Приготовление пиццы

– Что же? – с интересом спросил подчиненный.

– Ничего.

Глава 7

Крестьянская

На следующее утро после пятницы Абрахам продолжил осуществлять свой план. У него было четыре свободных часа для того, чтобы ломать потолок куском полотна. Парень обмотал руку туалетной бумагой, взял металическую штуковину и встав на стол, начал бить по потолку. Раз за разом. Удар за ударом. Кусок врезался в бетон и тот превращался в пыль. Маленькие серые камешки падали с потолка на стол и отлетал на пол. Абрахам закрывал глаза, чтобы в них ничего не попадало. Пять слоев бумаги понемногу рвались, но вполне защищали руку. Сложно было лишь взять полотно правильным образом и точечно бить в потолок, слегка под наклоном, чтобы отбивать как можно больше.

«Эти уроды отобрали у меня свободу, – размышлял Абрахам повышая градус злости, – мой дом, мою работу, мои планы, моих друзей, мою семью, моё спокойствие! Убили моих коллег!»

Спина, ещё не привыкшая к неудобной кровати, болела, также, как и мышцы от вчерашней работы. Рука затекала от однообразного занятия. Потолок, хоть и немного, но был проломлен. Устав, парень отложил дела на потом и начал заниматься утренней рутиной. Все следы за собой он спрятал под кровать. В девять часов Евандер принес завтрак. Гречка, соль, вода. В десять часов парень вышел на улицу и уже был готов копать, но к его удивлению этого делать не пришлось. Его ногу приковали к забору крыльца цепью длинной в три метра. Парню вообще не пришлось ничего делать. Весь день до семи вечера, он сидел на ступеньках, ходил взад-вперёд, думал о разном. В конце дня ему дали ужин. Мерзкая бледная котлета. Затем сон.

Воскресенье прошло также. С понедельника все началось по новой. Копание могил, убийства людей, закапывание тел. Ужас от человеческих смертей оставался тот же. Он не исчез и во вторник.

Вечером Абрахам стоял под холодным душем, пытаясь забыть обо всем хотя бы на миг.

В среду было все также. Неделя прошла. Ни кто так и не спас Абрахама. Никто из похитителей не стал добрее. Постоянная злость часто сменялась скукой. Когда парень осмеливался попросить что-нибудь, чем можно было бы себя занять: книгу, сканворд, шахматы, ему сразу отказывали. Единственное, что у него оставалось, лишь собственные мысли. Больше всего Абрахаму хотелось газету. Ему было необходимо знать, что происходит за пределами леса.

Прошли четверг и пятница. Углубление в потолке было все больше. Завтрак и ужин не менялись. Разговоры похитителей были все теми же. Евандер что-то говорил о еде, а Закари отвечал «ага». Абрахама это безумно раздражало. Ему приходилось слушать всю эту чушь пока он копал. Конечно, Евандер иногда говорил и о чём-то более интересном.

– Как ты думаешь, – как-то раз начал спокойный похититель, – Геракл разрешит мне не ехать на очередную расправу? Тогда разрешил. В следующий раз вряд ли. Я не хочу таким заниматься. Я бы попробовал себя в роли повара.

«А почему меня не взяли на роль повара? – подумал Абрахам. – Черт возьми, я же повар! Я был бы все также похищен, но как минимум находился бы в своей тарелке. Однако, я копаю могилы! Почему? Причем здесь я?!»

На колени ставили разных людей, мужчин и женщин, иногда стариков. У всех были одинаковые эмоции: страх, злость, отчаянье. Каждого настигла смерть. Не одна женщина не могла разжалобить похитителей. Не один мужчина не мог напугать их. Каждый получал пулю в голову. Каждый падал в могилу.

«За что их убивают? – вдруг задумался парень, осознав, что ранее об этом не думал. – Что сделали эти люди? У каждого из них есть семьи также, как и у меня. Я последний, кто видит лица этих заложников, но для меня они все одинаковы. Я не могу запомнить ни одного из них. Разве что…»

В памяти всплыло бледное лицо молодой девушки лет двадцати. Она, как и все, стояла на коленях, но в отличии от других не проявляла никаких признаков страха. Ее лицо было невозмутимо спокойное. Не взгляд, не брови, не губы, ничто не выдавало его эмоций. Лицо настоящего игрока в покер. Её лик выражал смирение. Полную готовность к смерти. Девушка не дрогнула ни когда выстрелили в первого заложника, ни когда тело предпоследнего человека упало в могилу, ни когда дуло пистолета коснулось её затылка. Это лицо скрылось под слоем земли.

