Эпизоды индейских войн в северной америке. Часть вторая

* См. Главу XVII Первой части книги – А.С.

Полковник Дэниэл Бродхед, возглавлявший экспедицию из Питтсбурга, вошел в горный массив Аллегейни с шестьюстами солдатами. Его целью было создать отвлекающий маневр, который помог бы общей кампании. Помимо этого, он уничтожил множество индейских деревень и кукурузных полей и вернулся после месячного рейда, не потеряв ни одного человека. Следующей весной некоторые дикари снова встали на тропу войны и попытались напасть на поселения белых, но их попытки были решительно и окончательно подавлены, и на границе воцарился относительный мир.

Глава II. Вражда белых и краснокожих растет из-за взаимных жестокостей

Не следует полагать, что зверствами «отличились» только индейцы на границе. Длительная вражда между расами породила некоторых из самых отвратительных белых негодяев.

Когда полковник Дэниэл Бродхед возвращался в Питтсбург из своей экспедиции в индейскую страну, воин приблизился к противоположному от лагеря берегу реки и крикнул, что хочет видеть «большого капитана». Полковник Бродхед вышел вперед и спросил, чего он хочет.

«Заключить мир», – был ответ.

Полковник Бродхед велел индейцу передать своим вождям, чтобы несколько из них прибыли в его лагерь. Полковник заверил, что они не пострадают ни в малейшей степени.

После этой гарантии один из самых гордых и величественных по внешнему виду вождей, которых когда-либо видел полковник Бродхед, пересек реку и завязал разговор с офицером. Пока они были заняты этим, ополченец подкрался сзади к вождю, выхватил томагавк, который прятал под одеждой, и разрубил череп гостя надвое. Имя этого негодяя было Ветцель, и он так и не был наказан за свое преступление. Попытки наказать его едва не вызвали восстание в части страны, где люди считали его героем. С того дня негодяй фигурировал в бесчисленных историях и романах как идеальный пограничник, достойный только восхищения за свои подвиги.

Одной из самых мрачных страниц в американской истории является резня моравских индейцев в 1782 году. Самоотверженные моравские миссионеры долго и преданно трудились в западных дебрях и преуспели в создании миссий среди индейцев-делаваров на реке Тускаравас. Там было три станции: Гнаденхюттен, Шенбрун и Сейлем. Все эти деревни были заняты краснокожими людьми, которые стали христианами и занимались мирным трудом. Разграбления индейцами поселений на границах Западной Пенсильвании и Вирджинии побудили белых жителей отомстить, и была сформирована ополченческая рота из ста человек, которую отдали под командование полковника Уильямсона. Ополченцы двинулись в моравские селения на Тускаравасе, прибыв к Гнаденхюттену ночью 5 марта.

Река Тускаравас (голубая стрелка), река Огайо (зеленые стрелки), форт Питт или Питтсбург (красная стрелка), Верхний Сандаски (белая стрелка)

На следующее утро шестнадцать человек Уильямсона пересекли реку и высадились на западный берег, где некоторые индейцы работали на кукурузном поле. Остальные ополченцы отправились в деревню, найдя только индейца и женщину. Они убили обоих.

Шестнадцать ополченцев, добравшись до кукурузного поля, увидели больше индейцев, чем ожидали. Они также отметили, что у них с собой были ружья для охоты на дичь. Белые начали разговор в любезном тоне, говоря, что они пришли, чтобы из-за возникшей опасности со стороны враждебных дикарей, отвезти индейцев-христиан в безопасное место, и посоветовали им бросить работу и отправиться в форт Питт. Некоторые из племени были в форте в прошлом году и были хорошо приняты, вернувшись с многочисленными подарками. Ничего не подозревающие индейцы, естественно, поверили тому, что им сказали, сдали свои ружья и отдали себя под защиту Уильямсона и его людей.

В селение Сейлем был отправлен индейский посланник, чтобы рассказать братьям о договоренности. Несколько конных ополченцев также отправились в Сейлем, но прежде чем достичь его, они встретили моравских индейцев, которые покинули свои кукурузные поля и направлялись к своим братьям в Гнаденхюттен. Индейцы этого селения, уже предательски захваченные, были связаны и заключены в двух домах под сильной охраной. Прибывшие из Сейлема также были связаны и заключены в двух других домах; мужчины в одном доме, а женщины в другом. Общее количество мужчин, женщин и детей составляло от девяноста до ста человек.

