Приготовление пиццы

– Готов к последней работе? – спросил мужчина.

– Да, господин! – ответил Абрахам не веря в то, что ему задали такой вопрос.

На его ноге застегнули кандалы и дали лопату.

– Идём за мной, – сказал Ларри и они пошли в лес за домом.

«Неужели правда? Меня действительно отпустят? Натали рассказывала, что олимпийцы никогда не врут. Она была бы рада за меня», – подумал парень.

Спустя десять минут они вышли в поле.

– Выкопай одну большую могилу на пятьдесят трупов, – воодушевленно сказал главарь.

– Да, господин, – ответил Абрахам и только затем понял на что он согласился.

– Приступай, – сказал мужчина и неожиданно ушёл.

Ранее парня ещё не оставляли одного на улице. Ему ни что не мешало сбежать, разве что жучек, который скорее всего находился в кандалах. Абрахам не решился рисковать.

Поле было невообразимо большим и великолепно красивым. Замерзшая трава, свежий липкий снег, как пятна, в разных местах. В совокупности, это создавало невиданное ранее чувство призрачной ностальгии. При этом лес из голых деревьев со всех сторон и бирюзовое небо с хлопковыми облаками, странным образом усиливали это удивительное ощущение. Всё это напоминало картину, которую ты будто уже где-то видел, ещё в далеком детстве, хотя узрел её впервые, только сегодня.

– Парень вышел в самую середину поля, воткнул лопату, зачерпнул, поднял и отбросил кусок земли в сторону. На большом красивом поле появилась маленькая уродливая ямка.

«Пятьдесят человек, – думал Абрахам. – Боже мой, в этот раз убьют пятьдесят человек! Я копаю для них одну братскую могилу! А у меня опять нету выбора! Что я могу сделать? Я всего лишь выполняю работу».

Он продолжил копать. Подул сильный холодный ветер. Лицо парня уже зажило, ничего не болело, кроме сердца, каждый раз когда он вспоминал тот роковой день.

«Я копаю могилу, как обычно, также, как делал это раньше, – продолжил думать Абрахам. – Так почему я чувствую вину сильнее, чем за всё время, что я здесь нахожусь? Я делаю то, что делаю, потому что у меня нету выбора, а не потому что я настолько хочу на свободу. Я не обмениваю жизни пятидесяти человек на свободу. Моё освобождение лишь приятный бонус. Очень приятный и долгожданный. Их не спасти, моей вины нету, скоро меня отпустят».

На часах было шесть вечера. Стало гораздо темнее и холоднее. Руки замерзали. Хотелось пить. Неизвестно было когда придёт Ларри. Парень мог бы попробовать вернуться своим путём, но он не хотел заблудиться.

«Нужно просто выполнять работу, – настраивал себя Абрахам. – Копать, копать и копать. Это просто работа. Чем быстрее всё сделаю, тем быстрее меня отпустят».

Он втыкал, зачерпывал, поднимал и отбрасывал. Гора была большая. Яма далеко немаленькая. Когда было совсем темно, пришёл главарь. Мужчина посветил фонарём на могилу и сказал:

– Завтра продолжим.

– Хорошо, господин, – ответил Абрахам и они пошли обратно.

Подходя к дому, парень спросил:

– Господин, я могу завтра начать пораньше?

– Неплохая идея, – ответил Ларри.

На следующий день Абрахама выпустили в десять часов утра, как раньше. На него снова надели кандалы, дали лопату и повели к пункту назначения. Идя по лесу, у главаря зазвонил телефон.

– Алло, – ответил он на звонок. – Да, привет, что случилось? Ты совсем кретин? Ради этого позвонил? У других спросить не мог? Мы нашли их хижину ещё неделю назад! Не отвлекай меня больше и готовься дальше к войне. Пока.

Мужчина убрал телефон в карман.

«Хижина… Ну конечно! Как я раньше не догадался для кого эта могила!» – подумал Абрахам.

Главарь проводил его до поля и кинув на землю бутылку воды, сказал:

– Считай всё это моим подарком к Рождеству.