Суббота прошла нормально, что нельзя было сказать о воскресенье. Вечером, когда Евандер вручил Абрахаму ужин, вместе с парнем в дом зашел Закари. Мужчина, не проронив ни слова, посмотрел по сторонам, заглянул в ванную комнату, под стол, прищурился к углам. Затем похититель нагнулся и нашел под кроватью кусок полотна и кучу бетонной пыли. Закари выпрямился и диким взглядом посмотрел на Абрахама. Парень отошел подальше. Мужчина медленно поднял глаза на потолок. Секрет был раскрыт. Похититель резко напал на Абрахама. Он со всей силы толкнул его об стену, после чего взял за воротник и кинул на пол. Один удар ногой в живот, один по руке, ещё один в живот. Уходя, Закари забрал кусок полотна и контейнер с ужином. Парень продолжал лежать на полу, зажмурив глаза и корчась от боли.

Понедельник, вторник среда. Абрахам больше не мог пробивать себе путь на свободу. Ему вновь оставалось надеяться на лучшее.

Последний день июля. Две недели прошло. Очередные пять могил были готовы. Водитель сидел в машине, оператор ставил камеру. Новых заложников ставили на колени. Парень, не дожидаясь никаких приказов, встал куда надо.

– Что за дела? Моисей всегда бритый! – сказал оператор.

– Иди брейся, – сказал Евандер Абрахаму.

Парень пошел выполнять приказ, думая о новом услышанном имени:

«Кто такой Моисей? Очередной персонаж с неестественным именем, который никаким образом не должен быть со мной связан?»

Вечером, когда парень уже собирался идти домой, он решил спросить Евандера:

– Кто такой Моисей?

Похититель посмотрел Абрахаму прямо в глаза и ответил:

– Ты.

Глава 8

Четыре сыра

Начался август. С нового месяца Абрахам потерял счет числам. Как только у парня забрали единственную металическую вещь, он стал искать ей замену. В доме не было материала, с помощью которого можно было бы продолжить пробивать путь на свободу. При всем при этом Абрахаму теперь было страшно заниматься подобными делами из-за недавнего инцидента с Закари. Вопрос «почему я?» ушел. Парень узнал ответ. Потому что он Моисей. Абрахаму не понадобилось много времени, чтобы понять, что это его роль. Парень подменяет человека по имени Моисей. Стрижка, бритое лицо, татуировка на лбу. Все сошлось. Похитителям нужен был лик Абрахама.

Ему было все равно кто этот человек. Парень думал, что вряд ли Моисей может быть лучше похитителей, если играя его роль, приходится стоять возле могил с лопатой.

Абрахам больше не злился. Заместо эмоциям он предпочел полезные мысли. Его главной целью было вернуться домой и вскоре все его размышления свелись к идее того, чтобы втереться в доверие. Раньше ему не особо симпатизировал вариант начать общаться с Евандером, а уж тем более с Закари, но если в теории это может помочь спастись, попробовать стоило. Разве что парень не знал с какой стороны подойти к достижению своей цели. В его новом плане была лишь конечная точка, а что к ней должно привести было не ясно.

В один из дней Абрахам решил начать с простого «здравствуйте», на что Евандер ничего не ответил. Стандартный вопрос по типу «как жизнь?», был также проигнорирован. В следующие дни похититель не проявлял желания разговаривать и спокойно терпел непрошеные любезности. В интересах Абрахама было разговорить Евандера во что бы то не стало, поэтому, не смотря на то, как ему это не нравилось, он продолжал пытаться расположить его к себе. Похититель на встречу не шел. Идя на отчаянные меры, в один из дней парень попробовал поддержать беседу двух мужчин.

– Как тебе вчерашняя картошка фри с горохом? Не думал, что мне понравится, но… – сказал Евандер.

– Ага. Не худшее сочетание, – поддержал Закари.

– Картошку фри не что не может испортить, – подключился Абрахам.