Полковник Уильямсон теперь поставил на голосование вопрос о том, следует ли казнить пленников или отправить их в форт Питт в соответствии с данным ими обещанием. Только восемнадцать из всех белых высказались за сохранение обещания. Поэтому подавляющим большинством было решено казнить их.

Женщина-индианка, хорошо говорившая по-английски, упала на колени перед Уильямсоном и умоляла сохранить ей и ее друзьям жизнь, уверяя его (то, что он сам знал), что никто из них не виновен в каком-либо злодеянии по отношению к белым людям. Его ответом был приказ приготовиться к смерти. Индейцы предвидели этот ответ. Вся ночь прошла в молитвах и пении гимнов. Сцена на следующее утро была слишком шокирующей, чтобы ее описывать. Маленькая девочка, которой было всего двенадцать лет, когда пришла ее очередь встать на колени, чтобы получить смертельный удар, умоляла сохранить ей жизнь с таким жалобным тоном, обращая свои темные глаза, залитые слезами, к своим белым палачам и сжимая свои крошечные руки, что несколько мужчин отвернулись. Невинный ребенок умер, как и каждый мужчина, женщина и ребенок христианской группы.

Месть пришла очень скоро, хотя, увы, как это часто бывает, она не обрушилась на виновных в преступлении.

22 мая следующего (1783-го) года полковник Кроуфорд возглавил еще одну экспедицию из Западной Пенсильвании. Его отряд состоял из ста пятидесяти человек. Проходя по пути мимо моравских селений, они были атакованы индейцами около Верхнего Сандаски и сокрушительно разбиты. 100 человек были убиты или взяты в плен. Из последних только двоим удалось бежать.

При паническом бегстве своего отряда полковник Кроуфорд, в тревоге за своего сына и нескольких других родственников, задержался и был схвачен делаварами, как и доктор Найт и несколько ополченцев. Пленники были доставлены в индейскую деревню, где знаменитый вождь делаваров Хопокан (которого белые называли «капитан Пайп») выкрасил Кроуфорда и Найта в черный цвет. Остальных пленных зарубили томагавками.

В землю вбили большой кол, а вокруг него навалили кучу дров. Руки полковника Кроуфорда связали за спиной, один конец веревки привязали к запястьям, а другой – к основанию кола. Длина веревки позволяла жертве истязаний несколько раз обойти кол. Затем к кучам дров, которые лежали в нескольких ярдах от кола, поднесли огонь.

Пытка полковника Кроуфорда

Полковника Кроуфорда сожгли на костре, предварительно подвергая всем пыткам, которые только может себе представить разум. Ему отрезали уши, и в его тело стреляли зарядами пороха без пуль, женщины бросали в него угли и горячий пепел, и он претерпевал еще больше страданий, пока, наконец, природа не сдалась, и он умер. Предполагалось, что доктора Найта постигнет та же участь, что и Кроуфорда, но его пощадили, и от него и некоторых присутствовавших на казни индейцев были получены подробности смерти несчастного офицера. Его печальная судьба была напрямую связана со зверствами его собственной расы, и этот случай является одним из бесчисленных, когда, как уже говорилось, невиновные страдают за виновных.

Глава III. Схватки с индейцами на реке Огайо

Прежде чем рассказать о нескольких кампаниях против западных индейцев после Войны за независимость США, мы расскажем о двух типичных для того времени инцидентах и о людях, которые были вовлечены в непрерывную войну между соперничающими претендентами на землю. Мы позволим самому герою рассказать следующую историю:

«Я около двадцати пяти лет был торговцем среди краснокожих; и за эти годы мне удалось завести немало друзей среди делаваров, шауни и вайандотов. Также, к сожалению, я нажил несколько злейших врагов. Видите ли, я всегда отличался тем, что принимал решительную позицию в каждом случае, когда краснокожие вступали в конфликт с белыми. Ведь я был не обычным торговцем, то есть не был готов пожертвовать своей честью, совестью и расой, чтобы набить свой карман. Я никогда не колебался, когда говорил краснокожим, когда они были неправы, и несколько раз я осмеливался им говорить, что их следует наказать. Благодаря этому открытому выражению своей позиции я завоевал уважение большинства людей, с которыми мне приходилось общаться. Но был один человек, Кусталога, вождь делаваров, который питал неистребимую ненависть к белым и ко мне, в частности. И он со временем не преминул убедить значительную часть своего племени, что я их тайный враг.