Хитро улыбнувшись, мужчина ушёл. Парень продолжил копать.

«Олимпийцы нашли хижину, в которой прятались люди Натали, – задумался Абрахам. – Я копаю могилу для 50 человек Натали. Какой ужас. Она так хотела, чтобы хотя бы они выжили. И всё же мне не стоит об этом думать. Я не могу ничего изменить. Это просто работа…»

Звук вонзания металического полотна в мёрзлую, твёрдую, тёмно-коричневую землю, резкого и ровного. Медленное отделение части, как снятие шкурки с банана. Аккуратное поднятие. Лопата чуть наклонилась и с небольшим разгоном откинула содержимое. Земля, словно град, обрушилась на остальную гору земли, со вчерашнего дня которая, была покрыта свежим декабрьским снегом.

Вскоре, Абрахам задумался о том, чтобы прекратить работу. Нежелание учавствовать в очередных съёмках наседало на него, а он отмахивался от этого, утешая себя мыслью о том, что скоро всё закончится. В голову пришла идея сбежать. С помощью лопаты избавиться от кандалов и убежать как можно дальше от этого места. Взвесив все за и против, парень открестился от этой идеи. Он решил, что насколько бы не были ужасны будущие события, их стоит перетерпеть ради свободы.

Часам к восьми пришёл Ларри, осмотрел яму и сказал:

– Завтра сделай её чуть шире и чуть глубже, чтобы точно вместились все пятьдесят трупов.

На самом деле Абрахам ожидал примерно такой ответ, поэтому был готов продолжить и на следующий день.

Вновь оказавшись на поле, парень работал не покладая рук. Края могилы были всё дальше друг от друга. Дно ямы было всё ниже и ниже. Старые муки совести возвращались, сами собой, как что-то, что потенциально может всё изменить в нежеланных движениях, пустом взгляде и редких словах Абрахама.

«Я ничего не могу сделать, я лишь пешка», – вертелось у парня в голове.

Стараясь отвлечься от непрошеных мыслей, он копал землю быстрее и усерднее. Лопата, то и дело вздымалась ввысь, опускалась и снова вздымалась. Абрахам усмирил свою жажду, желание отдохнуть и все свои потребности.

«Скоро будет свобода!» – думал он, тем самым пытаясь перебить муки совести. Парень ударил лопатой прямо в землю, зачерпнул и…

Вдруг приехал фургон, за ним ещё один, ещё и ещё. Спустя минуту, на поле было порядка десяти машин. Абрахам, не сразу поняв, что началось, осматривал каждую. Появился главарь и сказал:

– Сейчас слушай внимательно. Слушаешь?

– Да, господин! – на автомате ответил парень.

– Встанешь туда, куда я скажу. Держишь лопату, смотришь в камеру, оператор махнёт рукой и ты уйдёшь из кадра. Усёк?

– Да, господин.

Из фургонов выходили военные, которые вытаскивали по пять заложников, и их вели к краю ямы. Пока у одних в руках были автоматы, у других руки были связаны и заклеены рты. Среди заложников были мужчины и женщины разных возрастов: дети, подростки, взрослые и старики. Веяло страхом, горестью и ненавистью.

Для парня всё было как раньше, только в десять раз сильнее.

«Вот оно. Уже началось», – подумал Абрахам, будто желая больше осознать реализм происходящего. Он испытывал смешанные чувства, одновременно новые и давно знакомые. Когда-то парень полагал, что никогда не сможет к такому привыкнуть, однако на самом деле, он смог. Человеческая смерть стала легче ложиться на его душу. Что-то устоявшееся, на подкорке, как негативные чувства при чьей-либо смерти, у него конечно остались, но уже не сияли так ярко. Отчасти Абрахам понимал всё это и удивлялся самому себе.

«Сейчас этих людей казнят!» – думал парень, желая разбудить в себе сострадание и все те ощущения, которые у него были в самый первый день, когда на его глазах застрелили человека. В действительности, что его пугало в этот раз, так это количество человек, увеличившееся на 45 и общий масштаб происходящего.

– Вставай сюда! – крикнул ему Ларри.