Похитители злобно посмотрели на него и сжали в руках автоматы. Своим взглядом они прекрасно дали понять, что ни звука не хотят слышать от парня.

В другой день, вечером, когда Евандер собирался уходить из дома, Абрахам сказал:

– Я, кстати, повар.

Парень предполагал, что эти слова, как код, повлияют на похитителя, заинтересуют его и положат начало нормальному разговору. Однако, устав от Абрахама, Евандер отреагировал отрицательно. Стиснув зубы и нахмурив брови, он наставил автомат на парня. Оба молчали. Похититель держал палец в сантиметре от курка. По телу Абрахама пробежали мурашки.

«Он не убьет меня, – думал парень, – я нужен им. Я играю роль Моисея. Неужели это все зря? Не уж то они прошли такой путь от похищения меня из Британии, до доставки меня сюда, только чтобы в конце убить за какие-то слова? Нет. Поэтому Евандер целиться мне в кисть руки. Он хочет сорвать злость, наказать, выстрелить, поэтому прицел наставлен на кисть руки, чтобы нанести наименьший урон».

Мысли неслись со скоростью света и Абрахам изо всех сил надеялся, что похититель не нажмет на курок. К счастью, Евандер не стал стрелять и ушел.

Лежа на кровати, собираясь уснуть, парень обдумывал произошедшее. Он думал о том, что действительно нужен похитителям, и может это использовать, может договориться с ними, сказать, что готов помогать добровольно. Все ради того, чтобы взять хоть какой-то контроль над ситуацией. Также, Абрахам понимал, что если снова попробует заговорить с ними, то оружия они уже не опустят.

Погода в августе была уже не просто теплая, а жаркая. Палящее солнце заставило даже похитителей снять свои куртки. Облаков не наблюдалось. Лишь изредка они проплывали по светло-голубому небу. На полминуты закрывали золотую звезду, затемняя землю и не давая жарким лучам касаться человеческих тел. Раз в час дул легкий холодный ветер.

В такой обстановке труд становился невыносимым. Абрахам выполнял свою работу, пот стекал со лба. Копая землю он смотрел в гущу леса, откуда обычно приезжал фургон с заложниками. Всматривался прямо вдаль, меж дубов, пока взгляд не замыливался от жары. Парень надеялся, что однажды к нему приедет подмога, что его найдут и спасут.

Нервы были на исходе. Каждый день Абрахаму приходилось видеть смерти людей. Снова, снова и снова. Заложники смотрели злым взглядом на похитителей, но хуже было, когда они направляли свой взгляд на парня. Некоторые узнавали в Абрахаме Моисея. Те немногие, кто видимо знали его лицо, смотрели на парня иначе, чем на Евандера и Закари. В их взглядах читалась разочарованность, призрение, как бывает только при предательстве. На Абрахама в жизни никто так не смотрел, как они. Парню запомнился один пожилой мужчина, среди заложников. Он не прожигал взглядом не Абрахама, не похитителей, потому что вовсе не имел возможности видеть. Незрячий мужчина испытывал те же эмоции, что и другие, но его глаза не бегали в поисках виноватого, врага, Бога, спасения и будущего пристанища. Слепой человек, скорее всего, даже не знал, что возможно, рядом с ним на коленях стояли его друзья и родные. Два белых пустых глаза, как не видели ничего, так и не будут видеть, после отверстия от пули между ними.

В один из четвергов произошла страшная ситуация. Закари расстреливал заложников, но убил не всех. Было произведено пять выстрелов, в могилы упало пять тел, но когда Абрахам принялся закапывать трупы, то заметил, что один мужчина все ещё жив. Он слабо шевелился, пытаясь вонзить пальцы в землю, и тихо стонал.

«Живой, – панически подумал парень. – Один выжил! Убили только четверых! Четыре заложника мертвы! Четыре трупа придется закапывать и…»

Абрахам в малой степени был рад тому, что человек выжил, в больше степени был напуган и не знал, что делать.

Пуля разорвала выжившему ухо, но мозг не задела. Никто этого не заметил и для похитителей он считался трупом. Если бы парень рассказал о мужчине, его тут же бы добили. Если бы похитители услышали стоны заложника, был бы аналогичный исход.