Некоторое время я боялся влияния этого Кусталоги и держался за пределами границ страны делаваров. Но соблазны очень прибыльной торговли и вероятность избежать вреда от моих врагов побудили меня снова посетить делаваров в 1793 году.

Соответственно, весной того же года я отправился из форта Питт в компании с другим торговцем, Джонсом, и вайандотом по имени Хочела, который долгое время был моим близким другом и проводником. Мы благополучно путешествовали, встречая много дружественных делаваров и краснокожих людей других племен, и прибыли к реке Маскингам, вдоль которой мы намеревались идти, пока не достигнем деревень делаваров.

Река Маскингам (голубая стрелка), река Огайо (зеленые стрелки), форт Питт (красная стрелка)

Однажды утром, когда мы готовились выступить с того места, где накануне вечером разбили лагерь, из густого леса к нам прибежал Хочела. Он сообщил нам, что видел Кусталогу и двух других делаваров, осторожно продвигающихся через лес в направлении нашей стоянки.

Мы схватили ружья и едва успели их зарядить, как наши враги бросились на нас из леса, крича как дьяволы.

Кусталога выстрелил, как только подбежал, и двое других делаваров также немедленно разрядили свои ружья. Пуля пронзила мое запястье, но мои друзья не пострадали. Мой ответный выстрел убил делавара, который был ближе всех, а затем началась рукопашная схватка.

Наше место стоянки было близко к краю высокого берега, и спуск с него был почти отвесным. Кусталога был очень сильным человеком, а рана вывела из строя одну из моих рук. Я ударил его томагавком, но он отразил удар и нанес удар по моей раненой руке. Я покатился по земле.

В этот момент вайандот пришел мне на помощь. Он ударил Кусталогу, который отразил удар, и, схватив вайандота, сбросил его с высоты. Тем временем я встал, вытащил нож и ударил вождя в спину.

Я вонзил нож со всей силы, и рана оказалась смертельной. Кусталога развернулся, в свою очередь ударил меня ножом и упал с высоты, издав ужасный крик.

Теперь у меня было время оглядеться в поисках моего друга Джонса. Я обнаружил, что он пытался нанести другому делавару удар ножом в горло. Они отчаянно сцепились, и Джонс был сильно ранен ножом своего противника.

Однако его противник упал, получив смертельную рану, и его скальп вскоре оказался у Джонса. Я снял скальп с другого делавара, в которого выстрелил. Затем у нас было время передохнуть. Моя рука была сломана, и рана на запястье сильно кровоточила. Джонс был порезан на обеих руках и немного на спине. Но мы согласились обойти место, где мы могли бы легко спуститься по берегу и посмотреть, что стало с телами тех двоих, которые упали с высоты.

Мы нашли обоих, лежащих на мелководье у подножия обрыва. Голова Хочелы ударилась о выступающую скалу при падении, и он был мертв, когда мы его нашли. Кусталога все еще сжимал свой нож, в то время как его черты лица были ужасно искажены. Мне удалось снять с него скальп, а затем мы сбросили оба тела в глубокую воду, как самую удобную могилу. Вернувшись к месту нашего лагеря, мы перевязали раны друг друга, закрепили наши вещи и решили поспешно покинуть эту часть страны.

Это было трудное путешествие с тяжелыми рюкзаками в нашем болезненном состоянии; но мы знали, что если смерть Кусталоги и его друзей станет известна людям из их деревни, наши жизни будут востребованы в отместку. Поэтому мы упорно шли, пока не достигли форта «Замок Фермера» на Огайо. Там мы были уверены в защите.

Делавары нашли тела своих людей (тело Кусталоги было выброшено на берег недалеко от места, где он был убит). Некоторое время делавары были очень взволнованы и угрожали нам самыми ужасными пытками, если мы попадем к ним в руки. Но майор-комендант в форте послал дружелюбного вайандота к их главному вождю, чтобы сообщить ему истинное положение дел и предложить подарки от нас в знак нашего уважения и примирения. Вождь был полностью удовлетворен тем, что Кусталога заслужил свою судьбу, и сумел убедить в этом своих родственников. По крайней мере, они сказали, что были удовлетворены. Но Джонс и я очень сомневались в этом и более года держались подальше от делаваров.

