, что сегодня я совершенно свободен, поэтому время у нас есть.

Эрик помялся. В целом он испытывал к Луцию симпатию. В отличие от большинства либеров тот не вел себя надменно, скорее сосредоточенно. В этой сосредоточенности было что-то от подражания взрослым. Но не только. Эрик чувствовал в Луции какую-то внутреннюю силу, которая отличала мальчишку от большинства знакомых ему детей из бедных районов.

– М-м-м… – протянул Эрик. – Я хотел дойти до Башни.

– До Башни? – поднял брови Луций.

– Да, когда-то я был там с отцом, но… – Эрик осекся.

Мать учила никому не рассказывать те сказки, которые они от нее слышали. Впрочем, Эрику обычно и не хотелось. Семейная традиция оставляла место тайне. Зная то, что не знают другие, мальчик чувствовал себя особенным.

– В общем, мне стало интересно взглянуть на Башню снова, – закончил он.

– Составить тебе компанию?

– Хм, да, – улыбнулся Эрик.

Боевой настрой несколько улетучился, и он обрадовался, что не придется идти одному.

– Знаешь дорогу? – спросил либер.

– Ну, я ориентировался по направлению. Башня-то – вот она, – Эрик махнул рукой над домами.

Луций улыбнулся.

– Она-то, конечно, вот. Но некоторые места лучше обойти. Здесь живут богатые семейства, префекты, ораторы. Около некоторых домов вечно толкутся ликторы. Если выбрать не тот путь, нас с тобой развернут куда подальше.

– Знакомая история.

– Уже разворачивали?

Эрик кивнул.

– Ну вот, об этом и говорю. Конечно, одинокий гуддар вызывает больше подозрений. Но и вдвоем мы сможем проскочить не везде. Ладно, раз дорогу знаю я, то мне и вести. Пойдем.

Они зашагали по узким переулкам. Иногда стена дома с одной или другой стороны сменялась высоким забором, пару раз они проскакивали через широкие улицы. Эрик пытался запомнить дорогу, но очень скоро запутался. Увидев его замешательство, Луций спросил:

– Уверен, что найдешь обратный путь? Если ты шел, ориентируясь на Башню, не поддался ли соблазну не запоминать приметы? До своего дома я тебя доведу, но ты знаешь, куда идти дальше?