Акулы из стали. Аврал (сборник)

– А мы в волейбол там планируем играть?

– Прости, друх, забыл, что на водовозе!

Вот прозвище «водовоз», по-вашему, обидное? Как по-моему – так нет. А ещё к нам «Барракуда» один раз приходила, так её вообще из-за пирса не было видно. Мы многоцелевые лодки называли «мухобойками», а их экипажи соответственно «мухобоями». Вот скажите вслух слово «мухобой». А теперь повторите ещё раз, но на два тона ниже: вот так мы их называли, с уважением и всем должным пиететом.

И вот стоим мы с электриком Серёгой (два метра пятнадцать сантиметров в холке) и смотрим с пирса вниз на эту, уж простите, мухобойку, а оттуда черти вылазят, естественно, немного навеселе – они же пришвартовались уже, тем более в чужой базе.

– О-о-о! Акулисты!!! – орут эти черти. – Айда к нам на экскурсию!!!

– Да как-то хуй его знает, – отвечает им Серёга, – я сгибаться начинаю, когда просто на неё смотрю!

– А зато! Мы! Через свою! Подводную лодку! Бутылку с пивом можем перекинуть за борт! А вы? Можете через свою? Не ссыте, пошли!

Ну, пошли мы, конечно. Серёга так ни разу, по-моему, и не разогнулся, а в некоторых местах так и вообще в пояс согнутый ходил. Вот как их можно не уважать, если им там даже в полный рост разогнуться не везде можно и надо надевать шапку, чтобы сходить в корму? Подводная лодка, она, знаете ли, железная, и биться об неё головой малоприятное удовольствие. А им приходится. Так же и внутри экипажей все, в общем-то равны, даже минёры, что бы вы там себе ни подумали. Понятно, что «люксы» ходят в корму не более двух-трёх раз за всю свою службу – в основном, когда сдают зачёты по устройству корабля или когда в пьяном виде спорят с другими «люксами», что смогут сходить в корму, не заблудиться там и не быть съеденными крокодилами. Это у них крайнее проявление их люксовой доблести в мирное время. Но все они – товарищи. Над ними можно смеяться, подтрунивать, а над минёрами даже издеваться, но презирать их или проявлять неуважение не придёт в голову ни одному нормальному подводнику. Это касается также и корабельных прослоек с буквами «Х» и «М» – химиков и медиков. Прослойка они потому, что не «люксы», но и не механики, но, знаете ли, кислород и вырванный больной зуб в море очень дорогого стоит! Не касается это только одного типа подводников на корабле – замполитов. Мне, я повторюсь, с ними везло: мой первый замполит Станислав Анатольевич, с которым я и прослужил большинство своей службы, был просто отличным человеком и душой компании. На какие только ухищрения он ни шёл, чтоб оградить экипаж от всей этой замполитской чуши, мегатоннами спускаемой сверху нам на головы! Но это, пожалуй, исключение, которое лишь подчёркивает правило, что замполиты – это молча презираемая среди боевых офицеров флота каста. У нас-то было всё, как в песне поётся: командир – папа, замполит – мама, а старпом просто всех ебал. Не потому, что у него был скверный характер или несварение желудка, а потому что такая у него была должность на корабле – всех ебать, от чего у него и становился скверный характер и несварение желудка. И вот, значит, на выходе в море, например, турбинисты отвечают за то, чтобы крутились турбины, спецтрюмные за то, чтобы делились ядра урана, штурмана за то, чтобы мы не заблудились, акустики за то, чтобы мы никуда не въебались в подводном положении, трюмные за то, чтобы была вода, технический воздух, гидравлика, холод в провизионных камерах, управлялись рули и удалялись отработанные среды, командир вообще за всё, а замполит – за боевые листки. Вот, блядь, хоть атомная война, хоть ручное управление турбинами, пофиг, главное, чтоб все рисовали боевые листки для поднятия своего же боевого духа. Ну, блядь, ну вы меня понимаете? Подводники – понимают.