***

Капитан Сэмюэл Брэди был могущественным человеком, обладавшим большой активностью и отвагой, которые сделали его известным среди окрестных ветеранов-пограничников. Его дом находился на берегах ручья Шартье, в дюжине миль ниже по реке Огайо от форта Питт. Он был героем многих захватывающих приключений и замечательных побегов от индейцев.

В 1780 году он жил на ручье Шартье, и случилось так, что большая группа индейских воинов из окрестностей совершила набег на южный берег реки Огайо. Атакованное поселение было известно как «Лагерь Сомов», в честь старого индейского вождя с таким именем, который жил на реке Мононгахела * в то время, когда белые люди впервые пришли поселиться в этой стране. Место, где стояло поселение, теперь является частью округа Вашингтон.

* Мононгахела – река, которая течет с юга и, сливаясь у Питтсбурга с рекой Аллегейни, текущей с северо-востока, образует реку Огайо – А.С.

Река Мононгахела (желтая стрелка), река Аллегейни (голубые стрелки), река Огайо (белые стрелки)

Индейцы, внезапно появившись в поселении, убили несколько семей, разграбили дома и пересекли Огайо со своей добычей, прежде чем весть об этом бесчинстве достигла ручья Шартье.

Однако эта новость подействовала на Брэди как зов трубы. Он тут же отправился в путь, собрал отряд и поспешил по следу индейцев. Однако белые отстали на пару дней, а индейцы уже вернулись в свои деревни.

Брэди, двигаясь по их следу, обнаружил, что следы разделились недалеко от того места, где сейчас находится город Равенна. Одна часть индейцев двинулась на север, другая – на запад, к водопадам Кайахоги. Брэди хотел отомстить всем нападавшим, поэтому также разделил свою группу на две части. Одна часть пошла по северному следу; другая, во главе с Брэди, направилась к индейской деревне, которая находилась там, где впоследствии появился городок Нортгемптон в округе Портидж.

Деревня находилась недалеко от реки. Местные индейцы, вероятно, получив от шпионов информацию о том, что Брэди преследует их, зорко следили за его отрядом. Более того, им удалось получить подкрепление, поэтому они численно превосходили отряд Брэди более чем в четыре раза. Следствием этого стало то, что белые, продвигавшиеся со всей осторожностью, вскоре обнаружили, что им нужно немедленно отступить, если они ценят свои жизни; но индейцы уже настигли их.

Брэди тут же приказал своим людям разделиться и, рассыпавшись во всех направлениях, спасаться, кто как сумеет. Но индейцы пренебрегли всеми остальными и сосредоточили свое преследование только на Брэди, зная его, как неукротимого мстителя, не раз наказывавшего дикарей.

Он знал здешнюю местность, охотясь на этой земле много раз. Река Кайахога в этом месте делает длинный изгиб на юг и почти возвращается обратно, заключая в образовавшуюся таким образом петлю полуостров площадью много квадратных миль. Вдоль этого полуострова индейцы и преследовали Брэди и, растянув свою линию направо и налево и обходя его с фланга, постепенно потеснили его к берегу реки или, скорее, ручья, где неровная местность затрудняла бег. Брэди понял хитрость противника. Он должен был пересечь реку, но сделать это под пулями врагов означало почти верную смерть. Они бежали за ним, но пока воздерживались от стрельбы, так как хотели захватить его живым и пытать. Смерть от мушкетной пули была бы очень слабым удовлетворением ненависти, которую они питали к этому человеку. Брэди хорошо знал причину, по которой они не стреляли: но он также прекрасно знал, что если он попытается пересечь реку, то его сразу же изрешетят пулями. В качестве последнего средства он собрал все свои силы для рывка и направился к хорошо знакомому ему месту, где русло Кайахоги сжато между двумя скалами, на расстоянии двадцати футов (6 м) друг от друга – глубокая и мрачная пропасть, у подножия которой на глубине пятидесяти футов неистово бурлит река. Немного выше поток имеет ширину по крайней мере пятьдесят ярдов и снова расширяется сразу за этим скалистым перевалом. Вопрос, который мелькнул в голове Брэди:

«Могу ли я каким-либо образом перепрыгнуть с одной скалы на другую?»