Про онанизм на подводных лодках

Я не собирался писать этот рассказ. Не потому что я какой-то ханжа, или мне слабо рассказать про сексуальное самоудовлетворение мужчин, а просто не собирался. Сколько ни тверди людям, что подводная лодка не место для любви (не считая высшего её проявления – любви к Родине), они всё никак не хотят в это уверовать.

Во избежание травмирования психики и добавления чёрных красок в радужную картину мира я крайне не рекомендую читать этот рассказ детям, беременным женщинам, юным девушкам, а также беременным детям и беременным юным девушкам. Остальные – на свой страх и риск, я вас предупредил.

Однажды один юный отец из леса пристал ко мне, как слепой к забору, с просьбой рассказать, как же мы на подводных лодках дрочили. Я ему говорю, что не дрочили мы – не те обстоятельства и степень комфорта, но юный отец никак не отставал от меня и всё твердил, что я пытаюсь его обмануть, а то и вообще наебать. Поэтому давайте я не буду говорить за всех подводников в мире, но распишу вам осреднённую картину жизни и быта на подводной лодке в море. А там вы уж сами подумаете, кто из нас более прав, а кто – более лев.

С момента начала ввода ГЭУ время на подводных лодках начинает течь по-другому, чем в простой земной жизни. У вас, землян, оно течёт сутками, а у подводников – вахтами. Вахта – четыре часа два раза за 24 часа, ещё восемь часов из 24 часов отводится на учения, занятия и обслуживание материальной части – всякие ППО и ППР. Итак, до следующего цикла, остаётся восемь часов на отдых. В эти восемь часов входят приёмы пищи (четыре раза в сутки), всякие там умывания, перекуры и тревоги для выполнения боевых задач. Среднее время, которое подводник может выделить себе на сон из 24 часов – часа два или три (если очень повезёт). Соответственно, твой организм начинает как-то подстраиваться под такой режим, включает свои защитные функции и задействует скрытые резервы. Кроме того, организм подстраивается и под резко изменившийся режим питания: в нормальной жизни ты завтракаешь в семь утра, обедаешь в час и ужинаешь в шесть вечера, а тут – завтракаешь в три часа ночи и обедаешь в пять вечера, например. Вся пища при этом готовится на воде двойной дистилляции, то есть жидкость в организме не задерживается вообще, чтоб вы понимали. А ещё мудак-интендант вместо того, чтоб взять нормального сока, нахапал от жадности нектаров гуавы и папайи, а это такая сладкая и тягучая гадость, доложу я вам!

Моделируем ситуацию: три-четыре дня плавания прошли, всплыли мы на сеанс связи, связались, погрузились, отбой тревоги. Смотришь на часы – через два часа тебе заступать на вахту, при этом надо ещё успеть позавтракать, то есть на сон остаётся часа полтора. Естественно, первое, о чём ты думаешь, это как бы тебе гуся своего подушить. Ты же всего трое суток не спишь, о чём же ещё можно думать? По мнению земных юных отцов.

Или пришёл ты на обед: весь такой в погонах и кремовой рубашке, с ПДА на боку и желанием в глазах. Вестовой подаёт тебе суп из семи залуп перловых круп. Начинаешь елозить в нём ложкой. А тут звон.

– Учебная тревога! Для всплытия подводной лодки без хода!

Ебучие акустики полынью нашли, значит. Разбегаешься по боевым постам. Час ловите эту полынью, она, насмехаясь над вашей косорукостью и никчёмностью перед Природой, от вас успешно съёбывает.

– Отбой тревоги! Третьей смене на вахту заступить!

– Эбля! – удивляешься ты. – Мы жы не пообедали ещё!

– Отставить третьей смене! Второй смене на вахту заступить!

Понятно, что дадут тебе на всё минут пятнадцать. Бредёшь в кают-компанию, а там тараканы в твоём остывшем супе уже третий чемпионат мира по водному поло проводят. Ну, о чём тут ещё можно думать, как не о том, как бы мне подрочить? Только об этом, естественно.

Сейчас про интимную обстановку жизни подводников. Как подводники живут? Офицеры живут, в основном, в каютах по четыре человека. Мичмана и матросы – от шести до восьми. То есть в каюте один ты не бываешь никогда.